– Да уж… – протянул Боксер, намекая Моссу, чтобы тот по возможности воздержался от дальнейших предположений.
– Во время второго звонка преступник вел себя по‑другому. Играл как кошка с мышкой, был высокомерен и нарочито жесток. Ничего не хотел. Обычно к этому моменту похитители уже выдвигают денежные требования. Если Алишию похитили в ночь на субботу, то второй звонок состоялся примерно пятьдесят четыре часа спустя. Но требований не последовало, напротив, преступник еще раз подчеркнул, что не заинтересован в наживе. И всячески пытался продемонстрировать свою информированность о вашей с дочерью повседневной жизни…
– Что именно он может знать об Алишии? – встрепенулась Исабель.
– Преступник сказал: «У нее другие предпочтения», намекая, что ваша дочь может быть связана с кем‑то, о ком вы не знаете. Кроме того, он дал понять, что знает о каком‑то происшествии с ней в Мумбаи. Вы в курсе, о чем речь?
– Нет.
– Такие утверждения – обычная тактика запугивания, но ее редко применяют без требования выкупа.
– Кто же он, если не похититель? – Голос Исабель задрожал.
Мосс замялся, словно боясь произнести вслух то, что думал.
– Это нам должна подсказать запись в телефоне Алишии, – сказал Боксер.
– Думаете, он убийца? – Исабель не обратила на него внимания.
– Я не стал озвучивать это предположение, потому что сам не уверен, – попытался успокоить ее Мосс. – Знаю лишь, что он не обычный похититель.
– Вы считаете, что он держит зуб на моего бывшего мужа и не требует денег, несмотря на то что Шику готов заплатить сколько угодно. Выходит, преступник жаждет мести?
– Какими бы ни были его намерения, время у нас есть, – твердо сказал Мосс. – Он хочет с вами поиграть. Дождаться, пока вы найдете телефон Алишии. Преступник наверняка захочет поговорить о том, что произошло в Мумбаи, открыть вам новые подробности. Ему нравится его роль.
– Вы утверждаете, что он лишь играет роль похитителя, тогда как сам он четко сказал, что он похититель. – Исабель пыталась интерпретировать факты наиболее благоприятным для себя образом. – Может ли быть так, что он просто выполняет чей‑то приказ?
Боксеру послышался вздох сожаления на другом конце линии.
– Рэй лишь отметил, – Чарльз попытался разрядить напряжение, – что, несмотря на наличие всех атрибутов похищения, есть несколько нелогичных моментов, что ставит под сомнение истинные намерения Джордана.
– После того как криминалисты проверят телефон вашей дочери, я прослушаю все, что на нем записано, и перезвоню вам, – пообещал Мосс.
– Спасибо, Рэй. – Боксер отключил громкую связь и покрепче прижал трубку к уху.
– Одной ей не справиться, – сказал Мосс.
– Пытаюсь ее в этом убедить.
– Уверен, что Алишию собираются убить. Провокации и издевательства – лишь часть пытки. Что бы этот подлец Джордан ни говорил, я считаю, что надо задействовать полицию.
Саймон Дикон подкинул своему агенту Роджеру Клейтону работенку, к которой тот не привык. Усугубляла ситуацию и погода: в середине марта на смену суховеям из Гужерата пришла невероятная влажность. Клейтону предстояли три встречи, все в разных частях города, который в плане застройки явно пытался подражать Лос‑Анджелесу. Мумбаи расползся во все стороны, как спрут, и единственным способом добраться до места назначения был автомобиль. Прикинув, что в городе порядка десяти миллионов автомобилистов, Роджер понял, что только на дорогу у него уйдет не меньше девяти часов.
Первым собеседником Клейтона стал Раджив Тандон из Разведывательного бюро Индии, известного также как РБ.
Первым собеседником Клейтона стал Раджив Тандон из Разведывательного бюро Индии, известного также как РБ. Они договорились встретиться в одном из самых ненавистных Клейтону мест Мумбаи – торговом центре «Феникс» в Нижнем Пареле. Здание было возведено на месте старой ткацкой фабрики, о которой теперь напоминали лишь трубы, и находилось всего в нескольких милях от офиса Клейтона в комплексе «Бандра Курла». Тандон обожал шопинг, и Роджер заранее приготовил кредитную карточку. Помочь Тандону в продвижении по службе он не мог, к тому же Саймон Дикон не хотел, чтобы о похищении дочери Фрэнка д’Круша стало известно всему РБ. Клейтона все это не шибко радовало, и дело было даже не в том, что он, по сути, давал Тандону взятку, а в том, что платить приходилось из собственного кармана и вернуть средства можно было не ранее чем через шесть недель, а то и все десять. К счастью, жадность еще не окончательно сгубила Тандона, так что парочки вещиц от Ральфа Лорена стоимостью пятьдесят фунтов оказалось достаточно.
Они решили перекусить в кофейне «Коста». Клейтон несказанно этому обрадовался – обычно Тандон предпочитал «Макдоналдс», и Роджер уже купил ему столько бигмаков, что хватило бы на целый патронташ. В модных зеркальных очках в позолоченной оправе Тандона отражалась вывеска «Косты» и сосредоточенное, не выдающее признаков раздражения лицо Клейтона. Где‑то в отдалении телевизор пытался заглушить работающую кофемашину: шел повтор отборочных игр индийской премьер‑лиги по крикету.
– Значит, хотите поговорить о Голдфингере, – протянул Тандон. – Как я понимаю, вас интересует его прошлое?
Клейтон хмыкнул: прозвище, данное индийскими разведчиками д’Крушу, было просто верхом изобретательности.
– Необходимо выяснить, был ли он замешан в грязных делах и как это могло повлиять на недавние события в Лондоне, – уточнил он.
– Я предупреждал, что это будет непросто. Вас интересуют факты из доцифровой эпохи, когда не было компьютеров. Папку с его досье разыскать не получилось, но поговорить с осведомленными людьми удалось.
– О делах Голдфингера?
– Да, и даже вынюхивать особенно не пришлось, о нем в офисе частенько толкуют.
– Почему?
Тандон повернул голову, и в его очках отразился экран телевизора.
– Индийская премьер‑лига? – Клейтона поразило, как профессионально Тандон подал ему намек. – Я думал, у Фрэнка там все на мази. Что‑то пошло не так?
– Есть кое‑какие проблемы, – поморщился Тандон. – Поговаривают, поэтому д’Круш и вылетел в Лондон.
– В чем дело? – Клейтон решил дать собеседнику выговориться, хоть это и мало касалось интересующих его вопросов.
– Д’Круш – один из крупнейших инвесторов, и президент Федерации пользуется его поддержкой. У нас сильнейшая лига мира, игры смотрят сотни миллионов человек. В Индии крикет – национальная гордость. Если выяснится, что в Федерации процветает коррупция, возмущение прокатится по всему миру.
– А конкретнее? – Клейтон подумал, что в этой стране вряд ли найдется организация, в которой бы не процветала коррупция. – Насколько все плохо?
– На восемь и четыре десятых балла из десяти, – с точностью до десятых ответил Тандон. – Миллиардеры в этой стране выбиваются из общей массы. Чувствуют себя выше остальных. Однако, чтобы получить истинную власть, тебе нужно знать что‑то, неизвестное другим. Деньги не главное, важно держать все под абсолютным контролем и, в то время как миллионы людей неистово поддерживают свои команды… заранее знать результат игры.
– Ага, значит, речь идет о договорных матчах.