– Тут у него вырвался нервный смешок. – Но моя мать замечательный человек. Она лучше всех. – Он вздохнул. – Ну что ж. Думаю мне пора заканчивать. Мне дали всего минуту, чтобы постоять возле тебя. Приду попозже.
Мне обещали потом разрешить побыть подольше. Я добьюсь этого. – На секунду тепло и давление на ее руку усилилось. – Ты должна выкарабкаться, Кейт.
Ты нужна Джою. – Голос немного прервался от волнения. – Мне тоже нужно, чтобы ты выкарабкалась.
Ты даже не представляешь, как мне это нужно.
Потом Голос пропал, растворился, исчез… и ее беспокойство тоже пропало. Теперь Кейт определенно знала, что ей нельзя переходить порог, пока она не наберется сил. Голос позаботит-ся о Джое, а это – самое главное.
Когда вечером Рик пришел в блок интенсивной терапии, его остановили на сестринском посту.
– Добрый вечер, мистер Макнил, – поздоровалась с ним хорошенькая блондинка.
– Привет, Диана. – Он вопросительно кивнул на бокс, где лежала Кейт. С поста были вид-ны все палаты. – Есть какие-нибудь изменения?
Она взглянула на него, потом в сторону палаты.
– Ну-у…
– Она пришла в себя? – быстро спросил он.
– Нет, нет. Только, кажется, ей стало чуточку легче после вашего утреннего посещения.
– После моего посещения? Правда? – Когда Диана утвердительно кивнула, он спросил:
– Значит, все будет нормально?
Сестра заколебалась.
– Больше ничего не могу вам сказать, кроме того, что говорил вчера вечером дежурный врач. Травмы головы непредсказуемы. Она стала спокойнее, а это означает или то, что она нахо-дится в более глубокой коме, или то, что раньше се что-то подсознательно беспокоило, а теперь перестало и она решила не бороться за жизнь, что сейчас необходимо. Теперь нужно только ждать и смотреть, что будет.
– Ждать и смотреть, – пробормотал Рик. – Кажется, это выражение здесь любимое.
– Извините. Я только…
– Все в порядке, Диана. Я знаю, что ты не станешь напрасно обнадеживать. – Он взглянул на часы, висевшие перед ней на стене. – Можно я сейчас побуду подольше? Целый час, отведен-ный для посещений?
Она улыбнулась.
Пока Рик шел к боксу Кейт, его шаги скрадывало специальное покрытие.
Ничего не изменилось после его утреннего посещения. Кейт Барнет по-прежнему непод-вижно лежала под простыней. Та половина лица, которую он видел, казалась сделанной из чис-тейшего белого мрамора. Не шевелился ни один светлый волосок на голове. Изменения, о кото-рых говорила сестра, были не заметны глазу, их отмечали только аппараты, регистрировавшие каждый вдох и каждый удар сердца.
Рик подошел к ней и медленно и осторожно накрыл ее ладонь своей, чтобы не задеть труб-ку.
– Тебе становится легче, Кейт, не так ли? Ты больше не станешь ускользать от нас? Голос Джоя придал тебе сил, разве нет? – Он подождал, надеясь услышать тот низкий безжизненный голос, который звучал у него в мозгу вчера вечером. Но ответом было молчание. Он нахмурился, понимая, что ему тогда только показалось. Но все-таки… Рик тряхнул головой и вздохнул. – Тебе очень долго давали обезболивающие. Даже не сутки, так? Рик смотрел на классические черты ее лица, покрытого синяками и ссадинами. Кто ты, Кейт Барнет? Я слышал, что не происходит ничего, что не должно произойти. И каждый раз, когда мы делаем выбор, это должно иметь смысл. Если все так, почему я помогаю тебе? Какой толк в том, что ты лежишь здесь, в больнице? – Он легонько провел указательным пальцем по ее носу, по скуле, по ресницам и по подбородку. – Ты так молода и красива. И ты такая замечательная мать. Я потрясен твоим сыном. Он такой смышленый. Моя мать говорит, что не встречала еще ребенка, у которого была бы такая взрослая речь, как у Джоя.
Кажется, что ему не четыре года, а восемь или девять.
Извини меня, ему уже почти пять. А как ты с ним занималась? Ты читала ему энциклопе-дию, когда он был еще младенцем? Он очень хороший мальчик. Такой радостный, полный на-дежд, а вопросы из него так и сыплются. Бессознательно нагнувшись ближе, Рик внимательно наблюдал за матерью, чьего сына он только что хвалил. – Вместо тебя должен лежать здесь я. У тебя есть все, чтобы жить, а у меня…
Он замолчал, так как обещал себе три года назад, что не будет продолжать. У него есть мать, о чем она ему всегда напоминает, его здоровье и его компания по программному обеспече-нию.
Но нет семьи. Нет жены. Нет сына.
– Может, ты потому и вошла в мою жизнь, – спросил он Кейт, – чтобы напомнить мне о моем положении? Я так глубоко погрузился в работу, что перестал печалиться ежедневно и еже-часно. Но ты врезалась в мою машину, и все опять вернулось. – Он опустил голову, стараясь прогнать воспоминания. Извини, – спустя некоторое время проговорил он. – Конечно, ты не виновата, что вломилась в мою жизнь, не так ли? Я виноват в аварии. Я в этом совершенно не сомневаюсь, хотя все твердят обратное. – Он перевел взгляд на ее лицо. – Я чувствую себя идио-том. Как будто говорю сам с собой.
Рик заметил, что она несколько раз судорожно вздохнула.
– Даже не знаю, стоит ли мне еще приходить сюда.
Я знаю истории о больных, про которых говорили, что они безнадежны, но их близкие на-вещали их каждый день и разговаривали с ними, как будто они в сознании, и тогда наступал день, когда они все же приходили в сознание и вспоминали все, что им говорили. – Он в задум-чивости потер подбородок. – Но я думаю, главным здесь было то, что приходили их любимые. А меня ты даже не знаешь. Смешно, но у меня такое чувство, что я тебя знаю. По крайней мере, начинаю узнавать, потому что Джой постоянно рассказывает о тебе. – Рик осторожно взял ее за руку. – А самое главное, Джой так здорово о тебе говорит. Я возьму его с собой, чтобы он по-смотрел на тебя, когда мне позволят. Да, совсем забыл, Джой велел передать тебе от него поце-луй. Что я сейчас и сделаю. – Рик нагнулся и поцеловал ее ледяную щеку.
Затем он начал говорить о Джое, стал рассказывать, как они с Элис водили малыша в парк, потом в «Макдоналдс», а потом Элис взяла его с собой на вечернюю службу в церковь, а Рик вернулся в больницу. Он говорил и говорил, пока не пришла Диана и не напомнила, что уже пора уходить.
Рик удивился, как быстро пролетело время.
– Ты представляешь, мне уже пора уходить. – Он вздохнул. – Даже не знаю, помогают ли тебе мои посещения или делают больно, но, пока не узнаю, я буду продолжать приходить. До завтра, Кейт Барнет.
Завтра.
Рик нахмурился, глядя на неподвижное тело на кровати. Или он сходит с ума, или Кейт – самая редкая женщина, с которой он когда-либо встречался.
Криво улыбнувшись этой мысли, он медленно побрел к двери, потом остановился и взгля-нул через плечо. Странно. Ему не хотелось уходить. Хотелось остаться, поговорить с Кейт о том, что Джою надо купить кое-что из одежды, потому что у него есть только то, в чем он был одет во время аварии. Какой размер он носит? Какой цвет предпочитает? А она?
Он опять хотел услышать ее голос. Он хотел узнать ее, замечательную женщину, которая воспитала такого замечательного сына.
– Мистер Макнил? Посещение закончилось.
Он повернулся.
– Да, я уже ухожу, Диана.
Нахмурившись, Рик шел к посту медсестры. Что с ним происходит? С тех пор как умерла Стейси, его не интересовало ничего, кроме работы, особенно другие люди, а менее всего – жен-щины…
Уже взявшись за ручку входной двери блока интенсивной терапии, он опять обернулся на бокс Кейт.
Но все, что он видел, – аппараты, поддерживающие ее жизнедеятельность.