Она наслаждалась его мастерством, когда Барри напрягся, пробормотав что-то подозрительно похожее на «я тебя люблю», и задрожал в собственном освобождении.
Но этого просто не могло быть. Даже если он и сказал, что любит ее, она прекрасно понимала, что нельзя всерьез воспринимать то, что мужчина говорит в пылу страсти.
– Ты был бесподобен, – сказала она ему. – Следующий раунд за мной.
– Это была лучшая ночь в моей жизни, – тихо проговорил он в темноту.
Если она ответит, Барри поймет, что она любит его, услышит это в ее голосе. А что может быть страшнее для мужчины, чем узнать, что женщина думает о любви, тогда как единственное, о чем думает он, это секс?
Поэтому она промолчала, а через некоторое время ее веки отяжелели, словно налитые свинцом. Если они сейчас же не уйдут отсюда, она может уснуть.
– Который час?
– Мм… не знаю. Четыре? Пять?
– Нам пора.
– Еще нет. Для меня нет лучшего места, чем здесь, с тобой.
А поскольку Меган чувствовала то же самое, она вздохнула, смакуя ощущение обнимающих ее рук… и уснула.
Голоса. Свет. Опять голоса.
Спросонья Меган не могла понять, где она, прежде чем до нее дошло, что происходит. Рука, обнимающая ее, сжалась, и негромкое чертыхание Барри напомнило ей, с кем это происходит.
Мамочки! Она голая на диване в штаб-квартире конгрессмена Гэллоуэя, и сюда сейчас войдут люди.
– Барри!
– Шш… Мы выкрутимся. Одевайся.
О, ну еще бы. Меган вскочила с дивана. Первыми она схватила свои джинсы и белье. Она не решалась взглянуть на Барри, потому что истерический смех готов был прорваться из нее. Она бы ни за что и никогда в жизни не поверила, что может оказаться в подобной ситуации. Это было нереально.
– Вы уверены, что мы не можем войти? – послышался чей-то голос.
– Вы что, телевизор не смотрите? Здесь же полицейская лента. Нам надо дождаться, когда они приедут и скажут, что можно войти.
– Ну что, есть желающие сбегать за кофе?
Меган втиснулась в лифчик.
– Что они здесь делают? Сегодня же суббота! – проговорила она одними губами.
Барри замер, словно к месту прирос, и уставился на нее. Лестно, да только не вовремя. Она жестом показала на его рубашку, валяющуюся вместе с ее майкой.
Может, им удастся незаметно выскользнуть через заднюю дверь? Меган схватила кроссовки, запихала все – она надеялась, что все, – в сумку и, как сумасшедшая, замахала Барри, уговаривая следовать за ней.
Он покачал головой и посмотрел не нее.
– Что? – Это был безмолвный крик.
Он подошел, застегивая рубашку.
– Будем вести себя так, как будто должны быть здесь, – прошептал он.
– Ты имеешь в виду, мы ведем себя так, будто должны были взломать замок и заниматься сексом на диване?
– Слишком многое выдает нас. – Его взгляд метнулся к ее волосам и подозрительно надолго задержался там.
Побежав в ванную, Меган увидела себя в зеркале.
Катастрофа! От геля и лака, щедро нанесенных в салоне, волосы склеились, став приплюснутыми с одной стороны и безумно торчащими с другой. Она смочила волосы и попыталась распушить одну сторону и пригладить другую. Почти без толку.
Барри стоял в дверях и наблюдал за ней. Как он может быть таким спокойным, когда им грозит разоблачение?
– Вот. – Он подал ей резинку, и Меган с благодарностью забрала волосы в привычный хвост.
А потом он поцеловал ее. Восхитительно, но…
– У нас нет времени…
– Все образуется. – Он заправил одну более короткую прядь ей за ухо. – Доверься мне.
– Кофе! – послышались снаружи бодрые голоса.
– Это нам подсказка, – сказал Барри.
– Это нам подсказка, – сказал Барри.
– Подсказка? Ты о чем?
Он выключил свет и вытащил ее из ванной, правильно угадав, что ее первым побуждением было запереться внутри.
– Поставь кроссовки возле двери.
– Зачем?
– Это создаст впечатление, что мы пробыли здесь какое-то время и нам нечего скрывать.
Меган готова была сделать все, что он скажет, лишь бы выпутаться из этого кошмара. Он огляделся.
– В мусорной корзине? – подсказала она.
– Точно. – Он нашел свою туфлю, поставил ее возле дивана рядом с другой, затем, окинув взглядом комнату, направился к двери.
– Что ты делаешь?
– Иду впускать их.
Что?..
Но Барри открыл дверь. Он и вправду сделал это.
– Э… доброе утро, – сказал он, и Меган почувствовала, как лицо ее полыхнуло таким огнем, что на нем можно было сделать яичницу.
Прекрасно. Завтрак для всех. Ожидающая снаружи группа ошеломленно смолкла. Меган их понимала. Она и сама была потрясена.
– Кто вы? Что вы здесь делаете? – спросил один из них. – Да будет вам известно, что мы вызвали полицию.
Барри небрежным жестом указал на Меган.
– Полиция уже здесь. А теперь я хочу знать, что делаете здесь вы в субботу утром? – заявил он голосом строгого учителя.
Одна молодая женщина ответила ему:
– Конгрессмен Гэллоуэй послал нас сделать уборку после взлома и посмотреть, что было украдено. Он приедет сюда через полчаса на пресс-конференцию.
– Погоди, Мередит. – Молодой человек сделал глоток кофе и кивнул в сторону Меган. – Если она из полиции, тогда кто вы?
– Барри Саттон, «Даллас Пресс». – Потянув руку, Барри изобразил свою самую искреннюю улыбку, которая должна была помочь. – Я немного рановато приехал на пресс-конференцию.
– Вы тот самый репортер? – Весь облик парня излучал враждебность. – Тот, который доставил столько неприятностей конгрессмену Гэллоуэю?
Улыбка Барри стала еще шире.
– Я вернулся.
Протиснувшись мимо него, молодой человек с кофе направился к Меган.
– Позвольте взглянуть на ваши документы.
Меган старалась быть такой же бесстрастной, как Барри. И у нее получалось до тех пор, пока она не обнаружила, что не может отыскать свой значок в сумочке. Она незаметно окинула взглядом диван и пространство вокруг него, но значка не было.
– Я не помню, куда положила…
– О, конечно. А оружие при вас? Покажите мне его.
Меган покачала головой, краем глаза увидев, как Барри поморщился.
– Так, никто никуда не уходит, все остаются на своих местах. – Парень с кофе попятился в двери и встал там, перекрывая вход.
– Она действительно офицер полиции, – настаивал Барри.
Меган же в данный момент совсем не чувствовала себя полицейским.
– Полиция приехала, – сказал кто-то снаружи. Через открытую дверь Меган увидела «крузер», припарковавшийся у тротуара.
Ну все, ее карьере конец. Сейчас смущение беспокоило ее меньше всего. Барри даже не представляет размеры беды, в которую они попали. Ну почему он не согласился удрать с ней через заднюю дверь?
Она взглянула на Барри, и он показал на ее кроссовки, давая понять, что она должна их надеть. Ну да, очень приятно делать это под подозрительным взглядом кофейного парня.
Она закончила завязывать шнурки, когда два офицера осторожно подошли с оружием наготове. Увидев ее, они сразу же спрятали пистолеты.
– Эй, Истербрук! Что ты здесь делаешь?
– Привет, О'Рейли, Санчес. – Она кивнула им, почувствовав мимолетное удовлетворение от сникшего выражения на лице кофейного юноши.
– А это Саттон? – О'Рейли покачал головой.