– Понятно. – Джек хмурится. – Как его фамилия?
Я смущаюсь.
– Грей. Кристиан Грей, – мямлю я.
У Джека отвисает челюсть.
– Самый богатый холостяк в Сиэтле? Тот самый Кристиан Грей?
– Да. Тот самый. – Да, тот самый Кристиан Грей, твой будущий босс. Он съест тебя с потрохами, если ты еще раз нарушишь мое личное пространство,
идиот.
– То-то он показался мне знакомым, – мрачно бормочет Джек и снова морщит лоб. – Что ж, он счастливец.
Я растерянно гляжу на него. Что я могу ему сказать?
– Желаю приятно провести вечер, Ана. – Джек улыбается, но его глаза остаются холодными. Потом он идет, не оглядываясь, в свой кабинет.
Я с облегчением вздыхаю. Проблема улажена. Кристиан Грей делает свое дело. Его имя – мой талисман. Вот и этот кобелек отступил, поджав хвост. Я
позволяю себе победную улыбку. «Видишь, Кристиан? Меня защищает даже твое имя – тебе нет необходимости в чем-то меня ограничивать». Я навожу
порядок на столе и гляжу на часы. Кристиан должен уже приехать.
«Ауди» припаркована у тротуара. Тейлор выскакивает из нее, чтобы распахнуть передо мной заднюю дверцу. Еще никогда я не была так рада его
видеть. Я торопливо прыгаю в машину, спасаясь от дождя.
Кристиан сидит на заднем сиденье, на меня смотрит с опаской. На челюстях желваки – он готов к моему приступу гнева.
– Привет, – бормочу я.
– Привет, – осторожно отвечает он и берет меня за руку, крепко сжимает ее. Я слегка оттаиваю. Я смущена и даже не знаю, что ему сказать.
– Ты все еще злишься? – спрашивает он.
– Не знаю, – бурчу я. Он подносит мою руку к губам и покрывает ее нежнейшими, словно мотыльки, поцелуями.
– День был ужасный, – говорит он.
– Да, верно.
Но впервые после его отъезда на работу напряжение идет на убыль. Для меня успокоительный бальзам – уже то, что он рядом. На задний план
отступают и наша злобная переписка, и все гадости, связанные с Джеком, и неприятное письмо от Элены. Остаемся только мы – я и мой любимый
диктатор.
– Теперь, раз ты здесь, жизнь налаживается, – говорит он.
Мы сидим и молчим, задумчивые и угрюмые. Тейлор умело лавирует в вечернем транспортном потоке. И я чувствую, как с Кристиана постепенно спадают
дневные заботы, он тоже постепенно расслабляется и сейчас в нежном, успокаивающем ритме водит большим пальцем по моим костяшкам.
Тейлор высаживает нас у входа, и мы забегаем внутрь. Кристиан держит меня за руку, когда мы дожидаемся лифта, а его глаза непрестанно сканируют
пространство перед зданием.
– Как я понимаю, вы еще не нашли Лейлу.
– Нет. Уэлч ее ищет, – уныло отвечает Кристиан.
Открываются створки лифта, мы входим в него. Кристиан смотрит на меня с высоты своего роста, в его глазах я ничего не могу прочесть. Ах,
выглядит он потрясающе – пышные волосы, белая рубашка, темный костюм. И внезапно, ниоткуда, это чувство. О господи – страсть, похоть,
электричество! Будь это видимым, вокруг нас и между нами повисла бы интенсивная голубая аура, очень мощная.
– Ты чувствуешь? – шепчет он.
– Да.
– Ох, Ана! – стонет он и обнимает меня дрожащими руками.
Одна рука погружается пальцами в волосы на моем затылке, запрокидывает мою голову, и его губы находят мои. Мои пальцы тоже взъерошивают его
волосы, гладят щеки, а он прижимает меня к стенке лифта.
– Я очень не люблю с тобой спорить, – шепчет он возле моих губ, и в его поцелуе соперничают страсть и отчаяние, под стать моему настроению.
Желание взрывается в моем теле, все дневное напряжение ищет выхода, бурлит во мне. Мы забываем про все, растворяемся друг в друге. Остаются лишь
наши языки, и дыхание, и руки, и огромная, огромная сладость. Он кладет руки мне на бедра, задирает юбку, гладит мои ляжки.
– Господи Иисусе, ты носишь чулки, – с благоговением бормочет он, а его пальцы ласкают мне кожу над чулками. – Я хочу посмотреть… – Он задирает
мне юбку еще выше, до верха бедер.
Сделав шаг назад, он нажимает кнопку «стоп». Лифт плавно останавливается между двадцать вторым и двадцать третьим этажом. У Кристиана потемнели
глаза, раскрылись губы, из них шумно вырывается дыхание. Мне тоже не хватает воздуха. Мы стоим, не касаясь друг друга. Я радуюсь, что у меня за
спиной стена, поддерживающая меня, пока я нежусь под чувственным, плотским взглядом этого красавца.
– Распусти волосы, – приказывает он. Я подчиняюсь, и волосы густым облаком падают мне на плечи. – Расстегни две верхние пуговки на блузке, –
шепчет он с затуманенным взором.
Я воображаю себя ужасной развратницей. Поднимаю руки и медленно расстегиваю каждую пуговицу. Теперь из распахнутой блузки соблазнительно
выглядывают мои груди.
Он облизывает пересохшие губы.
– Ты не представляешь, насколько ты меня волнуешь!
Я нарочно кусаю губу и качаю головой. Он на секунду закрывает глаза, а когда вновь открывает, в них пылает огонь. Он шагает ко мне и опирается
ладонями на стенку лифта, по обе стороны от моего лица. Он так близко, насколько это возможно, не касаясь меня.
Я поднимаю лицо навстречу, а он наклоняется и трется носом о мой нос, и это единственный контакт между нами в узком пространстве лифта. Я пылаю
страстью. Я хочу его немедленно.
– Уверен, что вы знаете это, мисс Стил. Уверен, что вам нравится доводить меня до исступления.
– Разве я довожу тебя до исступления? – шепчу я.
– Во всем, Анастейша. Ты сирена, богиня.
Кристиан подхватывает мою ногу выше колена и кладет себе на талию. Я стою на одной ноге, опираясь на него. Я чувствую внутренней стороной ляжек,
какой он возбужденный, как он хочет меня. А он проводит губами по моему горлу. Я со стоном обнимаю его за шею.
– Сейчас я тебя возьму, – шепчет он, и я в ответ выгибаю спину, прижимаюсь к нему, трусь, наслаждаясь фрикцией.
Он издает низкий горловой стон, подхватывает меня, поднимает выше и расстегивает ширинку.
– Держи крепче, малышка, – бормочет он и, как фокусник, откуда-то извлекает пакетик из фольги и держит у моего рта. Я сжимаю его зубами, он
тянет, и мы вскрываем пакетик. – Молодец. – Он чуть отодвигается и надевает презерватив. – Господи, не могу дождаться, когда пройдут шесть дней,
– ворчит он и глядит на меня затуманенными глазами. – Надеюсь, ты не очень дорожишь этими трусиками. – Он прорывает их ловкими пальцами. Кровь
бешено бурлит в моих жилах. Я тяжело дышу от страсти.
Его слова опьяняют меня, все мои дневные страхи забыты. Во всем мире сейчас – только он и я, и мы занимаемся тем, что умеем лучше всего. Не
отрывая своих глаз от моих, он медленно входит в меня. Я изгибаюсь, запрокидываю голову, закрываю глаза, наслаждаюсь. Он выходит и опять
движется в меня, так медленно, так сладко…
– Ты моя, Анастейша, – бормочет он, обдавая жарким дыханием мое горло.
– Да. Твоя. Когда ты привыкнешь к этому? – задыхаясь, отвечаю я. Он стонет и начинает двигаться быстрее. Я отдаюсь его неумолимому ритму,
наслаждаюсь каждым его движением, неровным дыханием, его потребностью во мне, отражающей мою потребность в нем.