Какая щелка? Какой сквозняк?
Полина Андреевна. Подслушивал!
Медведенко машет руками, пятится.
Дорн. Подслушивал? Что подслушивал? С кем был разговор? О чем?
Маша. Мама, не вздумай!
Полина Андреевна (страстно). Нет, ярасскажу!ЯпросилаКонстантина
Гавриловича... быть с Машей поласковее. Знаю, матери о таком просить стыдно,
но ведь сердце разрывается! А он (показывает на Медведенку), он подслушал!
Шамраев (грозно). Поласковее? Ты... ты сводничала?!
Полина Андреевна. Ты ничего невидишьвокругсебя!Тебяинтересуют
только овсы, сенокос и хомуты! Твоя дочь страдает, гибнет, а ты...
Дорн. Тихо! (Полина Андреевнапослушноумолкаетнаполуслове.Дорн
подходит к Медведенке и крепко берет егозаплечи,тотмотаетголовой.)
Итак, Семен Семенович, вы подслушали, каквашатещауговариваетТреплева
быть поласковее с вашей женой, и после этого передумали возвращатьсядомой.
Кажется, у вас нашлось другое дело, поинтереснее. (Смотрит наМедведенкус
любопытством.) Вот уж воистину "и возмутятсясмиренные".Всякомутерпению
есть мера, а?
Медведенко (рывком высвобождается, расправляет плечи, говоритгромко).
Да, Евгений Сергеевич,да!Возмутятсясмиренные,потомучтоиучаши
смирения есть своя кромка. Когда переполнится, одной малойкапелькибывает
довольно. Живешь-живешь,терпишь-терпишь.Всевидишь,всепонимаешь,а
надежда нашептывает: подождиеще,потерпиеще,воздалжеГосподьИову
многострадальному. Где вам, баловню судьбы, женскому любимцу, понять, каково
это - быть самым что ни на есть распоследним человеком на свете! Говорят,у
каждой твари своя цена есть.Явсегдазнал,чтомояценанебольшая-
примерновдвугривенный,асегоднямнеивовсеглазаоткрыли.Не
двугривенный, не алтын даже и не полушка, а нуль, круглый нуль-вотцена
Семена Медведенки. Если б ставили хоть вполушку,такдалибылошадь-
только уезжай, не путайся под ногами, не мешай разврату.Атутдажеэтой
малости не удостоили - уйдешь, козявка, и собственными ногами. Этотбарчук,
этот бездельник (тычет пальцем в правую дверь) растоптал мне жизнь! Казалось
бы, стал модным писателем, деньгитебеизжурналовшлют,такуезжайв
столицы, блистай. Нет, сидит как ворон над добычей. Губит, топчет, сводитс
ума. А Машенька и сошла с ума. Смотреть на это сил нет! И пьет, многопьет.
Ребеночка забросила.Яведьнеубиватьхотел,хотелпопроситьтолько
по-человечески - чтоб уехал, пожалелнас.Длятогоипришел-наедине
поговорить. А он на меня как на грязь какуюпосмотрел,пробормоталчто-то
по-французски, зная, что янепойму,иотвернулся.Тутнаменябудто
затмение нашло. Схватил со шкафчика револьвер... Как дымрассеялся,думаю:
нельзя мне на каторгу.
Схватил со шкафчика револьвер... Как дымрассеялся,думаю:
нельзя мне на каторгу. Никак нельзя. Господи, молюсь, спаси,избави!Вдруг
на глаза ваш саквояж попался. Думаю, там бинты, йод.Что,еслиКонстантин
Гаврилович жив еще? Открываю, вижу - склянка и написано "Эфир".Ивспомнил
про кислород, пронагревание-читалвучительскойгазете.Ещеслово
вспомнил французское - "алиби". Вот тебе иалиби.Господи,чтотеперьс
ребеночком-то будет... (Закрывает руками лицо, глухо, неумело рыдает.)
Шамраев (вполголоса). Положим, слово не французское, а латинское.
Раскат грома, вспышка, свет гаснет.
Дубль 3
Часы бьют девять раз.
Дорн (сверяет по своим). Отстают. Сейчас семь минутдесятого...Итак,
дамы и господа, все участники драмы на месте. Один-илиоднаизнас-
убийца. Давайте разбираться. Итак, кто-то вошел с террасы вкомнату,мирно
поговорил о чем-то сКонстантиномГавриловичем,потомвзялссекретера
револьвер, вышиб собеседнику мозги, подогрел на свечке склянкусэфироми
удалился. При постепенном соединении своздухомнагретыйэфирвзрывается
через пять-шесть минут. Для тогочтобыобеспечитьсебеалиби,вмомент
взрыва убийца должен был непременно находиться здесь, в гостиной,причемв
присутствии свидетелей. Иначе уловка утратила бывсякийсмысл.Давайте-ка
припомним, кто предложил перебраться из столовой в гостиную.
Тригорин (пожав плечами). Никто. Мы просто закончили пить чай ирешили
продолжить игру в лото.
Аркадина.Нет-нет!Ярассказывала,какменяпринималапубликав
Харькове, а Марья Ильинична вдруг перебилаиговорит:"Какздесьдушно.
Идемте в гостиную". Впрочем, все это пустое и глупости... Мой бедный, бедный
мальчик. Я была тебе скверной матерью, я была слишком увлечена искусствоми
собой - да-да, собой. Это вечное проклятьеактрисы:житьпередзеркалом,
жадно вглядыватьсявнегоивидетьтолькособственное,всегдатолько
собственноелицо.Моймилый,бесталанный,нелюбимыймальчик...Ты-
единственный, кому я была по-настоящему нужна.Теперьлежишьтамничком,
окровавленный, раскинув руки. Ты звал меня, долго звал, а я всенешла,и
вот твой зов утих...
Дорн. Хм, а ведь верно. Это Марья Ильинична увела нас из столовой.
Все поворачиваются к Маше, которая стоит спиной кзрителямуокнаи
курит.
И еще, Марья Ильинична,вызачем-топопросилименяоткрытьдверь.
(Показывает на дверь, что была загорожена креслом.)Я,помню,удивился-
вроде бы амплуа беспомощной барышни не по вашей части.Иливызнали,что
дверь заставлена креслом? Если так, то откуда вам это было известно?Каки
все мы, вы отлучались из столовой.