Мэгги разминала черствый хлеб, кидала его в воду и вспоминала первую встречу с Люси Пэйн, со времени которой прошло всего два месяца.
В тот исключительно теплый мартовский день она отправилась в город – ей понадобились кое‑какие художественные принадлежности, – после чего заглянула в книжный магазин «Бордерс» на улице Бриггейт, где купила несколько книг, а выйдя из него, направилась через торговый квартал Виктория к рынку «Киркгейт» и по дороге буквально нос к носу столкнулась с Люси, шедшей ей навстречу. Прежде они, встречаясь на своей улице и в местных магазинах, вежливо кивали друг другу, но заговаривать не пытались. Молодые женщины чувствовали взаимное расположение, однако Мэгги была стеснительна: общение и встречи с людьми никогда ее не привлекали. В новом окружении у нее не было друзей, разве что Клэр Тос, дочь ее соседки, которую та, похоже, удочерила.
Вероятно, потому, что обе они тогда оказались вне своего привычного жизненного пространства, Мэгги и Люси, подобно соотечественникам, встретившимся в чужой стране, остановились и завели разговор. Люси объяснила, что свой выходной день решила посвятить покупкам. Мэгги предложила выпить по чашечке чаю или кофе в открытом уличном кафе торгового центра «Харви Николс», на что Люси охотно согласилась. Поставив свои пакеты, они удобно расположились на стульях, давая отдых усталым ногам. Люси обратила внимание на эмблемы магазинов и заведений на пластиковых сумках Мэгги – в том числе и «Харви Николс» – и пробормотала, что нога ее не ступит на порог столь шикарного заведения. На ее пакетах виднелись эмблемы недорогих универмагов – «Британские товары для дома» и «С&А». Мэгги уже приходилось сталкиваться с типичным для людей из северных графств упорством, она слышала множество историй о том, что местные жители никогда не пойдут покупать типично лидский прикид – куртку с капюшоном и плоскую кепку – в шикарный магазин типа «Харви Николс», но то, что и Люси придерживается подобного правила, ее удивило.
Тем более что Мэгги находила Люси на редкость привлекательной и элегантной: длинные, блестящие, цвета воронова крыла волосы, фигура – такая, что, будь фото Люси помещено на обложке журнала, мужчины мгновенно раскупили бы весь тираж, не поинтересовавшись содержанием. Высокая, полногрудая, с тонкой талией и широкими бедрами – стандарт женской красоты; простое желтое платье, поверх которого был надет легкий жакет, как‑то по‑особому, без вульгарности подчеркивало красоту ее фигуры и открывало взору соблазнительно стройные ноги. Люси не злоупотребляла косметикой – в этом попросту не было необходимости. Идеальная кожа, классические черты лица, черные брови дугами и высокие скулы придавали ее лицу особую прелесть. В темных глазах вспыхивали искорки, словно солнечный свет отражался от спрятанных в их глубине кристалликов кварца.
Подошел официант, и Мэгги спросила Люси, не желает ли она выпить капучино.
– Никогда его не пробовала, – призналась Люси, – и не уверена, придется ли он мне по вкусу. Впрочем, можно рискнуть.
Мэгги заказала две чашки капучино. Люси сделала первый глоток, и ее губы облепила пена. Она промокнула ее салфеткой и засмеялась:
– Меня никуда не стоит приглашать.
– Не говорите глупостей, – возразила Мэгги.
– Нет, правда, не стоит. Так всегда говорит Терри, – понизив голос, сказала Люси.
Мэгги вспомнила, как у нее самой падал голос, когда она произносила имя Билла сразу после их разрыва.
Мэгги чуть было не обозвала Терри дураком, но сдержалась. Ни к чему начинать близкое знакомство с этой женщиной, оскорбляя ее мужа.
– Ну как вам капучино? – поинтересовалась она.
– Очень вкусно. – Люси поднесла чашку к губам.
– А откуда вы? – спросила она. – Простите, что любопытствую. Просто у вас такой странный акцент…
– Не за что извиняться, что вы. Я из Торонто. Из Канады.
– Неудивительно, что вы такая изысканная, утонченная… А вот я так не бывала нигде дальше Озерного края.
Мэгги засмеялась.
– Ну вот, видите. – Люси слегка надула губы. – Вы уже смеетесь надо мной.
– Да нет, ну что вы! – успокоила ее Мэгги. – Поверьте, у меня и в мыслях не было смеяться над вами. Просто… ну, мне кажется, это, в общем‑то, вопрос расстояния…
– Не поняла.
– Скажи я жительнице Нью‑Йорка, что Торонто – изысканный город, она уж точно рассмеется мне в лицо. Самое лучшее, что они могут сказать об этом месте, – «чистое и безопасное».
– А разве это не причина для гордости? Вот о Лидсе ничего подобного сказать нельзя.
– Мне город вовсе не кажется таким уж плохим.
– А почему вы оттуда уехали? Я хотела спросить, почему вы приехали сюда?
Мэгги нахмурилась и стала искать в сумочке сигарету. Она все еще проклинала себя за глупость: как можно начать курить в тридцать лет, если до сих пор находила в себе силы избегать этого треклятого зелья? Конечно, она винила себя, только находясь в состоянии стресса, и в конечном счете эти самоупреки лишь усиливали депрессию. В ее памяти осталось воспоминание о том, как Билл впервые уловил запах табачного дыма в ее дыхании, и мгновенном переходе – как говорят физики – из одного состояния в другое: он превратился из озабоченного супруга в монстра,как она впоследствии его характеризовала. Но в курении нет ничего ужасного. Даже ее врач сказал, что выкурить от скуки сигаретку, когда больше нечем заняться, не такая уж и трагедия. Когда она почувствует, что все случившееся пережито и отступает в прошлое, обязательно бросит курить.
– Так почему же? – напомнила о себе Люси. – Из‑за работы?
– Да нет. То, что я делаю, можно делать где угодно.
– А чем вы занимаетесь?
– Я художник‑график. Иллюстрирую книги, в основном детские. Сейчас работаю над новым изданием сказок братьев Гримм.
– О, как это, должно быть, здорово! – всплеснула руками Люси. – В школе у меня были постоянные проблемы с рисованием. Я и сейчас не могу нарисовать даже человечка с палочками вместо рук и ног. – Она засмеялась, прикрыв рот ладонью. – Ну а все‑таки: почему вы здесь?
Мэгги растерялась, обдумывая ответ, а затем с нею произошло что‑то странное: путы и цепи, сдерживавшие ее, внезапно ослабли – она ощутила полную свободу. Сидя здесь, в Виктория‑Куотер, покуривая сигарету и попивая с Люси капучино, она вдруг почувствовала внезапное и неожиданное расположение к этой молодой женщине, с которой была едва знакома. Ей захотелось, чтобы они стали подругами: она с удовольствием представила, как они, не скрывая взаимной симпатии, обсуждают свои проблемы, спрашивают друг у друга совета – так было у них с Алисой, когда она жила в Торонто. Люси с ее ненаигранной неловкостью и наивным шармом вызывала у Мэгги особое доверие: у нее было чутье на людей, с которыми можно чувствовать себя в безопасности. Более того, хотя Мэгги, вероятно, действительно была более «изысканной», чем эта провинциальная девочка, она чувствовала, что у них намного больше общего, чем кажется на первый взгляд. Ей было нелегко признаться себе в этом, но она испытывала постоянное желание выговориться перед кем‑то, помимо своего психолога. Почему не перед Люси?
– В чем дело? – встревожилась Люси. – Я вас расстроила?
– Да нет, вам показалось.