Но я не такая. Я в порядке. В полном порядке.
Я небрежно смахнула слезы, пока они не хлынули рекой.
– Я не переживаю.
– О'кей.
– Абсолютно.
– О'кей, – он пожал плечами, – тогда расскажите мне о работе.
– Я очень люблю свою работу. Получаю от нее огромное удовольствие. Мне очень нравится работать с людьми, много общаться, нравится инновационный подход к делу. Я ощущаю, что делаю нечто полезное, помогаю людям, что мы взаимосвязаны и я могу повли-ять на то, чтобы они сделали правильный выбор, и я рада, что они принимают верное реше-ние при моем содействии. Разумеется, одно из главных достоинств…
– Простите, перебью вас. Вы бы не пояснили, что именно вы делаете?
– Да.
Он придвинулся к компьютеру и прочел:
– Вы переводите сопроводительные инструкции для вашей компании. Так?
– Так.
– И эта компания выпускает холодильники, газовые плиты, микроволновки и прочее.
– Да, это крупнейший в Европе производитель бытовой техники.
– О'кей, продолжайте.
– Спасибо. На чем я остановилась? Разумеется, одно из главных достоинств моей ра-боты – это наш коллектив. У нас работают творческие, заинтересованные люди, они побуж-дают меня добиваться все больших успехов не только в деловой сфере, но и вообще в жиз-ни.
– О'кей. – Он потер лоб. – Людей, с которыми вы работаете, вы про себя называете: Грэм Гулькин Хрен, Квентин Дергунчик, Луиза Длинноносая Сука, Мэри Мышь, Стив Со-сиска и Эдна Рыбья Морда.
Я сохранила полную невозмутимость. Неплохие я выдумала им прозвища.
– Да.
Он вздохнул.
– Люси, вы опять врете.
– Вот и нет. Они реально побуждают меня быть лучше – лучше, чем они сами. И доби-ваться продвижения по службе, чтобы я могла оказаться от них где подальше. Видите? Это не вранье. В итоге все сходится.
Он откинулся на стуле и долго изучал меня, потом потер свою щетину, и я услышала, как она заскрипела.
– Ладно. Вы хотите узнать всю правду об этой работе или вообще о работе? Отлично. Вот она. Я не из тех, кто жить без своей работы не может. Я не отношусь к ней настолько серьезно, чтобы делать хоть чуть больше, чем то, за что мне платят. Я не хочу заводить дружбу с людьми, рядом с которыми провожу большую часть дня и с которыми в нормаль-ной обстановке я бы и двух слов не сказала. Два с половиной года я работаю в этой компа-нии потому, что мне нравится их тренажерный зал, хоть оборудование у них дерьмовое и все там насквозь провоняло потом. Зато я хожу туда бесплатно и могу на этом сэкономить. Еще мне нравится, что там востребовано знание языков, на изучение которых я потратила не один год. У меня не так много друзей, говорящих по-немецки, итальянски, французски, голландски и испански, а тут можно совершенствовать свои навыки.
Я пыталась произвести на него впечатление своими лингвистическими талантами.
– Вы не говорите по-испански.
– Да, брюзга, я об этом знаю, но мое начальство – нет.
– А что будет, если это обнаружится? Вас опять уволят с треском, как в прошлый раз?
Я проигнорировала его выпад и принялась разглагольствовать дальше:
– Тошнотворное выражение «с огоньком», которое многие сейчас используют, говоря о работе, ко мне неприменимо. Я просто честно отрабатываю свои деньги. Я не трудоголик.
– Вы не готовы посвятить себя делу.
– Защищаете трудоголиков?
– Просто говорю, что стойкая приверженность делу, знаете, способность отдаться че-му-то до конца, – это совсем не так плохо.
– А как насчет алкоголиков? Ими вы тоже восхищаетесь? Может, мне начать пить без продыху, чтобы вы могли гордиться моей стойкой приверженностью?
– Не передергивайте. – Он сердито насупился.
– Он сердито насупился. – Может, мы лучше скажем честно, что в вас нет заинтересованности, вы не умеете сосредоточиться и не знаете, что такое предан-ность делу.
Обидные слова. Я сцепила руки в замок.
– Это еще надо доказать.
Он что-то напечатал, потом проглядел открывшийся файл.
– У вашего сослуживца был сердечный приступ, и вы уверили врачей «скорой», будто вы его ближайшая родственница, чтобы уехать вместе с ними в больницу и улизнуть по-раньше с работы.
– Я волновалась за него.
– И поэтому попросили водителя «скорой» высадить вас на углу вашего дома.
– У того мужчины был обычный приступ невралгии, через пять минут он уже отлично себя чувствовал.
– Вы все делаете наспех, кое-как. Попусту тратите время, ничего не доводите до конца, если только речь не идет о том, чтобы съесть шоколадку или выпить бутылку вина. Постоянно меняете свое мнение. Вы не способны принять решение. Избегаете обязательств и привязанностей.
Все, он меня наконец достал. Меня бесила его манера, но куда больше меня бесило то, что во многом он был прав.
– Наши отношения с Блейком длились пять лет. Это что, не привязанность?
– Он ушел от вас три года назад.
– И теперь я занимаюсь собой. Самопознание и прочая хрень.
– А вы себя еще не знаете?
– Конечно знаю. И я так себе нравлюсь, что хочу провести с собой остаток дней.
Он улыбнулся:
– Или по крайней мере еще пятнадцать минут.
Я посмотрела на часы.
– У нас же еще сорок пять минут осталось.
– Вы уйдете раньше. Как всегда.
Я сглотнула.
– И что?
– И ничего. Просто сказал. Привести примеры?
Он снова что-то набрал на компе, прежде чем я успела ответить.
– Обед на Рождество у родителей. Вы ушли до того, как подали десерт. А годом рань-ше и вовсе не дождались основного блюда. Тогда вы поставили рекорд.
– Меня ждали в гостях.
– Да, и оттуда вы тоже ушли раньше.
У меня чуть челюсть не отвисла.
– Никто и не заметил!
– А вот тут вы ошибаетесь. Кое-кто заметил.
– И кто же такой сметливый?
– Внимательный, – поправил он и застучал по клавишам.
Я едва было не начала нервно ерзать на стуле, но удержалась, чтобы не доставлять ему удовольствия. Вместо этого я спокойно откинулась назад и равнодушно оглядела унылый офис, притворяясь, что мне все равно. Но раз я притворяюсь, значит, мне не все равно.
Наконец он остановился.
Я повернулась к нему, он улыбнулся и тут же снова забарабанил по клавишам.
– Это становится скучно.
– Я вас утомляю?
– Честно говоря, да.
– Значит, теперь вы знаете, каково приходится мне. – Он бросил печатать и объявил: – Мелани.
Моя лучшая подруга.
– Что Мелани?
– Затаила обиду, когда вы так рано ушли.
– Чушь какая. И вообще, кто так говорит – «затаила обиду».
– Цитирую. «Ну хоть бы раз она осталась до конца». Конец цитаты.
Мне было досадно это слышать, я была уверена, что сто раз оставалась до конца.
– На ее двадцать первый день рождения.
– Было – что?
– Было то, что вы не ушли раньше времени с ее вечеринки. Вы тогда вообще никуда не ушли, а провели всю ночь на диване.
Шлеп-шлеп-шлеп по клавишам.
– С ее двоюродным братом.
Шлеп.
– С Бобби.
Я застонала.
– Ей на это было наплевать.
Шлеп-шлеп-шлеп.
– Цитирую. «Как она могла так со мной поступить, в мой день рождения? Здесь ба-бушка с дедушкой, и все теперь знают. Я обиделась». Конец цитаты.
– Она мне ничего не сказала.