- Раз это не весело, зачем это делать? Слушайте, мистер Джонсон, вы попали не в бровь, а прямо
в глаз. Раз это не весело-зачем это делать?
Мне все еще мерещилась эта рыба и было здорово досадно из-за снасти, и я их не слушал. Я велел негру повернуть на Морро. Я ничего не
говорил им, и они мирно сидели, Эдди на одном стуле, с бутылкой пива в руках, а Джонсон на другом.
- Капитан, - сказал он немного спустя, - не приготовите ли вы мне хайболл <Хайболл-название коктейля>?
Я приготовил, не говоря ни слова, а потом налил себе чистого. Я думал о том, как вот этот самый Джонсон третью неделю ездит на рыбную
ловлю, подцепил наконец рыбу, за которую настоящий рыбак отдал бы год жизни, упустил ее, упустил мою снасть, разыграл дурака, а теперь сидит как
ни в чем не бывало и распивает коктейли с пьянчугой-матросом.
Когда мы причалили и негр остановился в ожидании, я спросил:
- Ну, как завтра?
- Едва ли, - сказал Джонсон. - С меня, пожалуй, такой ловли хватит.
- Хотите сейчас расплатиться с негром?
- Сколько я ему должен?
- Доллар. Можете прибавить на чай, если хотите. И Джонсон дал негру доллар и две кубинских монетки по двадцать центов.
- Это за что? - спросил меня негр, показывая монеты.
- На чай, - сказал я ему. - Ты больше не нужен, Это он тебе подарил.
- Завтра не приходить?
- Нет.
Негр берет клубок бечевки, которой он привязывал наживку, берет свои темные очки, надевает свою соломенную шляпу и уходит, не прощаясь.
Этот негр всегда был невысокого мнения обо всех нас.
- Когда вы думаете рассчитаться, мистер Джонсон? - спросил я его.
- Завтра утром я пойду в банк, - сказал Джонсон. - Мы можем рассчитаться после обеда.
- Вы знаете, сколько всего дней?
- Пятнадцать.
- Нет. С сегодняшним шестнадцать, и по одному дню на переезд, туда и обратно, значит, восемнадцать. Потом еще сегодня удочка, и катушка, и
леса.
- Снасть-это уже ваш риск.
- Нет, сэр. Ведь вы ее упустили.
- Я каждый день плачу за прокат. Это ваш риск.
- Нет, сэр, - сказал я. - Если б это рыба сломала удочку и не по вашей вине, тогда другое дело. Но вы сами по своей неловкости упустили всю
снасть.
- Рыба вырвала у меня удочку.
- Потому что вы не держали ее в гнезде и завинтили тормоз.
- Вы не имеете права взыскивать за это деньги.
- Если вы наняли автомобиль и разбили его о скалу, по-вашему, вы не должны платить за него?
- Если я сам в нем ехал-нет, - сказал Джонсон.
- Вот это ловко, мистер Джонсон, - сказал Эдди. - Понимаешь, капитан, а? Если б он в нем ехал, он бы убился насмерть. Вот ему и не пришлось
бы платить. Ловко придумано.
Я не обратил на пьянчугу никакого внимания.
- Вы мне должны двести девяносто пять долларов за удочку, катушку и лесу, - сказал я Джонсону.
- Нет, это не правильно, - сказал он. - Но если уж вы так считаете, давайте поделим убыток пополам.
- Мне не купить новой снасти меньше чем за триста шестьдесят.
- Мне не купить новой снасти меньше чем за триста шестьдесят. Лесу я вам в счет не ставлю. Такая рыба, как эта, могла смотать всю лесу, и
вашей вины бы тут не было. Случись здесь кто-нибудь, кроме этого пьянчуги, вам бы подтвердили, что я с вас лишнего не спрашиваю. Конечно, может
показаться, будто это деньги немалые, но ведь когда я покупал снасть, это тоже были немалые деньги. На такую рыбу нечего и выходить, если не с
самой лучшей снастью, какая только есть в продаже.
- Мистер Джонсон, он говорит, что я пьянчуга. Может, оно и так. Но я должен сказать-он прав. Он прав и рассуждает справедливо, - сказал ему
Эдди.
- Не будем спорить, - сказал наконец Джонсон. - Я заплачу, хоть я и не согласен с вами. Значит, восемнадцать дней по тридцать пять долларов
и еще двести девяносто пять.
- Сотню вы мне дали, - сказал я ему. - Я дам вам список всех своих покупок и вычту, что там еще осталось из еды. Из того, что вы покупали
на дорогу туда и обратно.
- Это справедливо, - сказал Джонсон.
- Слушайте, мистер Джонсон, - сказал Эдди. - Если б вы знали, как тут всегда дерут с иностранцев, вы бы сами сказали, что это больше чем
справедливо. Знаете, что я вам скажу? Это просто удивительно. Капитан поступает с вами так, как будто вы его родная мамаша.
- Завтра я схожу в банк и после обеда приду сюда. А с послезавтрашним пароходом я уеду.
- Вы можете вернуться с нами на лодке и сэкономить плату за проезд.
- Нет, - сказал он. - Пароходом я сэкономлю время.
- Ладно, - сказал я. - Может, выпьем?
- Отлично, - сказал Джонсон. - Значит, никто не в обиде?
- Никто, сэр, - ответил я. И вот мы уселись втроем на корме и вместе выпили по хайболлу.
На следующий день я все утро провозился с лодкой, менял масло, приводил в порядок то, другое. В полдень я отправился в город и закусил в
китайском ресторанчике, где за сорок центов можно прилично позавтракать, а потом купил кое-какие подарки жене и нашим трем девочкам. Духи там,
веера, три высоких испанских гребня. Покончив с этим, я завернул к Доновану, и выпил пива, и поболтал с хозяином, и потом пошел обратно на
пристань Сан-Франциско, и по дороге еще два-три раза завернул выпить пива. В баре “Кунард” я угостил пивом Фрэнки и вернулся на лодку в самом
лучшем расположении духа. Когда я вернулся на лодку, у меня оставалось ровно сорок центов. Фрэнки тоже пришел со мной, и пока мы сидели и
дожидались Джонсона, мы с Фрэнки распили еще по бутылке холодного из ящика со льдом.
Эдди не показывался всю ночь и весь день, но я знал, что рано или поздно он явится, - как только ему перестанут давать в долг. Донован
сказал мне, что накануне вечером они с Джонсоном заходили к нему ненадолго, и Эдди угощал в долг. Мы ждали, и я начал удивляться, почему это
Джонсон не показывается. Я просил на пристани передать ему, если он придет раньше меня, чтобы он шел к лодке и там дожидался, но оказалось, что
он не приходил. Я решил, что он вчера загулял и, должно быть, встал сегодня не раньше двенадцати. Банки открыты до половины четвертого. Мы
видели, как ушел рейсовый самолет, и к половине шестого все мое хорошее настроение испарилось, и мне стало здорово не по себе.
В шесть часов я послал Фрэнки в отель узнать, там ли Джонсон. Я все еще думал, может, он загулял или, может, так раскис после вчерашнего,
что не в силах встать и выйти из отеля.