Когда Энни добралась до Ракитового проезда, вечерние тени уже вытянулись во всю длину. Она понимала, что не имеет права навещать Джульет Дойл вот так, по собственному почину, и может навлечь на себя гнев Чамберса, а того хуже – Жервез и Маклафлина, но ей необходимо было задать Джульет несколько вопросов с глазу на глаз. Прежде чем Чамберс полностью лишит ее такой возможности.
После работы ей стоило бы поехать домой, а перед этим заглянуть в Грэтли, полить у Бэнкса цветы и забрать почту, но вместо этого она зашла в «Полумесяц» на Маркет‑стрит, где взяла пинту темного пива и тарелку макарон, мужественно поборов желание заказать рыбу с жареной картошкой. А, все равно, утешила себя Энни, здешняя рыба не идет ни в какое сравнение с той, что продают в сети магазинов «Чиппи». Покончив с ужином, она решила, что раз уж от «Полумесяца» до Ракитового проезда рукой подать, имеет смысл туда заглянуть.
Что до Эрин, то ее поместили в небольшой гостинице возле замка. Она и близко не желала находиться рядом с матерью.
Ладно, цветы в горшках потерпят еще денек‑другой, а если Бэнксу пришли какие‑нибудь посылки, то это скорее всего диски с «Амазона». Почтальон положит их в пустой ящик у ворот, как он обычно делает, и они там спокойно дождутся ее прихода.
В Ракитовом проезде по‑прежнему было полно полиции: патрульные машины, автомобили без опознавательных знаков, микроавтобусы криминалистической лаборатории, оперативники в гражданской одежде, которые старались держаться как можно дальше от прессы. Парочка репортеров – один из местной газеты, а другой с телевидения – узнали Энни и тут же попросили прокомментировать события, но она молча проскользнула мимо.
Харриет Уивер открыла сразу, как только Энни нажала на кнопку звонка.
– Вы Энни, да? – спросила она. – Я знаю, вы с Аланом друзья. Входите, пожалуйста. – Она притворила дверь, чтобы снять цепочку. – Лишняя осторожность не помешает, вокруг шныряют журналисты, – пояснила Харриет. – Мы уж и телефон выключили на время.
Энни прошла вслед за ней и подождала в прихожей, пока Харриет набросила цепочку и заперла дверь на все засовы.
Прежде Энни уже встречалась с Харриет, их познакомил Бэнкс, но мало что о ней знала. Вроде бы Харриет под пятьдесят, недавно она осталась без работы: их передвижную библиотеку закрыли. Муж Харриет Дэвид, кажется, занимается компьютерами, и Бэнкс считает его редкостным занудой. Впрочем, Энни никогда этого Дэвида и не видела. Ей вполне хватало того, что он доводится дядей стервозе Софии. Собственно, через Уиверов Бэнкс с этой девицей и познакомился, на парадном домашнем обеде.
Бэнкс рассказывал Энни, что они с Сандрой и малышами раньше жили с Уиверами в соседних домах и Харриет была едва ли не первой, с кем они здесь двадцать лет назад подружились.
София, судя по всему, периодически навещала родственников, во всяком случае с тех пор как стала студенткой, а может, еще и в школе. Энни поймала себя на том, что пытается понять: Бэнкс запал на Софию уже тогда? А что, ему было лишь чуть‑чуть за тридцать. В семнадцать лет Энни и сама встречалась с тридцатилетним мужчиной, правда недолго, пока ее отец об этом не узнал. Сейчас не время об этом гадать, сказала она себе, да и смысла нет никакого. К тому же неизвестно, как Харриет с мужем относятся к возникшим между Бэнксом и Софией отношениям, так что не стоит касаться этой темы. И все, точка.
– Проходите сюда, пожалуйста. – Харриет провела Энни в уютную гостиную. Напротив телевизора с большим экраном стояли диван и два кресла с кремовой обивкой. – А я вот по хозяйству кручусь, – улыбнулась она. – Дэвида нет, у него срочная работа, а Джульет наверху, прилегла отдохнуть. Она совсем измучена, бедная. У нее был страшный день. Господи, пережить такое!
– Значит, вы в курсе дела.
Господи, пережить такое!
– Значит, вы в курсе дела.
– В общем и целом. Джульет почти ничего мне не рассказала. По‑моему, она до сих пор в шоке. А чем я могу вам помочь?
– Харриет, хочу сразу вас предупредить: я здесь неофициально. Можно сказать, как частное лицо. Смерть Патрика Дойла будет расследовать специальная межведомственная комиссия, знаете, такая сборная солянка. И наш отдел там будет играть не самую главную роль.
– Да, я слышала, что есть такая практика. Вы не волнуйтесь, я никому не скажу, что вы приходили.
– Нет‑нет, ничего страшного. Несколько моих коллег видели, конечно, как я сюда вошла, хотя вряд ли придали этому значение. Повторю, я просто хочу, чтобы вы знали: я здесь сугубо неофициально. Решила заглянуть к вам и спросить, как дела у Джульет. Понимаете, я чувствую себя ответственной за то, что случилось. Я была первой, кому Джульет рассказала о пистолете. И я была там – рядом с их домом, когда все произошло.
– То, что случилось, случилось вовсе не по вашей вине, дорогая, – сказала Харриет. – Я уверена, вы сделали для нее все, что могли. Сейчас ей, конечно, тяжело, у нее был долгий мучительный день. Муж погиб, дочь с ней не разговаривает, и бедная Джульет совсем растеряна. Врач дал ей легкое снотворное. – Она печально покачала головой. – Потребуется время, чтобы они справились со своей бедой. Возможно, много времени. Джульет винит Эрин в смерти Патрика, и я думаю, Эрин тоже до какой‑то степени так считает. Но с другой стороны, она уверена, что мать предала ее. Я имею в виду, когда она пошла сообщить в полицию…
– Да, непростая ситуация, – согласилась Энни. – Вы очень добры, что приютили Джульет.
– Ну а куда бы она еще пошла? У нее сестра в Дареме, может быть, потом она к ней поедет погостить. А сейчас‑то, конечно… Как вы думаете, это надолго? Сколько времени полиция будет держать их дом опечатанным?
– К сожалению, не знаю.
– Но все же? Несколько дней? Или недель? Или месяцев?
– Бывает, иногда приходится ждать несколько недель, но очень сомневаюсь, что сейчас все затянется так надолго. Дело, похоже, довольно ясное. Я имею в виду, с точки зрения следствия. Ну а по‑человечески‑то все, конечно, очень запутано.
– То есть примерно с неделю, я правильно вас поняла?
– Да.
– Господи, да что ж это со мной! Сижу, расспрашиваю вас, а сама даже чаю не предложила. Или вам кофе? А может быть, чего‑нибудь покрепче?
– Лучше всего чаю, – улыбнулась Энни. – Я за рулем, мне еще домой в Харксайд ехать.
– Сейчас приготовлю. Располагайтесь, прошу вас.
Энни устроилась на диване, а Харриет ушла на кухню заварить чай. Через две минуты она вернулась с подносом и принялась хлопотать у журнального столика. В это мгновение в гостиную тихо вошла Джульет, в длинном зеленом халате до пят. Глаза у нее опухли от слез, она была очень бледна.
– Кто‑то пришел? – Тут она увидела Энни. – А, это вы.
Энни встала с дивана:
– Да. Решила заехать, узнать, как вы.
– М‑м. Интересно, чего вы ожидали. Хотели бы услышать, что все прекрасно?
– Поверьте, я очень сожалею о том, что случилось. Но мы следовали установленным правилам. – Энни поняла, что сказала глупость, и не удивилась, когда Джульет гневно выпалила:
– Значит, вы убили Патрика по правилам?
Упрек был несправедлив, Патрик погиб по нелепой случайности – обстоятельства сошлись крайне неудачно, но сейчас уж точно не имело смысла обсуждать процессуальные тонкости с несчастной вдовой. Энни и так чувствовала себя все более виноватой, сначала после допроса Эрин, а теперь, глядя на ее мать, особенно.