– Алан сразу бы понял и сказал, что делать.
Энни откинулась назад и сплела пальцы на затылке. Похоже, предстоит изрядная тягомотина.
– Может быть, нам стоит для начала уточнить, какие именно отношения связывают вас со старшим инспектором Бэнксом?
Джульет явно изумилась:
– Отношения? У нас нет с ним никаких отношений.
– Я просто имела в виду, откуда вы друг друга знаете.
– Ах, в этом смысле. Конечно, извините. Мы соседи. Точнее, были соседями.
Энни хорошо знала, что никаких соседей поблизости от коттеджа в Грэтли у Бэнкса нет, так что Джульет Дойл, видимо, говорила о тех временах, когда Бэнкс жил в Ракитовом проезде, в миле от Маркет‑стрит, где расположен их полицейский участок. Но он съехал оттуда лет десять назад. Они что же, все эти годы продолжали общаться? Кажется, она что‑то пропустила в этой жизни.
– Были соседями? Когда? – уточнила Энни.
– Когда они с Сандрой еще жили вместе. Я и сейчас считаю, что это ужасная ошибка, не надо им было расставаться, правда? Такая чудесная пара.
– Да, – кивнула Энни, у которой с Сандрой были связаны не самые приятные и даже болезненные воспоминания.
– В общем, – продолжала Джульет, – мы с ними дружили, по‑соседски. Поэтому я и подумала, что он мог бы сейчас помочь.
– Миссис Дойл, если это дело касается полиции, вы безусловно должны мне о нем рассказать. Вы попали в какую‑то неприятную историю?
Джульет дернулась, будто ее неожиданно хлопнули по плечу.
– В историю? – удивилась она. – Я? Нет, конечно нет.
– В чем же тогда дело?
Джульет оглядела кабинет, как будто подозревала, что Бэнкс спрятался за шкафом с документами или забрался в письменный стол.
– Вы уверены, что Алана нет на службе?
– Абсолютно. Я уже сказала вам, он в отпуске.
Джульет снова затеребила кольцо и погрузилась в долгое молчание. Энни уже готова была встать и проводить ее до дверей, как миссис Дойл вдруг выпалила:
– Это касается Эрин.
– Эрин?
– Да. Нашей дочки. Моей и Патрика. Моего мужа. Это он отправил меня сюда. А сам остался с ней дома.
– У Эрин какие‑то проблемы?
– Думаю, что так. Да. Никогда не знаешь, что с ними происходит, во что они могут ввязаться, верно? У вас есть дети?
– Нет.
– Ну, тогда вам не понять. Родителей очень легко винить во всем подряд, только и слышишь об этом по телевизору, и в газетах вечно пишут. Но если тебе толком ничего не известно… – Она растерянно умолкла.
– Я, пожалуй, позвоню, чтобы нам принесли чаю, – решила Энни.
Чай – прекрасная панацея от всех бед, в добром английском духе, мысленно усмехнулась Энни, сняла трубку и попросила, чтобы им сделали горячего крепкого чаю. Может, Джульет это и ни к чему, а вот ей чашечка точно не повредит. А если они догадаются еще и пару шоколадных печений принести, совсем отлично будет.
– Эрин живет в Лидсе, – сообщила Джульет. – В Хедингли. Не сказать, что злачное место, и вот подумайте!..
– Любой большой город таит определенные опасности, и там следует быть осторожным, – кивнула Энни. – Но мы с вами в Северном Йоркшире, а Лидс в Западном, так что, если проблема возникла в Лидсе, вам надо обратиться…
– Нет‑нет, – перебила Джульет. – Вы просто не понимаете.
Разумеется, не понимаю, подумала Энни, стиснув зубы. Черт подери, я же не умею читать мысли!
– Тогда расскажите мне, – терпеливо предложила она.
Тут принесли чай, и это оказалось весьма кстати.
Но, увы, никакого печенья. В обычной ситуации Энни не преминула бы указать констеблю, который принес поднос, на это упущение, но сейчас, когда напротив сидит нервозная Джульет Дойл, пожалуй, не стоит препираться из‑за печенья.
– Эрин славная девочка. Она, наверно, связалась с дурной компанией, – произнесла Джульет, взяв у Энни чашку с чаем. Положила себе сахару и долила молока. Руки у нее слегка подрагивали.
– Сколько ей лет?
– Двадцать четыре.
– Работает?
– Да. Официанткой. В хорошем ресторане. Очень дорогое, шикарное место. На Коллз‑стрит, там понастроили модных бутиков и отелей с видом на реку. Весьма недурно зарабатывает. И все же… – Джульет пожала плечами.
– Это не совсем то, чего вы от нее ожидали?
– У нее диплом по психологии.
– Времена сейчас тяжелые. Возможно, она ждет, когда появится настоящая работа по специальности.
– Я бы тоже хотела так думать, однако…
– Однако?..
– Честно сказать, мне кажется, она попусту теряет время. Диплом получила два года назад. И еще академический отпуск брала на год, перед защитой.
– У нее есть бойфренд?
– Кажется, есть. Правда, мы его ни разу не видели и она почти ничего о нем не рассказывает. Мы в основном общаемся по телефону да еще эсэмэсками. Знаете, дети сейчас не считают нужным навещать родителей, только если им срочно что‑то понадобится, ну и по праздникам иногда.
– Молодые люди предпочитают не посвящать родителей в свои проблемы, – согласилась Энни.
– Она уже взрослая. Я в ее возрасте была замужем.
– Времена меняются, – изрекла Энни. – В наши дни дети дольше живут под родительским крылышком.
– Энни вовсе не сидит у нас на шее, если вы об этом. И она с большой радостью в свое время упорхнула из дома. В общем, проблема не в этом.
– А в чем же проблема? – спросила Энни, теряя остатки терпения.
Она почти уверилась, что миссис Дойл намерена пожаловаться на заурядные домашние дрязги, и тихо злилась при мысли о том, что ей приходится не только замещать Бэнкса по работе, пока он где‑то прохлаждается, но и решать за него дурацкие проблемы личного свойства.
– Почему вы решили прийти сюда? Чем, на ваш взгляд, Алан мог бы помочь?
Джульет напряженно замерла:
– Он бы знал, как надо поступить, он бы посоветовал насчет этого.
– Насчет чего? – Энни сознавала, что почти перешла на крик, но ничего не могла с собой поделать.
– Насчет пистолета, – глядя в пол, ответила Джульет Дойл. Она говорила так тихо, что Энни едва ее слышала. – У нее есть пистолет.
– Рассказывайте, как все произошло.
Суперинтендант Катрин Жервез, начальник отдела по особо тяжким, стояла, опираясь бедром о край письменного стола и скрестив руки на груди. Она столь грозно нависала над ними, что Энни показалось, будто они с Джульет – две провинившиеся школьницы, которых вызвала к себе директриса. Что и говорить, при желании Жервез умела произвести должное впечатление. Энни раскрыла блокнот и, замерев в ожидании, держала ручку наготове. Как бы ни развивалась ситуация, неизбежно возникнет куча бюрократических формальностей и ей лучше быть во всеоружии.
– Я пылесосила и прибиралась у нее в комнате, – начала Джульет. – Честное слово, я ничего нарочно не выискивала. А Эрин завтракала и смотрела внизу телевизор. Я люблю, чтобы в доме было чисто, вот и пошла наверх навести порядок, ничего дурного в этом не вижу.
– Значит, Эрин по‑прежнему живет дома? – спросила Жервез.
– Нет.