– Старый трюк... – пробормотал уличенный игрок. Он говорил тихо, но учитывая компрометирующие обстоятельства, удивительно спокойно. – Кто‑то его подсунул... Кто‑то, кто знал, что у меня туз.
– Ваше имя?
– Дикин. Джон Дикин.
– Встаньте, Дикин!
Человек поднялся. Пирс неторопливо обошел стол и оказался лицом к лицу с Дикином. Глаза их оказались на одном уровне.
– Оружие? – буркнул Пирс.
– Не ношу.
– Вы меня удивляете. Я полагал. что для такого человека, как вы, оружие просто необходимо – хотя бы для самозащиты.
– Я противник насилия.
– И, тем не менее, у меня такое чувство, что вам придется узнать, что это такое, нравится вам это или нет.
Правая рука Пирса приподняла полу овчиной куртки Дикина, а свободная рука скользнула во внутренний карман. Пошарив в нем, Пирс извлек оттуда интересный набор тузов и фигурных карт.
– Ну и ну! – пробормотал О'Брайен. – Настоящая‑то игра идет, оказывается, не от головы, а от сердца!
Пирс подтолкнул лежавшие перед Дикином деньги в сторону Гэрритти, который, однако, не проявил никакого желания взять их и лишь резко сказал:
– Одних моих денег недостаточно!
– Знаю! – Пирс был само терпение. – Но и вы должны были это понять из моих слов. Вы же знаете мою позицию в этом вопросе, Гэрритти. Жульничество в картах не подлежит рассмотрению в федеральном суде, так что тут я не могу вмешиваться. Но если в моем присутствии совершается насилие, то тогда я, как местный блюститель мира и спокойствия, обязан вмешаться. Отдайте‑ка мне ваш револьвер!
– С удовольствием! – в голосе Гэрритти прозвучало зловещее удовлетворение, которое он и не пытался скрыть. Он вручил Пирсу гигантский револьвер, злобно взглянул на Дикина и указал большим пальцем на дверь.
Дикин не шевельнулся. Гэрритти обошел стол и подойдя ближе повторил жест.
Дикин сделал едва заметное движение головой, которое недвусмысленно означало отрицательный ответ. Тогда Гэрритти ударил его тыльной стороной ладони по лицу. Никакой реакции в ответ.
– Выйдем! – настаивал Гэрритти.
– Я же сказал вам, что я противник насилия, – ответил Дикин.
Гэрритти злобно размахнулся и ударил его. Дикин отпрянул, наткнулся на стол и тяжело рухнул на пол. Шапка слетела с его головы. Он остался лежать, как упал – в полном сознании, но не делая никаких попыток подняться. Из уголка его рта сочилась алая кровь.
С невероятным проворством все присутствующие до единого покинули насиженные места и столпились вокруг, чтобы лучше видеть происходящее.
Выражение недоверчивого удивления на их лицах сменялось постепенно другим – их взгляды выражали полнейшее презрение. Насилие органически вплеталось в беспокойную жизнь этого горного края. А насилие, не получившее отпора, покорно принятое оскорбление рассматривалось как крайняя степень деградация и утрата мужского достоинства.
Гэрритти смотрел на пораженного и неподвижного Дикина и не верил своим глазам. В нем начинал закипать гнев, грозя прорвать последнюю плотину его самообладания.
Пирс подался вперед, чтобы предупредить его следующее движение. Как только Гэрритти шагнул к Дикину и отвел назад правую ногу с явной целью нанести опасный удар в пах, Пирс также шагнул вперед и подставил Гэрритти отнюдь не мягкий локоть, угодив тому прямо в диафрагму. Гэрритти вскрикнул от боли и согнулся, схватившись за живот руками. Его дыхание сбилось.
– Я же предупреждал вас, Гэрритти, никакого насилия в присутствии шерифа Соединенных Штатов! Еще одно движение – и вы мой гость на всю ночь... Правда, теперь это неважно. Это не имеет к вам никакого отношения.
.. Правда, теперь это неважно. Это не имеет к вам никакого отношения.
Гэрритти выпрямился, что явно не доставило ему никакого удовольствия.
И когда он, наконец, заговорил, голос его напоминал кваканье лягушки, страдающей ларингитом:
– Что за чепуху вы несете, черт вас побери! Как это не имеет отношения?
– Это дело федерального суда. Пирс вынул из кармана объявления «Разыскивается...» и быстро перебрав всю пачку выбросил одно на стол, убрав остальные в конверт. Он взял со стола объявление, внимательно всмотрелся в него, еще раз взглянул на Дикина, а затем повернулся и поманил жестом полковника Клэрмонта, который подошел к нему ближе. Пирс показал полковнику объявление. Фотография человека, которого разыскивали, была мутно‑серого цвета с неясными и смазанными очертаниями, но это несомненно был человек, называющий себя Джоном Дикином.
– Ну что ж, полковник, я думаю, что это дает мне право на билет на ваш поезд.
Клэрмонт взглянул на Пирса и ничего не ответил. Он просто вежливо ожидал, что будет дальше.
Пирс стал читать:
– Разыскивается за карточные долги, кражу, поджог и убийство...
– Как точно соблюдается очередность тяжести преступлений! – буркнул О'Брайен.
– Джон Хаустон, он же Джон Мэррей, он же Джон Дикин, он же... Ну, это неважно. У него предостаточно и других имен. Бывший преподаватель медицины в университете штата Невада!
– В университете? – удивленный тон Клэрмонта соответствовал выражению его лица. – В этих забытых богом горах?
– Прогресс остановить невозможно, полковник. Университет открыт в этом году, – он продолжал чтение:
– Уволен со службы за карточные долги и запрещенные азартные игры в карты. Установлено также, что именно он заменил купюры в университете на фальшивые, а потом был обнаружен в Лейк‑Кроссинге при попытке ограбления промтоварного магазина. Пытаясь замаскировать следы преступления при побеге, облил помещение магазина керосином и поджег его. В результате возникшего пожара пострадала центральная часть Лейк‑Кроссинга и семь человек погибли.
Чтение этого документа взволновало присутствующих, вызвав целую гамму реакций от недоверия и презрения до гнева и ужаса. Только Пирс, О'Брайен и, как ни странно, сам Дикин, не выразили никаких эмоций.
Пирс снова обратился к бумаге:
Позднее был обнаружен в вагоноремонтных мастерских в Шарже. Поджег вагон со взрывчаткой, разрушив при этом три цеха и весь подвижной состав.
Местопребывание в настоящее время неизвестно.
Гэрритти вновь прохрипел:
– И все это сделал он? Вот этот? Сжег Лейк‑Кроссинг и подорвал Шарже?
– Если верить объявлению, а я ему верю, то все сделал именно он. Мы все знаем, какие бывают совпадения, но в данном случае говорить о совпадениях было бы уже слишком. Теперь понятна история с вашими 120 долларами, не правда ли, Гэрритти? Кстати, я бы на вашем месте немедленно забрал эти деньги у Дикина – ведь мы теперь очень долго его не увидим! Пирс сложил бумагу и взглянул на Клэрмонта. – Итак?
– Здесь даже не нужны и присяжные – и так все ясно! Но, тем не менее, это не имеет к армии никакого отношения.
Пирс снова развернул бумагу и протянул ее Клэрмонту.
– Кое‑какие детали я выпустил – тут слишком много всего написано, он указал на один из абзацев. – Прочтите хотя бы вот это...
Клэрмонт прочитал вслух следующее:
– Вагон с взрывчаткой направлялся в Сакраменто, штат Калифорния, на склады артиллерийских боеприпасов армии, – сложив бумагу, он возвратил ее Пирсу. – Это меняет дело. Теперь я понимаю, почему это все‑таки касается армии...
Глава 2
Полковник Клэрмонт, чей бурный темперамент постоянно готов был вырваться наружу, в данный момент прилагал геркулесовы усилия, чтобы держать его в узде.