– Отыскать потайную винтовую лестницу, прикрытую огромным валуном?»
Профессора не покидало чувство, что он гоняется за тенями. Но как еще вызволить Питера, если не расшифровывать пирамиду?
– Роберт, тебе дата 1514 что-нибудь говорит?
«Тысяча пятьсот четырнадцатый?»
Откуда вдруг такой вопрос? Лэнгдон пожал плечами:
– Нет. А что?
Кэтрин протянула ему шкатулку:
– Смотри. Тут дата. Поднеси ближе к свету.
Присев к столу, Лэнгдон внимательно осмотрел каменный куб под лампой. Кэтрин мягко опустила руку ему на плечо и, наклонившись, показала крошечную надпись, вырезанную на стенке шкатулки у одного из нижних углов.
– 1514 A.D.
Гравировка и в самом деле складывалась из цифр 1514, а также букв «A» и «D» в непривычном расположении.
– Это ведь дата! – У Кэтрин проснулась надежда. – Может, она и есть недостающее звено? Кубик, да еще датированный, очень напоминает масонский краеугольный камень: вдруг он служит указанием на другой краеугольный камень, подлинный? На здание, построенное в 1514 году нашей эры.
Лэнгдон уже не слушал.
«1514 A.D. – это не дата».
Символ – и это подтвердит любой специалист по средневековому искусству – довольно известная монограмма, то есть знак, ставившийся вместо подписи. В прежние времена многие философы, художники и писатели помечали свои работы не именем, а неким необычным символом либо монограммой, с одной стороны – чтобы придать произведению ореол таинственности, а с другой – чтобы обезопасить себя, на случай если в шедевре усмотрят крамолу.
Вот и в данной надписи вовсе не «Anno Domini»
Для Лэнгдона все моментально встало на свои места. Он понял, что знает точно, как разгадать шифр на пирамиде.
– Кэтрин, ты молодец! – объявил он, собирая портфель. – Ключ найден! Пойдем, объясню по дороге.
Кэтрин изумленно посмотрела на него.
– То есть 1514 год действительно тебе о чем-то говорит?
Лэнгдон подмигнул ей и направился к двери.
– Это не дата, Кэтрин. Это человек!
– На сегодня все, – выпустив руку помощника и с шарканьем удаляясь в темноту, попрощался старик. – Доброй ночи!
Молодой человек зашагал по необъятному газону обратно, к своему скромному жилищу, расположенному тут же, на территории, и успел порядком измучиться любопытством, пока дошел до квартиры. Старик явно разволновался, услышав вопрос мистера Беллами… Но ведь там же смысла никакого, сплошная нелепица.
«Ужели не будет помощи сыну вдовы?»
Самые смелые догадки приводили в тупик, воображения не хватало.
В полном недоумении юноша сел за компьютер и напечатал загадочную фразу в строке поиска.
К его величайшему удивлению, в ответ посыпалась одна страница за другой, и везде в точности приводился тот самый вопрос. Молодой человек изумленно заскользил глазами по строчкам. Оказывается, Уоррен Беллами не первый в истории человечества, кто этот непонятный вопрос задает. Много столетий назад те же слова произнес… царь Соломон, оплакивая убитого друга. А в нынешние времена фразу эту используют масоны – как зашифрованный призыв о помощи. Получается, Уоррен Беллами в минуту отчаяния обратился к брату по ложе…
Кэтрин, резко остановившись, обернулась к Лэнгдону.
– Роберт, «Меланхолия» ведь здесь, в Вашингтоне. В Национальной галерее экспонируется.
– Да, – с улыбкой подтвердил Лэнгдон. – И что-то мне подсказывает, это не случайное совпадение. Галерея, правда, уже закрыта, но я знаком с хранителем…
– Нет уж, Роберт. Знаю я, во что превращаются твои прогулки по музеям. – Кэтрин свернула в ближайший закуток, где располагался стол с компьютером.
Лэнгдон с разочарованным видом последовал за ней.
– Все можно сделать гораздо проще, – настаивала Кэтрин, хотя профессору Лэнгдону как ценителю живописи определенно претило искать изображение в Интернете, находясь в двух шагах от оригинала. Кэтрин тем временем включила компьютер в сеть – но когда экран ожил и засветился, столкнулась с неожиданной трудностью.
– А где иконка браузера?
– Это внутренняя библиотечная сеть.