- Жарко! - повторял контролер при виде каждого знакомого лица. - Ну и денек!.. Жарко!.. Жарко!.. Жарко!.. Вам не жарко? А вам жарко? А
вам...
На моем сезонном билете осталось от его пальца темное пятно. В такой зной станешь ли разбирать, чьи пылающие губы целуешь, под чьей головкой
мокнет карман пижамы на левой стороне груди, над сердцем?
... Когда мы с Гэтсби дожидались у двери бьюкене-новского дома, легкий ветер донес из холла трель телефонного звонка.
- Подать труп хозяина? - зарычал в трубку лакей. - Сожалею, сударыня, но это никак невозможно. В такую жару к нему не прикоснешься.
На самом деле он говорил вот что:
- Да... да... Сейчас узнаю.
Он положил трубку и поспешил к нам навстречу, чтобы взять наши канотье.
Лицо его слегка лоснилось.
- Миссис Бьюкенен ожидает вас в гостиной, - сказал он, указывая дорогу, что, кстати, вовсе не требовалось. В такую жару каждое лишнее
движение было посягательством на общий запас жизненных сил.
В гостиной благодаря полотняным тентам над окнами было полутемно и прохладно. Дэзи и Джордан лежали на исполинской тахте, точно два
серебряных идола, придерживая свои белые платья, чтобы их не вздувало ветерком от жужжащих вентиляторов.
- Невозможно шевельнуться! - воскликнули они в один голос.
Пальцы Джордан в белой пудре поверх загара на секунду задержались в моей руке.
- А где же мистер Томас Бьюкенен, прославленный спортсмен? - спросил я.
И тотчас же у телефона в холле хрипловато и глухо зазвучал голос Тома.
Стоя на темно-алом ковре посреди гостиной, Гэтсби, как завороженный, озирался по сторонам. Дэзи посмотрела на него и засмеялась своим
мелодичным, волнующим смехом; крохотное облачко пудры взлетело с ее груди.
- Есть слух, что Том сейчас разговаривает со своей дамой, - шепнула мне Джордан.
Мы все примолкли. Голос в холле стал громче, в нем послышалось раздражение.
- Ах вот что, ну тогда я вообще не стану продавать вам эту машину... У меня вообще нет никаких обязательств перед вами... Это вообще
безобразие - звонить и надоедать в час, когда люди сидят за столом...
- А трубку прикрыл рукой, - сказала Дэзи с презрительной усмешкой.
- Напрасно ты думаешь, - возразил я. - Он действительно собирается продать машину. Я случайно знаю об этой сделке.
Дверь распахнулась, Том на миг загородил весь проем своей массивной фигурой, затем стремительно шагнул в комнату.
- Мистер Гэтсби! - С хорошо скрытой неприязнью он протянул широкую, плоскую руку. - Рад вас видеть, сэр... Ник...
- Приготовь нам выпить чего-нибудь холодненького, - громко попросила Дэзи.
Как только он вышел из комнаты, она встала, подошла к Гэтсби и, притянув его к себе, поцеловала в губы.
- Я люблю тебя, ты же знаешь, - прошептала она.
- Ты, кажется, забыла, что здесь еще кто-то есть, - сказала Джордан.
Дэзи недоверчиво оглянулась.
- А ты целуй Ника.
- Фу, бесстыдница!
- Ну и пусть! - выкрикнула Дэзи и, вскочив на кирпичную приступку перед камином, застучала по ней каблуками.
Но сразу вспомнила про жару и с
виноватым видом вернулась на свое место на тахте. Не успела она сесть, как в гостиную вошла накрахмаленная нянька, ведя за руку маленькую
девочку.
- У, ты моя радость, - заворковала Дэзи, широко раскрывая объятия. - Иди скорей к мамочке, мамочка так тебя любит.
Девочка, почувствовав, что нянька отпустила ее руку, перебежала через всю комнату и застенчиво укрылась в складках материнского платья.
- У, ты мое сокровище! Мама не запачкала пудрой твои желтенькие волосики? Ну-ка, стань ровненько и поздоровайся с гостями.
Мы с Гэтсби по очереди нагнулись и пожали неохотно протянутую ручку. И все время, пока девочка была в комнате, Гэтсби не сводил с нее
изумленного взгляда. Кажется, он только сейчас поверил в ее существование.
- Я еще не завтракала, а уже в платьице, - сказала малышка, сразу же повернувшись к Дэзи.
- Это потому, что мама хотела показать тебя во всей красе. - Она прижалась лицом к единственной складочке, перерезавшей круглую шейку. - Ты
же мое чудо! Самое настоящее маленькое чудо!
- Да, - невозмутимо согласилась малышка. - А у тети Джордан тоже белое платьице.
- Тебе нравятся мамины друзья? - Дэзи повернула девочку лицом к Гэтсби.
- Посмотри, они красивые?
- А папа где?
- Она совершенно не похожа на отца, - сказала нам Дэзи. - Она вся в меня. Мои волосы, мой овал лица.
Она откинулась на валик тахты. Нянька подошла в протянула руку.
- Пойдем, Пэмми.
- До свидания, моя радость.
С сожалением оглянувшись назад, хорошо вымуштрованное дитя взялось за протянутую руку и было уведено в ту самую минуту, когда в гостиной
опять появился Том, а за ним - четыре высоких бокала, в которых позвякивал лед.
Гэтсби взял бокал.
- Выглядит освежающе, - с натугой выговорил он.
Мы стали пить долгими жадными глотками.
- Я где-то читал, что солнце с каждым годом становится горячее, - сообщил Том весело. - И вроде бы Земля скоро, упадет на Солнце - или нет,
погодите, - как раз наоборот! - Солнце с каждым годом остывает.
- Давайте выйдем, - минуту спустя предложил он Гэтсби. - Я хочу показать вам сад и все угодья.
Я вышел на веранду вместе с ними. Зеленая вода пролива от жары казалась стоячей; одинокий маленький парус полз по ней к прохладе открытого
моря.
Гэтсби с минуту следил за ним глазами, потом махнул рукой, указывая на другую сторону бухты:
- Мой дом там, как раз напротив.
- Да, верно.
Мы смотрели вдаль, поверх розовых кустов, разогретого газона и выжженной зноем травы на берегу. Белое крыло парусника медленно двигалось к
небу, отчеркнутому синей прохладной чертой. Где-то там, в иззубренном берегами океане, было множество благодатных островов.
- Вот это спорт, - тряхнув головой, сказал Том. - Я бы не отказался сегодня поплавать на этой штуке час-другой.
Завтракали в столовой, тоже затененной от солнца, запивая холодным пивом искусственное веселье.
- А куда нам девать себя вечером? - воскликнула Дэзи. - И завтра, и послезавтра, и в ближайшие тридцать лет?
- Пожалуйста, не впадай в меланхолию, - сказала Джордан.