Передо мной маленькими красными огоньками сверкнули ключи.
– Души его, – продолжал голос. Железные пальцы впились в мое горло. Я схватился за один из них и попытался вывернуть.
– Прекрасно. Он учится, – комментировал все тот же мягкий голос.
Снова что‑то тяжелое со свистом сверкнуло в воздухе и двинуло меня в челюсть, точнее, в ту штуку, которая еще сегодня днем была моей челюстью.
– Отпусти его. Он приручен, – тихо сказал голос. Тяжелые сильные руки исчезли, я рванулся вверх и попытался стоять ровно, не качаясь. Амтор мечтательно улыбался. Он держал мой пистолет в своей изящной руке, направив прямо мне в грудь.
– Я бы мог проучить вас, но для чего? Грязный, ничтожный человек в грязном ничтожном мире, не так ли? – он улыбнулся очень красиво.
Я, собрав остатки сил, ударил в эту улыбку кулаком. Удар получился не таким уж плохим. Он отшатнулся.
Кровь потекла из обеих ноздрей, он удержался на ногах, распрямился и снова поднял пистолет.
– Сядьте, дитя мое, – любезно предложил он. – Скоро ко мне придут посетители. Я так рад, что вы ударили меня. Такая встряска очень помогает.
Я нащупал табуретку, сел на нее и опустил отяжелевшую голову, коснувшись щекой столика с белым шаром. Шар снова мягко сиял. Свет его очаровывал меня. Прекрасный свет и обволакивающая тишина.
Похоже, я засыпал с окровавленным лицом на белом столе, а стройный красивый дьявол с пистолетом смотрел на меня и улыбался.
Глава 23
– Все в порядке, – прогромыхал кто‑то. – Хватит тянуть резину, Я открыл глаза и сел.
– Пошли в другую комнату, приятель!
Я встал, как во сне. Пришли в приемную с окнами на всех стенах. За окнами – ночная темень.
За столом сидела женщина с многочисленными кольцами на пальцах. Плотный коротышка удобно устроился в кресле возле нее. Меня легонько подтолкнули.
– Садись здесь, приятель.
Стул был ровный, удобный, но у меня не было настроения рассиживаться здесь. Женщина за столом громко читала книгу. Короткий пожилой человек с усиками слушал ее с отсутствующим выражением лица.
Амтор стоял у окна, всматриваясь вдаль, где, должно быть, спокойно дышал океан, где был иной, манящий, таинственный мир. Он смотрел на океан так, будто любил его. Повернув голову, Амтор бегло глянул на меня. Я заметил, что кровь с лица он смыл, но нос увеличился раза в два. Я невольно улыбнулся, но тут же сморщился от боли, губы растрескались.
– Ты повеселился, приятель? – голос того, кто уже помог мне прийти сюда. – Вижу, повеселился, – сказав это, он стал передо мной. Не трепещущий по ветру цветок, а за двести фунтов весом детина с гнилыми, в черных точках, зубами и голосом циркового зазывалы. Быстр в движениях, крепок, словно всю жизнь питался сырым мясом.
Сам себе командир. Есть такие полицейские, которым наплевать на дубинку, с ним она или нет. Но в глазах его гнездился юмор. Широко расставив ноги, он держал мой бумажник и царапал его ногтем большого пальца, как будто ему доставляло огромное удовольствие портить вещи.
– Частный детектив, а, приятель? Из большого грязного города, а? Дело о вымогательстве, а?
Шляпа на затылке, видны пыльные каштановые волосы, потные и темные на лбу. Смешливые глаза в красных жилках.
Я потрогал свое горло. Глотка болит, как будто побывала под катком. У этого индейца пальцы из закаленной стали.
Смуглая женщина перестала читать и закрыла книгу. Пожилой человек с седыми усами кивнул и подошел к типу, который со мной разговаривал.
– Фараоны? – спросил я, потирая подбородок.
– А ты как думал, приятель?
Полицейский юмор. У усатого коротышки один глаз немного косил и выглядел подслеповато.
– Не из Лос‑Анджелеса, – сказал я, глядя на усатого. За этот глаз его бы в Лос‑Анджелесе уволили.
Верзила полицейский вернул мне бумажник. Я просмотрел его содержимое. Деньги на месте. Визитки тоже. Все осталось без изменения. Я удивился.
– Скажи что‑нибудь, приятель, – сказал здоровяк. – Что‑нибудь, что заставит нас полюбить тебя.
– Верните мой пистолет.
Он задумался. Я видел, как он думал. Было впечатление, что ему наступили на мозоль.
– О, ты хочешь получить свой пистолет, приятель? – Он искоса посмотрел на усатого. – Он хочет пистолет, – объявил крепыш коротышке и снова посмотрел на меня.
– А для чего тебе пистолет, приятель?
– Я хочу застрелить индейца.
– О, ты хочешь застрелить индейца, приятель.
– Да, всего‑то одного индейца.
Он посмотрел на усатого и громогласно поведал ему:
– Этот парень очень крут. Он хочет застрелить индейца.
– Послушай, Хемингуэй , не повторяй за мной, – попросил я.
– Я думаю, парень свихнулся, – сказал здоровяк, – он только что назвал меня Хемингуэем. Как полагаешь, у него все дома?
Усатый кусал сигару и молчал. Высокий красавчик Амтор медленно отвернулся от окна и мягко произнес:
– Возможно, он просто немного расстроился.
– Я просто не вижу причины, зачем ему называть меня Хемингуэем, – волновался большой полицейский. – Меня зовут не Хемингуэй.
Тот, что постарше, сказал:
– Я не видел пистолета.
Оба они посмотрели на Амтора. Амтор сказал:
– Он у меня. Я отдам его вам, мистер Блейн. Гнилозубый здоровяк немного присел и склонился, дыша мне в лицо:
– Зачем ты назвал меня Хемингуэем, приятель?
– Не при дамах же об этом... – ответил я.
Он выпрямился и посмотрел на усатого. Тот кивнул, повернулся и вышел через открывшуюся в стене дверь. Амтор последовал за ним.
Наступила тишина. Женщина смотрела на крышку стола и хмурилась.
Большой полицейский смотрел на мою правую бровь и удивленно качал головой из стороны в сторону. Дверь снова открылась, и усатый вернулся с моей шляпой в руке. Молча отдал ее мне. Также без слов вытащил из кармана и протянул мне. По весу «кольта» я понял, что он без патронов. Я воткнул его под мышку и встал. Гнилозубый сказал:
– Поехали отсюда, приятель. Может быть, ветерок подбодрит тебя.
– О'кей, Хемингуэй.
– Опять он за старое, – печально вздохнул здоровяк. – Называет меня Хемингуэем, потому что, видите ли, дамы присутствуют.
Наконец‑то прорезался голос и у усатого:
– Поторопись!
Здоровяк взял меня под руку, и мы подошли к маленькому лифту.
Глава 24
Пройдя по узкому коридору вниз к черной двери, мы оказались на улице. Воздух был чист и свеж, туманные испарения океана не забирались на такую высоту. Я глубоко дышал.
У дома стояла машина, обычный «седан» с частным номером. Здоровяк все еще держал мою руку. Открыв переднюю дверцу, он пожаловался:
– Это, конечно, не высший класс, приятель, но ветерок приведет тебя в порядок. Тебя пока все устраивает? Мне не хотелось бы делать то, что тебе не нравится, приятель.
– Где индеец?
Он покачал головой и впихнул меня в машину.
– О, да, индеец, – сказал он. – Тебе надо убить его стрелой из лука. Таков закон. А индеец на заднем сиденье. Я оглянулся. Никого там не было.
– Черт, его здесь нет. Его, наверное, выкрали, – зубоскалил здоровяк и вполне искренне возмущался, – Ну ничего нельзя оставить в незапертой машине!
– Поторопись, – подал голос усатый и сел на заднее сиденье.