Я никогда его таким раньше не видела.
– Но недавно все вновь изменилось?
– Да.
– А с Лоуренсом вы знакомы?
– Он пару раз приходил к нам в театр.
– Опишите его, пожалуйста.
– Рост примерно метр восемьдесят, симпатичный, в нем чувствовалась порода. Темные волосы, на висках легкая седина. Худощавый, довольно мускулистый. Обаятельный, но не душа нараспашку. Чуть‑чуть сноб. Типичный выпускник закрытой частной школы для мальчиков.
– А где он работает? Чем занимается? – сыпала вопросами Энни.
– Не знаю. Марк никогда об этом не говорил. Но мне кажется, Лоуренс отставник. А занимается… коллекционер антиквариата. В общем, что‑то в таком духе.
– А возраст?
– Немного за пятьдесят, впрочем, точно не скажу.
– Вы знаете, где он живет? Мы бы очень хотели с ним побеседовать.
– Извините, – пожала плечами Мария. – Могу только предположить, что дом у него шикарный, он весьма состоятельный мужчина. Во всяком случае, мать у него точно богатая. С какого‑то момента Марк с ним почти не расставался, практически переехал к нему, – добавила девушка.
Уинсом сделала пометку в своем блокноте.
– Вы сказали, что в последнее время мистер Хардкасл переменился, – продолжила Энни. – А в чем именно это проявлялось?
– Да ни в чем особенно. Просто в последние две недели у него было паршивое настроение. Однажды даже наорал на меня за то, что я не туда поставила стол. А это на него совсем не похоже.
– Когда это случилось?
– Не могу вам точно сказать. Дней десять назад.
Вернон Росс так посмотрел на Марию, словно она разгласила государственную тайну.
– Думаю, они просто поругались с Лоуренсом, вот и все, – сказал он.
– Что, целых две недели ругались без перерыва? – усомнилась Энни.
Росс снова сурово глянул на Марию.
– Весь этот инцидент яйца выеденного не стоил. Ну да. А Мария и впрямь поставила стол не туда, куда надо было. Глупая ошибка, из‑за которой актер мог растеряться – такие перемены здорово сбивают с ритма. Но ничего страшного не произошло. Марк просто был не в духе. С кем не бывает. Ничего такого, что подтолкнуло бы его к самоубийству, это уж точно.
– Предположим, Марк и впрямь покончил с собой. Что его могло на это толкнуть? Есть какие‑нибудь предположения, мистер Росс?
– Нет. Никаких.
– Может, кто‑то из вас знает людей, с которыми мистер Хардкасл близко общался за пределами театра? С кем мог говорить по душам, делиться своими проблемами? Не считая Дерека Ваймена. – Энни вопросительно окинула всех взглядом.
Все молчали.
– Тогда следующий вопрос: кто‑нибудь в курсе, откуда родом был Марк?
– Из Барнсли, – ответила Мария.
– Откуда вам это известно?
– Он по этому поводу как‑то пошутил. Сказал, что в юности вынужден был изображать из себя фаната местной футбольной команды, чтобы его не дразнили гомиком. Тогда команда Барнсли как раз вышла в полуфинал, побив Ливерпуль и Челси, и все только про них и говорили. Тут Марк и упомянул, что вырос в Барнсли. К слову. Отец у него работал на шахте. В общем, не лучший город для гомосексуалиста.
– Могу себе представить, – кивнула Энни.
Она в глаза не видела Барнсли – лишь знала, что в этом городке Южного Йоркшира когда‑то было множество угольных шахт. Вряд ли шахтеры симпатизировали геям.
– Помимо мисс Уолси и мистера Росса, кто‑нибудь из вас дружил с Марком Хардкаслом? – обратилась Энни к людям на сцене.
– Мы все с ним дружили, – заговорила одна из девушек.
– С ним было так легко! Можно было говорить с ним о чем угодно, а уж человека щедрее я просто не знаю.
– А свои проблемы он с вами не обсуждал?
– Нет, но всегда готов был выслушать и дать совет, если я в нем нуждалась. Но он никогда не поучал и был таким мудрым, таким добрым. Поверить не могу, что его больше нет. – Расплакавшись, девушка вытянула из кармана платок.
Энни взглянула на Уинсом и легким кивком дала ей понять, что им пора. Вытащив из портфеля пачку визиток, Энни раздала их каждому.
– Если вы вдруг что‑нибудь вспомните, пожалуйста, немедленно с нами свяжитесь. – Она перевела взгляд на Вернона Росса: – Мистер Росс, если вы сейчас свободны, прошу вас проехать с нами в морг.
– Нашла! – торжествующе вскричала Энни.
В это субботнее утро они с Уинсом и констеблем Дагом Уилсоном сидели в конференц‑зале штаба полиции Западного района. Вчера вечером они закончили работу около семи, после того, как Вернон Росс опознал тело Марка Хардкасла. Забежав в бар выпить по стаканчику, они разошлись по домам.
Обойдя окрестные магазины, Уинсом выяснила, что Марк Хардкасл купил желтый шпагат в пятницу днем в скобяной лавке мистера Оливера Грейнджера. Мистер Грейнджер заметил на ладонях и лице Хардкасла следы крови – он тогда еще подумал, что покупатель, наверное, порезался во время ремонта. Грейнджер поинтересовался у Хардкасла, что с ним случилось, тот отшутился. Черная ветровка была наглухо застегнута, и хозяин лавки не мог видеть, была ли кровь где‑нибудь еще. От Хардкасла сильно пахло виски, хотя, судя по поведению, он был трезв. Согласно показаниям Грейнджера, Марк показался ему неестественно спокойным и даже каким‑то заторможенным‑.
Просматривая отчеты криминалистов, Энни узнала, что при обыске машины среди газет и журналов в багажнике было обнаружено письмо. Само по себе оно особого интереса не представляло – обычная реклама винного магазина, – но внимание Энни привлек адресат: Лоуренс Сильберт, проживающий в доме номер пятнадцать по Каслвью‑Хайтс. Район, считающийся весьма престижным.
– Что нашла‑то? – спросила Уинсом.
– Любовника. Его зовут Лоуренс Сильберт, живет в Каслвью. – Вскочив на ноги, Энни сняла со спинки куртку. – Уинсом, побудь тут за главную, ладно? Если я вовремя не вернусь, займись допросами сама. Хорошо?
– Конечно, – кивнула Уинсом.
Энни повернулась к Дагу Уилсону. Молодой, с мальчишеским лицом, в очках – благодаря всему этому его и наградили прозвищем «Гарри Поттер». Даг не отличался терпением и в стрессовых ситуациях начинал заикаться. Не самый лучший работник для ведения допросов. Впрочем, Энни считала, что ему просто не хватает уверенности в себе, это пройдет, когда он наберется опыта.
– Хочешь со мной, Даг? – спросила она.
Уинсом ему кивнула – мол, не беспокойся, я справлюсь.
– Конечно, – обрадовался Даг. – С удовольствием.
– А вы не хотите прежде разведать обстановку? – поинтересовалась Уинсом.
– В каком смысле? – спросила Энни, уже стоявшая в дверях вместе с Уилсоном.
– Ну, ты же понимаешь, райончик там довольно крутой. Может, выяснится, что Сильберт женат? Нельзя же вот так бросаться туда, не прощупав предварительно почву. Вдруг у него дома супруга сидит с детьми?
– Вряд ли. Помнишь, Мария Уолси ведь сказала, что они с Марком чуть ли не жили вместе, – ответила Энни. – Но даже если у Лоуренса Сильберта имеются жена и дети – что с того? Разве им не надо знать про Марка Хардкасла?
– Тоже верно, – согласилась Уинсом.