Он положил трубку. Колльберг подозрительно смотрел на него.
– В купальню? Слушай, в какую купальню?
– Серная ванна – сидишь в таких мраморных креслах под водой.
– Ага.
Минуту было тихо. Колльберг чесал в волосах и наконец сказал:
– Значит, в Будапеште на нем были синий блейзер, серые брюки и коричневые туфли.
– Да. И еще плащ.
– А в чемодане был синий блейзер?
– Да.
– И серые брюки?
– Да.
– И коричневые туфли?
– Да.
– А вечером перед отъездом на нем были темный костюм и черные туфли?
– Да. И плащ.
– И в квартире нет ни туфель, ни костюма?
– Нет.
– А, черт, – в сердцах сказал Колльберг.
– Вот именно.
Атмосфера в кабинете словно разрядилась, она уже не была такой напряженной. Мартин Бек порылся в ящике письменного стола, нашел высушенную старую сигарету «Флорида» и закурил. Так же как и его коллега из Мальмё, он пытался отвыкнуть от курения, однако не делал это с такой же решительностью.
Колльберг зевнул и взглянул на часы.
– Может, сходим куда‑нибудь поедим?
– Почему бы и нет?
– В ресторан «У кружки»?
– Я тоже так думаю.
XXIII
Ветер стих, в Ваза‑парке частые капли дождя тихо падали на двойной ряд киосков по продаже лотерейных билетов, карусель и двух полицейских в черных дождевиках. Карусель вращалась, и на одной из жестяных лошадок одиноко сидела девочка в красном пластиковом дождевике и платочке. Она ездила по кругу под сильным дождем и с важным видом смотрела прямо перед собой. Чуть в сторонке стояли под зонтиком ее родители и удрученно наблюдали за этим зрелищем. Из парка доносился свежий запах листьев и мокрой травы. Был субботний день и, несмотря ни на что, все‑таки лето.
В ресторане чуть наискосок напротив парка было почти пусто. Тишину в заведении нарушало лишь слабое успокаивающее шуршание дневных газет в руках нескольких постоянных посетителей и приглушенный звук стрел, которые бросали в мишени в игровом зале по соседству. Мартин Бек и Колльберг сидели в буфете, в нескольких шагах от столика, где всегда заседал Альф Матссон со своими коллегами. Теперь за столом никто не сидел, но в центре стоял бокал с красной табличкой «ЗАНЯТО». Очевидно, она была там всегда.
– Обеденное время пик уже прошло, – сказал Колльберг. – Через час понемножку начнет снова заполняться, вечером здесь будет такая давка, что люди станут лить пиво друг другу по спине и не смогут пошевелиться.
Обстановка не располагала к глубокомысленным рассуждениям. Поздний обед они съели молча. На дворе журчало шведское лето. Колльберг допил пиво, сложил салфетку, вытер губы и сказал:
– Трудно попасть туда через границу без паспорта?
– Очень трудно. Говорят, границы очень хорошо охраняют. Иностранцу, незнакомому с порядками, это вряд ли удалось бы.
– А если уезжаешь обычным способом, необходимы паспорт и виза?
– Да, и, кроме того, так называемый вкладыш. Это такой листок бумаги, получаешь его после приезда, кладешь в паспорт, а когда уезжаешь, паспортный контроль забирает его у тебя. Кроме того, перед отъездом тебе ставят штамп в паспорт, на ту страницу, где у тебя виза. Посмотри.
Мартин Бек вытащил паспорт и положил его на стол. Колльберг долго изучал все штампы. Потом сказал:
– А если у тебя есть виза и этот вкладыш, ты можешь ехать, куда захочешь? Через любую границу?
– Да. Можешь ехать в пять стран: Чехословакию, Советский Союз, Румынию, Югославию и Венгрию.
Причем можешь ехать на автомобиле или в поезде, лететь самолетом или плыть на пароходе или теплоходе.
– На пароходе? Из Венгрии?
– Конечно, по Дунаю. Из Будапешта на «Ракете» за пару часов можно добраться до Братиславы или Вены.
– Кроме того, можно ехать на велосипеде, идти пешком, плыть, скакать на лошади или ползти, – сказал Колльберг.
– Да, пока не дойдешь до пограничного пункта.
– А в Австрию и Югославию можно ехать без визы?
– Это зависит от того, какой у тебя паспорт. Если он у тебя, например, шведский, или западногерманский, или итальянский, то виза тебе не нужна. С венгерским паспортом можно ехать без визы в Чехословакию или Югославию.
– Но он этого не сделал.
– Нет.
Им принесли кофе. Колльберг все еще изучал штампы в паспорте.
– Датчане не поставили тебе штамп, когда ты прилетел в Копенгаген, – сказал он.
– Нет.
– Следовательно, не существует никаких доказательств того, что ты вернулся в Швецию.
– Нет, – сказал Мартин Бек и спустя несколько секунд добавил: – Если не считать того, что я сижу здесь перед тобой.
За последние полчаса ресторан уже порядком заполнился и начало не хватать мест. Мимо них прошел мужчина лет тридцати пяти, сел за столик с табличкой «ЗАНЯТО», заказал пиво и без всякого интереса уставился в газету. Время от времени он нервно поглядывал в сторону двери, словно кого‑то ждал. Он был с усами и бородой, в темных очках, на нем были коричневый узорчатый пиджак, белая рубашка, коричневые туфли.
– Кто это? – спросил Мартин Бек.
– Не знаю, они все выглядят одинаково. Кроме того, иногда тут появляются самые разные случайные люди, приходят на минутку и сразу же исчезают.
– Это не Молин, его я бы узнал.
Колльберг покосился на него.
– Может, Гюннарссон?
– Нет, того я тоже видел.
В ресторан вошла женщина. Рыжеволосая, довольно молодая, в кирпично‑красном свитере, твидовой юбке и зеленых чулках. Она двигалась непринужденно, рыскала глазами по залу и при этом ковырялась в носу. Потом присела за заказанный столик и сказала:
– Мое почтение, Пелле.
– Мое почтение.
– Пелле, – сказал Колльберг, – значит, это Кронквист. А эта женщина – Пиа Больт.
– Почему у них у всех усы и борода?
Мартин Бек произнес это в глубокой задумчивости, словно это была проблема, над которой он уже долго ломает себе голову.
– Наверное, это фальшивые усы и борода, – совершенно серьезно ответил Колльберг.
Он взглянул на часы.
– Только для того, чтобы нас раздражать, – добавил он.
– Нам уже пора возвращаться, – сказал Мартин Бек. – Ты сказал Стенстрёму, чтобы он пришел?
Колльберг кивнул. Уходя, они услышали, как мужчина по имени Пер Кронквист подзывает официантку:
– Поскорее дорогая! Я умираю от жажды!
Несколько человек рассмеялось.
В управлении полиции было тихо, как в кирхе. Стенстрём сидел в кабинете и раскладывал пасьянс.
Колльберг окинул его критическим взглядом и сказал:
– Что‑то ты рано начинаешь. Что будешь делать, когда состаришься?
– Сидеть и говорить то же самое, что и сейчас: «Почему я здесь сижу?».
– Проверишь несколько алиби, – сказал Мартин Бек. – Леннарт, дай ему список.
Стенстрём взял список и бегло просмотрел его.
– Сейчас?
– Да, еще сегодня вечером.
– Молин, Лунд, Кронквист, Гюннарссон, Бенгтфорс, Пиа Больт.