Завтрак – рано утром, ужин – в шесть. В полдень ленч, если ра-ботаем поблизости. Если выезжаем на выгон, то обходимся без него.
– Нет.
Карандаш перестал крутиться.
– Нет? Что нет?
– Я имею в виду, пока я на кухне, без ленча вы не останетесь. При такой работе нужно как следует питаться. Поэтому или вы будете брать ленч с собой, или я буду его привозить.
Хэнк пристально посмотрел на Алекс. Никогда никого не заботило, съел он ленч или нет. Даже его мать.
Алекс заерзала в кресле. Его взгляд явно нервировал ее, и она попыталась уточнить свое заявление:
– Конечно же, если вы не против.
Карандаш продолжал крутиться в его руке. Ее предложение тронуло его до глубины души. Внезапно Хэнк почувствовал, как по всему телу разлилось тепло и непреодолимое желание при-коснуться к сидящей перед ним девушке. Пришлось даже стиснуть пальцы, чтобы они не потя-нулись через стол.
Ее поведение удивляло его все больше и больше. От дополнительной работы обычно пы-таются увильнуть, а вот чтобы наоборот…
– Вы умеете… – Он запнулся. – Вы умеете ездить верхом?
– Честно говоря, нет. Не было возможности. Но, думаю, я смогу научиться.
Он кивнул и мысленно представил приятную перспективу учить ее верховой езде. Конеч-но, научится. А парни, они-то с удовольствием погрызут что-нибудь в полдень. Между завтра-ком и ужином слишком большой перерыв.
– Что-нибудь еще? – спросила она.
Он глубоко вздохнул, пытаясь припомнить.
– Нет. Наверно, это все.
В комнате воцарилась напряженная тишина.
– Если это все, то не буду больше мешать, – сказала Алекс.
Под его долгим и жадным взглядом она опустила глаза.
– Да, это все.
Когда она уже спускалась по лестнице, он вспомнил, что забыл дать ей на подпись налого-вые формы. Карандаш в его пальцах хрустнул.
Алекс вышла на крыльцо и вдохнула холодный мартовский воздух. За три дня пребывания в Райском Саду она поняла, что необходимо срочно найти занятие, чтобы скоротать долгие часы между мытьем посуды после завтрака и подготовкой к ужину. Иначе она сойдет с ума от безде-лья. Соглашаясь на эту работу, она ожидала, что все утро будет занята приготовлением ленча. Но мужчины работали на выгоне, и она упаковывала их ленч, пока они завтракали.
Мяуканье за сетчатой дверью привлекло ее внимание. Сахарок терся о дверь и просился на улицу.
– Нет, ты еще не освоился здесь, Сахарок. Если я выпущу тебя, ты убежишь и потеряешься. Что мне тогда делать? Мне не с кем будет даже поговорить.
Алекс тяжело вздохнула и побрела в дом. Она провела рукой по тяжелому бельевому сун-дуку и неодобрительно покачала головой – кончики пальцев были в пыли.
– Как можно так запустить дом! – сказала она Сахарку, который терся у ее ног. – Будь он моим, я бы заставила его сиять как медный грош. Я бы… – Она глубоко вздохнула. Впрочем, это не мой дом, и мне нет дела, что здесь грязи по пояс.
Пройдясь по нижним комнатам, Алекс попыталась не обращать внимания на царящий в них беспорядок. Но чем больше она уверяла себя, что ей это безразлично, тем громче звучал внутренний голос, призывавший ее отбросить все сомнения и поскорее приступить к уборке. Дубовая мебель в столовой была очень красивой, ее лишь стоило слегка натереть воском. Зана-вески в гостиной пожелтели, а коврик так пропитался грязью, что невозможно было определить его цвет.
В конце концов, Алекс не вытерпела.
– Как говаривала сестра Мэри-Клара, – объясняла она Сахарку, извлекая из кладовки пыле-сос, щетку и тряпку, – праздные руки – добыча дьявола.
Три часа спустя она выключила пылесос и осмотрелась. Гостиная выглядела теперь совсем по-другому. Мебель блестела, пахло цветами и воском.
– Что происходит?
От неожиданности Алекс вздрогнула.
– Что происходит?
От неожиданности Алекс вздрогнула. Повернувшись, она увидела Хэнка.
Почувствовав себя пойманной на месте преступления, Алекс сдернула косынку, которой завязала волосы.
– Я просто немного прибрала в комнате.
– Это работа Клэр, – хмуро проговорил хозяин дома. – Вы должны готовить, а не убирать.
Алекс всплеснула руками.
– Я провожу на кухне лишь половину дня. Мне надоело бездельничать все остальное вре-мя.
– Жаль. Но если вы начнете делать работу Клэр, то избалуете ее. Я и так не требую от нее слишком многого, но очень рассчитываю, что за домом все-таки будет следить она. В конце кон-цов, ей нужно научиться хоть за что-нибудь отвечать в своей жизни.
Алекс прищурилась.
– Вы злитесь, словно я краду у вас что-то. Я просто навела порядок. Это ведь не преступ-ление.
В комнате на несколько секунд воцарилось молчание.
– Послушайте, мне просто нужно найти себе какое-нибудь занятие. Мне надоело без… – Она осеклась на полуслове, увидев, что он медленно приближается. Огонь, горевший в его гла-зах, приковал Алекс к месту.
Хэнк остановился всего в нескольких дюймах от нее, и она ощутила жар его тела, слабый запах лошадей и пота.
– Вы невыносимая женщина, – тихо проговорил он. – Никогда еще не встречал человека, требующего дополнительной работы.
– Мне… мне просто нужно чем-то заняться кроме кухни, словно издалека услышала Алекс собственный срывающийся голос. – А в этом старом доме нужен человек, который…
Она снова замерла. Хэнк смотрел на ее губы. Этот взгляд сказал Алекс все. Он хотел поце-ловать ее.
Она быстро отвела глаза и отступила, не потому, что испугалась его желания, а потому, что хотела того же.
Хэнк пробормотал проклятье и глубже надвинул шляпу.
– О, дьявол! По крайней мере, пусть Клэр вам помогает. В конце концов, она должна будет делать это, когда вы уедете.
Алекс кивнула.
– Хорошо.
Хэнк стоял неподвижно и изучающе осматривал комнату. Постепенно его лицо смягчи-лось.
– С тех пор, как умерла мама, здесь ни разу не было такого порядка. Она любила этот ста-рый дом. У нее он всегда сиял.
Алекс почувствовала, что ее сердце болезненно сжалось.
– Вы не обидитесь, если я спрошу, отчего она умерла?
Боль исказила его лицо.
– Погибла вместе с отцом. Во время наводнения.
Алекс захотелось обнять его. Она знала, как больно потерять близкого человека. Но поте-рять сразу обоих родителей…
– Вы были в это время на родео, да? И вернулись домой, чтобы продолжить дело отца?
Он посмотрел на нее, словно не понимая, о чем она говорит.
– Я вернулся сюда, потому что надо было заботиться о Трэвисе и Клэр. Это случилось во-семь лет назад.
– Восемь лет? Значит, Клэр было только девять, когда погибли родители. Возможно, она пренебрегает домашними обязанностями, потому что ей никогда не показывали, что и как нужно делать. Ведь ваши поварихи не прибирались в доме. У кого бы она научилась?
Он пожал плечами.
– Это женская работа.
Потребовалось усилие, чтобы сдержаться и не закатить глаза.
– Женщины не рождаются со щеткой и тряпкой в руке, мистер Эдем. Всему нужно учиться: и как бросать лассо, и как готовить и убирать.
Он долго и внимательно разглядывал ее.
– Хэнк, – проговорил он.
– Что? – не поняла Алекс.
– Просто Хэнк, а не мистер Эдем. Давай перейдем на «ты». Я уже говорил, мы здесь не це-ремонимся.
– Хорошо… Хэнк. Так я могу в свободное время прибирать дом? Обещаю, Клэр будет мне помогать.
Он пожал плечами.
– Хорошо.
– Скажи, ты специально приехал сюда в середине дня, захотел проверить, чем я занима-юсь?
– Нет, я просто оказался поблизости и вспомнил, что должен… – Хэнк нахмурился, не в силах вспомнить, зачем же он приехал домой.