Под конец августа весь Йоркшир насквозь пропитался водой и золотисто‑зеленые долины сверкали под голубым небом, небрежно перечеркнутым легкими облачками. Бог весть, как удалось фермерам скосить траву и сложить в скирды, ведь дождь лил целые дни напролет, но вот удалось же – плотные цилиндры сена ровными рядами стояли на полях. Ярко раскрашенные трактора вспахивали жнивье, и плодородный чернозем жирными пластами выворачивался из‑под плугов. В тихом светлом воздухе пахло сеном и наступающей осенью. Тысячей оттенков пурпура цвели вересковые пустоши. Вдоль дорог сидели на проводах ласточки, сбиваясь в стаи перед дальней дорогой в Южную Африку.
Энни Кэббот добираться до работы было куда ближе, всего несколько миль. Глядя на ласточек, она подумала, как хорошо бы прямо сегодня, в понедельник утром, взять да и махнуть в теплые края. Правда хорошо – отдохнуть несколько дней в заповеднике, порисовать и сделать фото всяких жирафов, зебр, леопардов, львов и слонов. А потом можно еще и в Вайнленде заехать – посетить знаменитые Капские винные подвалы, и насладиться в Кейптауне изысканной едой, и отведать прелестей ночной жизни.
Но этому не бывать. Она уже исчерпала весь положенный отпуск, не считая пары дней, которые планировала присоединить к выходным – ну, это как‑нибудь потом, ближе к Рождеству. Да и не может она себе позволить поездку в Южную Африку, ей теперь придется отдуваться за короткую вылазку в курортный Блэкпул. Эх, хорошо быть ласточкой.
За полмили до большой круговой развязки у южной окраины Иствейла движение застопорилось, и, когда Энни наконец миновала затор, стало ясно, что на работу она опоздает. Пробка возникла из ничего – «поцеловались» две легковушки. На место происшествия уже прибыла патрульная машина, так что ее участия не требовалось, инспекторы сами разберутся с двумя разъяренными водителями, которые злобно орут друг на друга, потрясая кулаками. Транспорт не ее ведомство.
Энни протиснулась по запруженным улочкам, где бесконечно шло какое‑то строительство, и обогнула колледж. Несколько ребят из летней студенческой программы, с рюкзачками на плечах, торопливо бежали по газону. Как видно, опаздывали на первую лекцию. Энни свернула на длинную узкую улицу. Здесь в викторианских трехэтажных домах из красного кирпича традиционно снимали квартиры студенты. Потихоньку добралась до Маркет‑стрит, выехала на рыночную площадь, снова свернула и припарковалась в переулке позади полицейского участка – мрачноватого здания в духе поздней английской готики.
На ходу кивнула знакомым офицерам, которые вышли на улицу сделать несколько торопливых затяжек, сунула в прорезь свою карточку и вошла в полицейское управление Западного округа.
Кивая по дороге направо и налево, она шла к себе в отдел по расследованию особо тяжких преступлений. Тут ее поймала стажер Джеральдин Мастерсон и доложила, что детективы Уинсом Джекмен и Дуг Уилсон выехали на допрос по делу о столкновении на Линдгарт‑роуд.
Ну надо же, как повезло Джекмен с именем! Повезло и Уилсону с внешностью – иначе, как Гарри Поттером, его в отделе не зовут, поскольку сходство с Дэниелом Рэдклиффом просто поражает.
Вот эти двое везунчиков – высоченная чернокожая милашка и субтильный бледнолицый очкарик – и отправились выяснять, как вышло, что в результате вчерашней стычки на дороге двое подростков оказались в больнице, а незадачливый водитель теперь трясется дома от страха, ожидая, что полиция постучит в дверь, и клянет себя, что сдуру вчера выпил на посошок.
Энни не успела даже наметить, где проделать брешь в огромной кипе бумаг, скопившихся на столе, как зазвонил телефон. Она отложила ручку и сняла трубку:
– Инспектор Кэббот.
Звонил дежурный по отделению.
– Спрашивают старшего инспектора Бэнкса, – доложил он.
– К нему пришла миссис Дойл.
Последовала недолгая пауза; пока сержант что‑то уточнял у посетительницы, в трубке раздавался приглушенный бубнеж.
– Миссис Джульет Дойл, – сообщил дежурный, – говорит, что знакома со старшим инспектором и что у нее срочное дело.
Энни вздохнула.
– Хорошо, – сказала она. – Пропустите. И пусть кто‑нибудь проводит ее в кабинет инспектора Бэнкса. Там хоть поговорить можно спокойно.
– Будет сделано, мэм.
Энни захлопнула пухлый отчет по статистике преступлений и направилась в кабинет Бэнкса. Всякий раз эти вынужденные посещения стоили ей больших нервов, это было даже тяжелее, чем наведываться к нему в коттедж, чтобы полить цветы, забрать почту и вообще убедиться, что все в порядке. Здесь прохладная тишина вкупе с легким налетом пыли особенно остро подчеркивали отсутствие Бэнкса. На столе не было ничего, кроме компьютера, который уже давно никто не включал. Молчаливый CD‑плеер тихо жался на полке рядом с потрепанными томиками Кингсли Эмиса – Бэнкс купил их в букинистическом на площади незадолго до своего отъезда. Энни отодвинула монитор чуть в сторону, чтобы лучше видеть собеседницу, которая сядет напротив. Молодой констебль постучался и предложил посетительнице войти.
– Это разве не кабинет Алана? – спросила Джульет Дойл. – Там же на двери его имя. Кто вы? Простите мою настойчивость, но я хотела бы видеть именно Алана.
Она нервничает, подумала Энни. Дергается, озирается. Как птичка, вертит головой, осматриваясь вокруг.
– Старший инспектор Бэнкс сейчас в отпуске. – Энни поднялась и протянула миссис Дойл руку. – Я инспектор Энни Кэббот. Чем могу помочь?
– Даже и не знаю… Я думала, Алан здесь. Все это так сложно. – Джульет покрутила золотую цепочку с увесистым нефритовым кулоном, который покоился в ложбинке между грудей, чуть присыпанных веснушками.
Ей, наверно, лет сорок с небольшим, подумала Энни. Хорошо одета, вещи явно не из местного торгового центра «Суэйнсдейл», скорее всего куплены в Харрогите или в Йорке. Волосы светлые, волнистые, у корней темно‑каштановые. Макияж умеренный, со вкусом. Она еще вполне привлекательна и не считает зазорным слегка обнажить грудь. Юбка до колен, зато выгодно подчеркивает формы, и ей к лицу приталенный коричневый пиджак из тонкой замши. Интересно, прикинула Энни, мог ли у нее с Бэнксом быть роман?
– Садитесь, пожалуйста, – сказала она вслух.
Немного помедлив, Джульет присела на самый краешек стула.
– Я могу вам чем‑то помочь или это сугубо личное? – спросила Энни.
– Вот поэтому я и хотела поговорить с Аланом, – пояснила Джульет. – Тут, видите ли, и то и другое. Ох, как все сложно. А когда он вернется?
– Боюсь, только на следующей неделе.
Джульет Дойл снова принялась вертеть свою цепочку и, похоже, мысленно взвешивала, может ли ее дело подождать.
– Хотите чаю? Или кофе? – предложила Энни.
– Нет, спасибо.
– Я не могу быть вам полезна, поскольку не знаю, в чем проблема, – продолжала Энни. – Как я поняла, это имеет отношение и к полиции, и лично к вам, верно?
Джульет кивнула:
– Вот поэтому все так сложно. Я хочу сказать, что Алан бы разобрался.
Она оставила в покое цепочку и начала крутить массивное кольцо с бриллиантом на среднем пальце левой руки. Камень навязчиво взблескивал. У нее были короткие, покрытые розовым лаком ногти.
– Почему бы вам не рассказать все мне? – прервала молчание Энни. – Просто объясните вкратце, в чем суть.
– Алан сразу бы понял и сказал, что делать.
Энни откинулась назад и сплела пальцы на затылке.