1
Часы на бирже только что пробилиодиннадцать,когдаСаккарвошелв
ресторанШампо,вбелыйспозолотойзалсдвумявысокимиокнами,
выходящими на площадь. Он окинул взглядом ряды столиков, где с озабоченным
видом, близко придвинувшись друг к другу, сидели посетители, и,казалось,
удивился, не найдя того, кого искал.
Один из официантов, торопливо сновавших по залу, пробегал мимо с полным
подносом. Саккар спросил его:
- Что, господин Гюре не приходил?
- Нет еще, сударь.
Тогда, решив ждать, Саккар сел заосвободившийсястоликвамбразуре
окна. Он боялся, что опоздал, и, пока меняли скатерть,сталсмотретьна
улицу, следя за прохожими. Даже когдаемуподалиприбор,оннесразу
заказал завтрак и еще несколько мгновенийнеотрывалглазотплощади,
залитой веселым светом одного из первых майских дней. Вэтотчас,когда
все завтракали, она почти совсем опустела: скамьи под каштанамиснежной
молодой зеленью были свободны;настоянкеэкипажей,вдольограды,от
одного ее конца до другого, вытянулся ряд фиакров; иомнибус,идущийот
Бастилии, остановился перед конторой у сада, не принявиневысадивни
одного пассажира. Лучи солнца, падая почти отвесно, заливали светом здание
биржи с его колоннадой,двумястатуями,широкойлестницейиобширным
пространствомзаколоннами,гдепокастоялитолькопустыестулья,
выстроенные в боевом порядке.
Обернувшись,СаккарувиделзасоседнимстоликомМазо,биржевого
маклера. Он протянул ему руку:
- А, это вы! Здравствуйте!
- Здравствуйте, - отозвался Мазо, рассеянно отвечая на рукопожатие.
Маленький подвижной красивый брюнет, Мазо недавно, в тридцать два года,
получил свою должность по наследству от дяди.Казалось,онбылвсецело
поглощен беседой с сидевшим напротив него толстым господином скрасными
бритым лицом, знаменитымАмадье,ккоторомувсябиржапреисполнилась
уважением после его прославленной аферы сСельсисскимирудниками.Когда
акции упали до пятнадцати франков и на каждого, кто ихпокупал,смотрели
как на безумца, он вложил в это деловсесвоесостояние,двеститысяч
франков; на авось, без всякого расчета или чутья, с упрямствомудачливого
тупицы. Потом действительно были найдены богатые месторождения руды,курс
акций перевалил за тысячуфранков,иАмадьевыигралоколопятнадцати
миллионов; его сумасбродная покупка, за которую всвоевремяегонужно
было бы посадить в сумасшедший дом, теперь создалаемуславуодногоиз
самых глубоких финансовых умов. Ему всекланялись,снимсоветовались.
Впрочем, с тех пор онвоздерживалсяотдел,словнобылудовлетворен,
царствуя в ореоле своей единственной легендарной аферы. Мазо, должно быть,
мечтал заполучить его в клиенты. Саккар, которого Амадье не удостоилдаже
улыбки, раскланялся с тремязнакомымидельцами,сидевшимизастоликом
напротив, - Пильеро, Мозером и Сальмоном:
- Здравствуйте! Как дела?
- Да ничего.
.. Здравствуйте!
С их стороны он тоже почувствовал холодок, почти враждебность. Амежду
тем Пильеро, высокий, очень худой, с резкими жестами, сястребинымносом
на костлявом лице странствующего рыцаря, обычноотличалсяфамильярностью
игрока, который взял себе за правило действовать напропалую:онговорил,
что терпит полный крах всякий раз, как начинаетразмышлять.Унегобыл
буйный темперамент игрока на повышение,тогдакакМозер,низенький,с
желтым цветом лица, истощенныйболезньюпечени,напротив,беспрестанно
ныл, все время опасаясь какой-нибудь катастрофы.ЧтокасаетсяСальмона,
это был очень красивый мужчина, которыйвпятьдесятлетнеподдавался
приближающейся старости, гордился своей роскошной черной как смоль бородой
и, считался, необыкновенноловкиммалым.Онбылоченьнеразговорчив,
отвечал только улыбками; никто не знал, играетоннаповышениеилина
понижение, да и вообще играет ли он; егоманераслушатьпроизводилана
Мозера такое впечатление, что часто, рассказав Сальмону освоихделахи
сбитый с толку его молчанием, онбежализменитькакой-нибудьордерна
покупку или на продажу ценных бумаг.
В этой атмосфере всеобщего равнодушия Саккар продолжал осматриватьзал
беспокойным и вызывающим взглядом. Он издали обменялся поклоном еще только
с одним высокиммолодымчеловеком,красавцемСабатани,левантинцемс
великолепными черными глазамиипродолговатымсмуглымлицом,которое,
однако, несколько портил неприятный, вызывающий недоверие рот.Любезность
этого молодчика окончательно рассердила Саккара:навернопроворовавшийся
на какой-нибудь иностранной бирже, таинственная личность, любимецженщин,
Сабатани появился здесь прошлой осенью; Саккар знал, чтоегоужеуспели
использоватьвкачествеподставноголицаприкрахеодногобанка;
постепенно он завоевывал доверие маклеров и кулисье своей корректностьюи
неутомимой любезностью дажепоотношениюклицам,пользующимсясамой
дурной репутацией.
Перед Саккаром стоял официант:
- Что прикажете подать, сударь?
- Ах, да! Что-нибудь, ну хоть котлету и спаржи.
Затем он снова окликнул официанта:
- Вы уверены, что господин Гюре не был здесь и неушелещедомоего
прихода?
- О, совершенно уверен!
Вот до чего он дошелпослеэтойкатастрофы,когдаемупришлосьв
октябре еще раз ликвидировать свои дела, продать особняк в паркеМонсои
нанять вместо него квартиру, - только такие, как Сабатани,здоровалисьс
ним, головы уже не поворачивались, руки не протягивались к нему, когдаон
входил в ресторан, где прежде царил. Страстныйигрокпонатуре,онне
обижался на это после своей последней скандальной излосчастнойаферыс
земельными участками, в результате которой ему не удалосьспастиничего,
кроме собственной шкуры. Но его охватывало страстное желание отыграться, и
его бесило отсутствие Гюре, который обещал ему непременноприйтисюдак
одиннадцати часам,чтобырассказатьосвоемразговоресегобратом
Ругоном, в то время всемогущим министром.