Задайте ему задачу, - кажется, сверх сил, но богатую задачу,
- за это в ноги поклонится... А вы спуститесь в станицу, с вамизаговорят
пытливо. Что вы ответите? - интеллигентка! Что увасничегонерешено,
так-таки ничего, ни по одному параграфу...
- Слушайте, отстаньте от меня, - тихо сказала Даша.
Сколько она ни крепилась, - от самолюбия и неохоты,-всежеКузьма
Кузьмич повыспросил у нее почти все: об отце, доктореБулавине,омуже,
красном командире ИванеИльичеТелегине,осестреКате,"прелестной,
кроткой,благородной".Однажды,насклонеясногодня,Даша,хорошо
выспавшисьвсоломе,пошлакречке,помылась,причесалаволосы,
свалявшиеся под вязаным платком,потомпоела,повеселелаинеожиданно
сама, без расспросов рассказала:
- ...Видите, как все это вышло... У отца вСамареябольшежитьне
могла... Вы меня считаете паразиткой. Но - видите ли-осамойсебея
гораздохудшегомнения,чемвы...Ноянемогучувствовать"себя
приниженной, последней из всех...
- Понятно, - причмокнув, ответил Кузьма Кузьмич.
- Ничего вам не понятно... - Дашаприщуриласьнаогонь.-Моймуж
рисковал жизнью,чтобытольконаминуткуувидетьменя.Онсильный,
мужественный, человек окончательных решений... Ну, а я? Стоит из-затакой
цацы рисковать жизнью? Вот после этогосвиданьяяибиласьголовойо
подоконник. Я возненавидела отца... Потому что он во всемвиноват...Что
за смешной и ничтожный человек! Я решила уехать в Екатеринослав, разыскать
сестру, Катю, - она бы поняла, она бымнепомогла:умная,чуткая,как
струнка,мояКатя.Неусмехайтесь,пожалуйста,-ядолжнаделать
обыкновенное, благородное и нужное, вот чего я хочу... Но я же не знаю,с
чего начать? Только вы мне сейчас не разглагольствуйте про революцию...
- А я, душенька, и не собираюсь разглагольствовать, слушаювнимательно
и сердечно сочувствую.
- Ну, сердечно, - это вы оставьте... В это время Красная Армияподошла
к Самаре... Правительство бежало, - очень было гнусно... Отецпотребовал,
чтобы я ехала с ним. Был у нас тогда разговор, -проявилисебявовсей
красе - ония...Отецпослалзастражниками:"Будешь,милаямоя,
повешена!" Конечно, никто неявился,всеужебежало...Отецсодним
портфелем выскочил на улицу,аявокошкодокрикивалаемупоследние
слова... Ни одного человека нельзя так ненавидеть, как отца! Ну, а потом -
с головой в платок - на диван и реветь! И на этом отрезана вся моя прошлая
жизнь...
Так они шли постепи,мимовозбужденныхгражданскойвойнойсели
станиц, почти не встречаясьслюдьмиинезная,чтовэтихместах
разворачивалиськровопролитныесобытия:семидесятипятитысячнаяармия
Всевеликого Войска Донского, после августовских неудач, во второй разшла
на окружение Царицына.
Ковыряя в золе картошку, Кузьма Кузьмич говорил:
- Если вы очень утомлены, Дарья Дмитриевна, можно эту ночь передохнуть,
над нами не каплет. Только стойбище выбрали неудачное. Ветерокизоврага
нам спать не даст. Лучше поплетемтесь-ка потихоньку под звездами. Дочего
хорош мир! - Он поднял хитрое красноелицо,будтопроверяя:вселив
порядке в небесном хозяйстве? - Разве это не чудо из чудес, душенька:вот
ползут две букашки по вселенной, пытливымумомнаблюдаясменуявлений,
одно удивительнее другого, делая выводы, ни кчемунаснеобязывающие,
утоляя голод и жажду, ненасилуясвоейсовести...Нет,неторопитесь
поскорее окончить путешествие.
Он достал из кармана мешочек с солью, побросал на ладони картошку,дуя
на пальцы, разломил ее и подал Даше.
- Я прочел огромную массу книг, и этот груз лежал вомнебезовсякой
системы. Революция освободила меня из монастырскойтюрьмыинеслишком
ласково швырнула в жизнь. В удостоверенииличности,выданноммнеодним
умнейшим человеком - саратовским начальником районной милиции, укоторого
я просидел недельки две под арестом,-проставленоимсобственноручно:
профессия - паразит, образование - лженаучное, убеждения -беспринципный.
И вот, Дарья Дмитриевна, когда я очутился с одним мешочком соли в кармане,
абсолютно свободный, я понял, что такое чудожизни.Бесполезныезнания,
загромождавшиемоюпамять,началиотсеиваться,имногиеоказались
полезнымидажевсмыслеменовойстоимости...Например-изучение
человеческой ладони, или хиромантия, - этой науке, исключительно, я обязан
постоянным пополнением моего солевого запаса.
Даша не слушала его. Оттого ли, чтоветербездомнойтоскойтоненько
посвистывал в стеблях пшеницы, - ей оченьхотелосьплакать,ионавсе
отворачивалась, глядя на тусклый закат.Безнадежностьохватывалаееот
того бесконечного пространства, по которому предстоялопройтивпоисках
Ивана Ильича, в поисках Кати, в поисках самойсебя.Наверно,впрежнее
времяДашанашлабыдажеусладу,пронзительножалеясебя,такую
беспомощную, маленькую, заброшенную в холодной степи... Нет, нет!.. Взяв у
Кузьмы Кузьмича картошку, онажевалаее,глотаявместесослезами...
Вспоминала слова из Катиного письма, полученного еще тогда, вПетрограде:
"Прошлое погибло, погибло навсегда, Даша".
- Помимо полнейшей оторванности от жизни,-бесцельнаяторопливость,
ерничество - один из пороков нашей интеллигенции, ДарьяДмитриевна...Вы
когда-нибудь наблюдали, как ходят люди свободной профессии, - какой-нибудь
либерал топочет козьими ножками внетерпении,точноегожжет...Куда,
зачем?..
Этот несносный человек все говорил, говорил, бахвалился.
- Нет, надо идти, конечно, пойдемте, -сказалаДаша,изовсейсилы
затягивая вязаный платок на шее. Кузьма Кузьмич пытливо взглянул на нее. В
этовремявнепрогляднойтениоврагаблеснулонескольковспышеки
раскатились выстрелы.