– Откуда вы ехали?
– Из Свейнсхеда.
– А не заметили кого‑нибудь, когда здесь припарковались?
– Нет. То есть мне кажется, что нет. Ветер ревел, и все эти ветки…
– Мне показалось, что я видела задние фары машины, – вмешалась его жена.
– Где?
– Они поднимались на холм. Перед нами. Не знаю, куда ведет та дорога. Но я не уверена. Как сказал мой муж, было что‑то вроде небольшого урагана. Может быть, это не фары светились в темноте, а что‑нибудь другое – фонарь, прожектор, что‑то еще.
– Вы больше ничего не видели и не слышали?
Оба покачали головой.
Итак, сухой остаток: возможно, видели машину, ехавшую вверх по проселку, который идет над вересковой пустошью. Разумеется, они проведут изыскания в молодежном общежитии, но маловероятно, что убийца к их вящему удобству проживает там. Но все‑таки кто‑нибудь мог что‑то видеть.
Бэнкс снова повернулся к КК:
– Нам нужно получить показания всех присутствующих. Имена, адреса, время, когда они здесь появились, и прочее в том же духе. Я пришлю сюда кого‑нибудь. А пока скажите: кто‑нибудь выходил и возвращался обратно между шестью и восемью часами?
– Я, – ответил один из картежников.
– В котором часу это было?
– Около семи.
– Вас долго не было?
– Минут пятнадцать. За столько доезжаешь до Линдгарта и обратно.
– Зачем вам понадобилось ездить в Линдгарт и обратно?
– Живу я там, – пояснил тот. – Подумал, вдруг я, это… забыл выключить газ после того, как попил чаю. Так что вернулся проверить.
– И что же оказалось?
– Чего?
– Газ был выключен?
– Ну да.
– Значит, зря проездили?
– Если б я его забыл выключить, тогда было бы не зря.
Его приятели захихикали. Бэнксу не захотелось глубже погружаться в трясину йоркширской логики, так что он, не теряя времени, продолжил, снова обращаясь к КК:
– Кто‑нибудь выходил между шестью и восемью и не возвращался?
– Один или двое.
– Мне нужны их имена.
– Вы нам пока так и не сказали, что случилось‑то, – подал голос один из картежников. – С чего это вы задаете всякие такие вопросы?
Свеча на столе оплыла и потухла, оставив его шишковатое лицо в тени.
– Пока расследование только началось, – заметил Бэнкс, думая, что он мог бы им и рассказать. Все равно они скоро сами узнают. – Но весьма вероятно, что мы имеем дело с убийством.
Посетители бара одновременно шумно ахнули, а затем снова послышалось приглушенное бормотание и перешептывание.
– А кто это, можно узнать? – поинтересовался КК.
– Хотел бы я сам это знать, – ответил Бэнкс. – Может быть, вы мне сумеете в этом помочь. Я знаю только, что его звали Ник и он снимал Мурвью‑коттедж.
– Значит, это парень, который жил у миссис Тэннер? – оживился КК. – Она не так давно к нам сюда заглядывала, искала его.
– Знаю, – отозвался Бэнкс. – Она его нашла.
– Бедняжка. Передайте ей, что ее тут ждет выпивка за счет заведения, на ее вкус.
– Вы видели сегодня вечером ее мужа? – спросил Бэнкс, вспомнив слова миссис Тэннер о том, что ее муж уехал играть в дартс.
– Джека‑то Тэннера? Нет. Он тут не больно‑то желанный гость.
– Почему так?
– Не хочется это говорить, но от Джека Тэннера вечно одни неприятности. Спросите кого угодно. Как только примет три‑четыре пинты – начинает к кому‑нибудь вязаться.
Спросите кого угодно. Как только примет три‑четыре пинты – начинает к кому‑нибудь вязаться.
– Понимаю, – отозвался Бэнкс. – Это любопытно.
– Нет, вы погодите, – запротестовал КК. – Я же не говорю, что он способен на такую штуку.
– Какую?
– Ну, понятно же. Про которую вы сказали. Кого‑нибудь убить.
– Вы знаете что‑нибудь об уби… об этом молодом человеке? – задала вопрос Энни.
КК настолько потрясло, что она, оказывается, умеет разговаривать, что он даже прекратил свои многословные объяснения.
– Он к нам пару раз заходил, – наконец ответил он.
– Говорил тут с кем‑нибудь?
– Разве что выпивку заказывал. И еду. Он здесь разок закусил, правда, Келли?
Бэнксу показалось, что Келли вот‑вот разрыдается.
– Можете что‑нибудь добавить? – спросил он у нее.
Даже при свечах Бэнкс увидел, как она покраснела.
– Нет, – нехотя произнесла она. – Что мне добавлять?
– Я просто спросил.
– Да он был нормальный парень, – заверил его КК. – Ну придет, скажет «привет», улыбнется, поставит стакан обратно на стойку, перед тем как уйти. Не то что некоторые.
– Он курил?
КК, казалось, озадачил этот вопрос. Потом он ответил:
– Да. Да, курил.
– Обычно он стоял у стойки и болтал? – поинтересовалась Энни.
– Он был не из болтливых, – возразил КК. – Возьмет питье и засядет с газеткой где‑нибудь вон там. – КК указал в сторону очага.
– С какой газетой? – уточнил Бэнкс.
КК нахмурился.
– «Индепендент», – ответил он. – По‑моему, ему нравилось решать кроссворды. Для меня тамошние тяжеловаты. Я и с тем, что в «Дейли миррор», с трудом справляюсь. А что? Это важно?
Бэнкс послал ему сдержанную улыбку.
– Может быть, и неважно, – отозвался он, – но такие вещи знать полезно. Во всяком случае, теперь можно сделать вывод, что он был человек образованный.
– Ну, если образованный – это кто решает кроссворды, тогда конечно. По мне, так это все – потеря времени, все такие штуки.
– Но вы же их не умеете решать, а?
– Кто‑нибудь из вас представляет себе, чем он зарабатывал на жизнь? – спросила Энни, переводя взгляд с КК на Келли и обратно.
– Я ж вам сказал, – повторил КК, – он не больно‑то любил поболтать, а я не из любопытных. Парень хочет сюда прийти, спокойно выпить. По мне – так ради бога!
– Значит, эта тема никогда не всплывала в разговоре? – уточнила Энни.
– Нет. Может, он какой‑нибудь писатель, или обозреватель, или кто‑нибудь такой.
– Почему вы так думаете?
– Ну, если при нем не было газеты, у него всегда была с собой какая‑то книжка. – Он покосился на Бэнкса. – И не спрашивайте, что за книгу он читал, названия я не приметил.
– Как вам кажется, что он мог здесь делать в это время года? – спросил Бэнкс.
– Без понятия. Эти, которые гостят в Мурвью‑коттедже, к нам сюда частенько заскакивают пропустить пинту и перекусить, но мы про них знаем, в общем, столько же, сколько про него. Так быстро человека не узнать, особенно если он из тихонь.
– Справедливо, – признал Бэнкс. Он неплохо себе представлял, сколько времени нужно деревенским, чтобы по‑настоящему принять новичка, а ведь никто из приезжающих в эти коттеджи отпускников никогда не остается тут достаточно надолго.