..
Машавскрикиваетизажимаетрукамиуши.Аркадина,покачнувшись,
прикрывает кистью
глаза - Шамраев подхватывает ее под локоть.
Шамраев. Доктор, говорить при матери такое!
Дорн. Ах, бросьте, сейчас не домелодрамы.Междумоментом,когдая
обнаружил труп, и самимубийствомминовалонеболеечетвертичаса.Ну
хорошо, возьмем для верности полчаса. Таким образом(смотритнанастенные
часы, потом, сердито тряхнув головой, достает свои), Константина Гавриловича
застрелилимеждувосемьюиполовинойдевятого.Заэтотпромежуток-
поправьте меня, если я что-то путаю (поочереднообращаетсяккаждому),-
Полина Андреевна минут на десять отлучалась по каким-то хозяйственным делам.
Мария Ильиничнавыходилавсад.ИльяАфанасьевичповсегдашнейсвоей
привычке наместепочтинесидел-товыйдет,товойдет.Господина
Медведенки в столовой не было вовсе.Яотсутствовалвтечениесемиили
восьми минут - пардон, пофизиологическойнадобности.БорисуАлексеевичу
нужно было удалиться, чтобы записать какую-то свежую метафору. И дажеИрина
Николаевна на некоторое время исчезла, после чеговернуласьпосвежевшейи
благоухающей духами. Надо полагать, обычное дамское прихорашивание?
Аркадина (резко). Уж хоть меня-то увольте от ваших изысканий.Ямать!
Мой бедный, бедный мальчик. Я была тебе сквернойматерью,ябыласлишком
увлечена искусством и собой - да-да, собой. Этовечноепроклятьеактрисы:
жить перед зеркалом, жадно вглядываться в него и видеть толькособственное,
всегда только собственное лицо. Мой милый, бесталанный, нелюбимый мальчик...
Ты - единственный, комуябылапо-настоящемунужна.Теперьлежишьтам
ничком, окровавленный, раскинув руки. Ты звал меня, долго звал, а явсене
шла, и вот твой зов утих...
Дорн (терпеливо дослушав до конца, с поклоном).Привсемпочтениик
материнским чувствам уволить от изысканий васнемогу-иначенарушится
математическая чистота эксперимента. Получается, что все, включаяивашего
покорного слугу, имелифизическую-яподчеркиваю:чистофизическую-
возможность...
Сорин. Кроме меня. Я-то как раз физической возможности, увы, лишен.Да
и из столовойникуданеотлучалсяпопричине(обезоруживающеразводит
руками) затруднительности перемещения.
Полина Андреевна. Да вы без посторонней помощи и не дошли бы, бедняжка.
Дорн (внимательно смотритнаСорина).Вы,вашепревосходительство,
действительно все время находились в столовой. Причем, если янеошибаюсь,
сразу после окончаниячаепития,когдавсеразбрелись,выосталисьтам
совершенноодин.Чтожедовашейнеспособностиксамостоятельному
перемещению, то это не совсем верно.
Чтожедовашейнеспособностиксамостоятельному
перемещению, то это не совсем верно. И даже вовсеневерно.Ужя-токак
лечащий врач отлично знаю, что ваша болезнь - взначительнойстепениплод
вашего воображения. Оттого инастоящихлекарстввамневыписываю,одну
валерьянку. Захотели бы - бегали бы как молодой.
Сорин (дрожащим голосом). Евгений Сергеевич, этонизко!Вы,кажется,
намекаете... Я Костю любил, как родного сына!
Аркадина. Скажите, какиенежности!Значит,меня,мать,подозревать
можно, а тебя нельзя? Нет уж, пусть будет математическаячистота.(Дорну.)
Продолжайте, мосье Дюпен, это даже интересно.
Дорн (по-прежнему глядит на Сорина). Ведь ваше кресло стояло у окна, не
так ли?Передгрозойбылодушно,выпопросилираспахнутьстворкии,
перегнувшись через подоконник, все смотрели в сад. Что такого интересного вы
там увидели?
Сорин. Просто смотрел в сад. Сполохи зарниц так причудливовыхватывали
из темноты силуэты деревьев.
Дорн. Понятно. Скажите, а зачем вы вызвали телеграммой сестру? Никакого
удара у вас не было - это мы с вами установили сразу.
Сорин. Это не я, это они вызвали...
Шамраев. А как было не вызвать, когда вы стонали и повторяли:"Умираю!
Ирочку, Ирочку..."?
Дорн. И еще мне рассказали, чтовывпоследниедниотКонстантина
Гавриловича не отходили ни на шаг. Куда он, тудаивы.Дажестелитьвам
велели в его комнате. Это, собственно, зачем?
Сорин (лепечет). Я... я боялся,чтоночьюмнестанетплохо.Стану
умирать - и никого рядом... Глупо, конечно.
Дорн. Не с чего вам умирать.Выещевсехнаспереживете.Здоровый
желудок, крепкое сердце. Все нервы одни,мнительность.Явиделувасв
кресле книжку Файнхоффера "Маниакальные психозы в свете новейшихдостижений
психиатрической науки". Вы что же, ко всему прочему ещеивообразилисебя
душевнобольным?
Сорин (быстро). Не себя... (Испуганно подносит руку к губам.)
Дорн (так же быстро). А кого? Константина Гавриловича? Мне, признаться,
тоже показалось, что он нехорош. Вы наблюдали у него симптомыманиакального
психоза? Какие?
Сорин (какое-то время сидит опустивголовуиговоритпослепаузы).
Костя впоследнеевремясделалсяпростоневменяем-онпомешалсяна
убийстве. Все время ходил или с ружьем, или с револьвером. Стрелял все,что
попадется: птиц, зверьков, недавно в деревне застрелил свинью.
Шамраев. Да что свинью! Он третьего дня в курятникепетухазастрелил.
Видите ли, кукарекаетпоночам,мешаетписать.Кактеперькурыбудут
нестись?
Сорин. Да, и петуха тоже. Прислуга егосталабояться.