Сестра пошла вниз вместе с ней. Миссис Кинг разрешалось свободно перемещаться в пределах больницы, и сестра не могла просто увести ее обратно в палату, не дав никаких разъяснений, а открыть правду, противоречащую словам начальства, она не осмелилась. Выйдя вместе с пациенткой в холл, она украдкой подала знак дежурной в регистратуре, и та, по счастью, все правильно поняла. Меж тем миссис Кинг задержалась перед зеркалом и, в который раз оглядев свой наряд, заметила:
— Надо бы заказать с дюжину точно таких же шляпок, чтобы всегда чувствовать себя счастливой, как сегодня.
А когда через минуту в холле появилась старшая медсестра и приблизилась к ней с мрачным видом, она воскликнула:
— Что такое? Джордж опять задерживается?
— К сожалению, да. Придется вам еще немного потерпеть.
Миссис Кинг печально усмехнулась:
— А я так хотела показаться ему в новом, впервые надетом наряде.
— Да на нем и сейчас ни морщинки.
— Надеюсь, он сохранится в таком виде до завтра. Впрочем, не стоит горевать из-за лишнего дня, ведь я сейчас так счастлива.
— Разумеется, не стоит.
Той ночью ее муж скончался, а поутру врачи клиники устроили консилиум, решая, сказать ей об этом или нет, — оба варианта были чреваты опасными последствиями для ее душевного состояния. В конечном счете было решено объявить пациентке, что мистер Кинг срочно отбыл в дальнюю поездку, и таким образом лишить ее надежды на скорую встречу, а после того, как она с этим примирится и успокоится, можно будет открыть всю правду.
Когда врачи покидали кабинет после совещания, один из них вдруг остановился и кивком указал коллегам на происходящее впереди. По коридору в сторону холла двигалась миссис Кинг с чемоданом в руке.
Доктор Пири, ее лечащий врач, тяжело вздохнул.
— Это просто невыносимо, — сказал он. — Уж лучше я сразу скажу ей все как есть. Выдумка с отъездом не имеет смысла, если она перестанет получать от него весточки минимум дважды в неделю, как это было до сих пор. А если сослаться на его болезнь, она непременно захочет его проведать. Ну что, нет желающих подменить меня в этом деле?
II
Сразу после того консилиума один из его участников отбыл в двухнедельный отпуск. А в первый день по возвращении на работу он в тот же самый час в том же коридоре изумленно застыл при виде маленькой процессии — навстречу ему двигались санитар с чемоданом, медсестра и миссис Кинг все в том же бирюзовом платье и шляпке цвета весеннего неба.
— Доброе утро, доктор, — сказала она. — Я иду встречать мужа, и мы поедем в Виргиния-Бич. Вот решила заранее спуститься в холл, чтобы не заставлять его ждать.
Доктор вгляделся в ее лицо — оно было ясным и по-детски счастливым. Сестра знаком дала ему понять, что действует согласно указаниям, после чего он ограничился поклоном и перевел разговор на погоду.
— Да, нынче прекрасный день, — сказала миссис Кинг. — И он не станет для меня менее прекрасным, даже если пойдет дождь.
Врач проводил ее взглядом, недоумевая и возмущаясь: почему они позволили этому продолжаться? На что они рассчитывают?
Эти вопросы он вскоре задал доктору Пири.
— Мы пытались с ней объясниться начистоту, — сказал доктор Пири, — но она в ответ только смеялась и говорила, что мы сочиняем эти небылицы лишь для проверки, все ли ладно у нее с головой. В данном случае слово «немыслимо» можно употребить в самом прямом смысле — она не в силах даже помыслить о смерти мужа.
— Но так не может продолжаться до бесконечности.
— Теоретически — не может. Несколько дней назад, когда она в очередной раз упаковывала вещи, сиделка попыталась ее удержать.
Я стоял в коридоре и через открытую дверь увидел, что она вот-вот закатит истерику — впервые за все это время, заметьте. Лицевые мышцы напряглись, глаза остекленели, а голос стал резким и хриплым, когда она — в преувеличенно вежливых выражениях — обвинила сиделку во лжи. Еще минута — и доселе спокойная пациентка перешла бы в разряд буйных, так что я срочно вмешался и приказал сиделке проводить ее в холл…
Тут он умолк, поскольку все та же процессия появилась вновь, теперь возвращаясь в палату. Миссис Кинг остановилась и заговорила с доктором Пири.
— Моего мужа задержали дела, — сообщила она. — Конечно, я расстроена, но мне сказали, что он приедет завтра, а после такого долгого ожидания вполне можно потерпеть еще денек. Вы со мной согласны, доктор?
— Полностью согласен, миссис Кинг.
— А сейчас первым делом переоденусь, чтобы не занашивать новый наряд. — Она сняла шляпку и придирчиво ее осмотрела. — Вот уже и пятнышко появилось, попробую его свести. Как по-вашему, он не заметит?
— Не заметит, уверяю вас.
— Всего-то один день осталось подождать. Завтра в этот же час — и оглянуться не успею, как пройдет время.
Когда она удалилась, молодой доктор напомнил коллеге:
— А ведь есть еще дети, их у нее двое.
— Не думаю, что дети сейчас имеют для нее какое-то значение. Когда произошел этот психический надлом, в ее сознании возникла прочная связь между отъездом и самой идеей исцеления. Если мы разрушим эту связь, миссис Кинг скатится в пропасть и должна будет выбираться оттуда заново.
— Справится ли она?
— Прогнозировать невозможно, — сказал доктор Пири. — Я всего лишь объяснил, почему ей этим утром разрешили спуститься в холл.
— А что будет завтра? И послезавтра?
— Всегда есть надежда, — сказал Пири. — Вдруг однажды утром он объявится?
На этом месте доктор прервал свой рассказ. В ответ на наши требования довести историю до конца он лишь заметил, что дальнейшее не представляет интереса: всякое сочувствие рано или поздно себя изживает, и со временем персонал клиники стал относиться к ней как к обычной пациентке.
— И она до сих пор ежедневно выходит встречать мужа?
— Да, с этим все по-прежнему. Прочие больные — исключая новичков — так привыкли к этому, что даже головы не поворачивают, когда она проходит по коридору. Ежегодно медсестры тайком подменяют ее шляпку точно такой же, но выходное платье у нее до сих пор то самое. Всякий раз она слегка расстраивается, не застав внизу мужа, но в целом держится неплохо и порой даже мило шутит. Ее жизнь не так уж и несчастна, насколько мы можем судить, а для остальных пациентов она служит образцом спокойствия и уравновешенности… Но, ради бога, давайте побеседуем о чем-нибудь другом — хотя бы о тех же темницах.
Постоялец из девятнадцатого [28]
Когда мистер Кэсс понял, что уснуть ему не удастся, он снова надел галстук и вернулся в гостиничный холл. Все постояльцы уже разошлись по своим комнатам, но признаки недавнего оживления — вроде наполовину собранной мозаичной картинки на столе — были налицо.
У камина возился ночной сторож, пристраивая на углях толстое бревно.
Мистер Кэсс неслышно проковылял по мягкому ковру и, остановившись за спиной сторожа, спросил скрипучим голосом:
— Тяжелое?
Сторож, немолодой жилистый горец, резко обернулся.
— Под сотню фунтов потянет, — ответил он затем. — Дерево сырое, займется толком к часу ночи, не раньше.
Мистер Кэсс опустился в кресло.