Достатков нет - вот беда.
Ноября 8.
Был в театре. Играли русского дурака Филатку. Оченьсмеялся.Былеще
какой-то водевиль с забавнымистишкаминастряпчих,особеннонаодного
коллежского регистратора, весьма вольно написанные, так что ядивился,как
пропустила цензура, а о купцах прямо говорят, что они обманывают народ и что
сынки их дебошничают и лезут в дворяне. Про журналистов тоже оченьзабавный
куплет: что они любят все бранить и чтоавторпроситотпубликизащиты.
Очень забавные пьесы пишут нынче сочинители. Я люблю быватьвтеатре.Как
только грош заведется в кармане - никак не утерпишь не пойти. А вот из нашей
братьи чиновников есть такие свиньи: решительно не пойдет, мужик,втеатр;
разве уже дашь ему билет даром. Пела одна актриса очень хорошо. Я вспомнил о
той... эх, канальство!.. ничего, ничего... молчание.
Ноября 9.
В восемь часов отправился в департамент.Начальникотделенияпоказал
такой вид, как будто бы он не заметил моего прихода. Я тоже с своей стороны,
как будто бы между нами ничего не было. Пересматривал и сверял бумаги. Вышел
в четыре часа. Проходил мимо директорской квартиры, но никого не было видно.
После обеда большею частию лежал на кровати.
Ноября 11.
Сегодня сидел в кабинете нашего директора, починилдлянегодвадцать
три пера и для ее, ай! ай!.. для ее превосходительства четыре пера. Он очень
любит, чтобы стояло побольше перьев. У! должен быть голова! Все молчит, ав
голове, я думаю, все обсуживает. Желалось бы мне узнать,очемонбольше
всегодумает;чтотакоезатеваетсявэтойголове.Хотелосьбымне
рассмотреть поближе жизнь этих господ, все эти экивоки и придворные штуки-
как они, что они делают в своем кругу, - вот что бы мне хотелосьузнать!Я
думал несколько раз завести разговор с его превосходительством, только, черт
возьми, никак не слушается язык: скажешь только, холодно или тепло на дворе,
а больше решительно ничегоневыговоришь.Хотелосьбымнезаглянутьв
гостиную, куда видишь только иногда отворенную дверь, за гостиною еще в одну
комнату. Эх, какое богатое убранство! Какие зеркала и фарфоры!Хотелосьбы
заглянуть туда, на туполовину,гдееепревосходительство,-воткуда
хотелось бы мне! В будуар: как там стоят все эти баночки,скляночки,цветы
такие, что и дохнуть на них страшно; как лежит там разбросанноеееплатье,
больше похожее на воздух, чем на платье.
Эх, какое богатое убранство! Какие зеркала и фарфоры!Хотелосьбы
заглянуть туда, на туполовину,гдееепревосходительство,-воткуда
хотелось бы мне! В будуар: как там стоят все эти баночки,скляночки,цветы
такие, что и дохнуть на них страшно; как лежит там разбросанноеееплатье,
больше похожее на воздух, чем на платье. Хотелось бы заглянуть вспальню...
там-то, я думаю, чудеса, там-то, я думаю, рай,какогоинанебесахнет.
Посмотреть бы ту скамеечку, на которую она становит, вставая с постели, свою
ножку, как надевается на эту ножку белый, как снег, чулочек... ай!ай!ай!
ничего, ничего... молчание.
Сегодня, однако ж, меня как бы светом озарило: я вспомнил тотразговор
двух собачонок, который слышал я на Невском проспекте. "Хорошо, - подумаля
сам в себе, - я теперь узнаю все. Нужно захватитьпереписку,которуювели
между собою эти дрянные собачонки. Там я, верно, кое-что узнаю".Признаюсь,
я даже подозвал было к себе один раз Меджи и сказал: "Послушай,Меджи,вот
мы теперь одни; я, когда хочешь, и дверьзапру,такчтониктонебудет
видеть, - расскажи мне все, что знаешь про барышню, что она икак?Ятебе
побожусь,чтоникомунеоткрою".Нохитраясобачонкаподжалахвост,
съежилась вдвое и вышла тихо в дверь так, как будто бы ничего не слышала.Я
давно подозревал, что собака гораздо умнее человека; я даже был уверен,что
она может говорить, ночтовнейестьтолькокакое-тоупрямство.Она
чрезвычайный политик: все замечает, все шаги человека. Нет, во что бы тони
стало, я завтра жеотправлюсьвдомЗверкова,допрошуФидельи,если
удастся, перехвачу все письма, которые писала к ней Меджи.
Ноября 12.
В два часа пополудни отправился с тем, чтобы непременно увидетьФидель
и допросить ее. Я терпеть не люблю капусты,запахкоторойвалитизвсех
мелочных лавок в Мещанской; к тому же из-под ворот каждого дома несеттакой
ад, что я, заткнув нос,бежалвовсюпрыть.Даиподлыеремесленники
напускают копоти и дыму из своих мастерских такоемножество,чточеловеку
благородному решительно невозможно здесь прогуливаться. Когда я пробралсяв
шестой этаж и зазвонил вколокольчик,вышладевчонка,несовсемдурная
собою, с маленькими веснушками. Я узнал ее. Это была та самая,котораяшла
вместе со старушкою. Она немножко закраснелась,иятотчассмекнул:ты,
голубушка, жениха хочешь. "Чтовамугодно?"-сказалаона."Мненужно
поговорить с вашей собачонкой". Девчонка была глупа!ясейчасузнал,что
глупа! Собачонка в это время прибежала с лаем;яхотелеесхватить,но,
мерзкая, чуть не схватила меня зубами за нос.