Дети шли на расстоянии нескольких метров друг от друга, вышагивая в ногу. Они миновали Моргана и Ларри, застывших под мостом. Морган кивнул знакомому пацану со своего двора:
– Вы что, на войну собрались?
Парнишка покачал головой и собирался было что‑то ответить, но лишь прибавил ходу, чтобы не отстать. Школьники направились к больнице, – видать, день здоровья или что‑нибудь в этом роде. Морган затушил сигарету о подошву, сложил руки рупором и прокричал:
– Воздушная тревога! Все в укрытие!
Усмехнувшись, Ларри тоже затушил сигарету.
– Ты смотри, есть же еще такие! Небось требует, чтобы даже куртки в коридоре висели по стойке смирно. Ну так что, не пойдешь со мной?
– Не. Не могу я. Но ты давай, шевели ногами, глядишь, к строю приладишься!
– Ладно, увидимся!
– Давай!
Они расстались под мостом. Ларри медленным шагом исчез вслед за детьми, а Морган поднялся по лестнице. Теперь он уже весь окоченел. Не так уж это и плохо, суп из пакетика, особенно если залить его молоком.
Учительница сунула руки в карманы пальто, кинув искоса взгляд на небо. Интересно, вспоминает ли она сейчас того парня, что пару раз встречал ее у школы? Оскару он не понравился. Скользкий тип.
– У всех, наверное, по‑разному, но… я бы сказала, что это когда ты уверен… ну или, по крайней мере, когда тебе кажется, что ты хочешь быть с этим человеком.
– Когда не можешь жить без него, да?
– Да. Точно. Это когда два человека не могут жить друг без друга… Вот что такое любовь.
– Как Ромео и Джульетта.
– Да, и чем серьезнее препятствия… Постой, ты что, фильм смотрел?
– Читал.
Учительница посмотрела на него с улыбкой, которую он всегда так любил, но на этот раз она его лишь смутила. Он быстро добавил:
– А если это два мальчика?
– Тогда это дружба. Дружба – тоже своего рода любовь.
Или ты имеешь в виду… ну, мальчики тоже иногда могут любить друг друга.
– И как это бывает?
Учительница несколько понизила голос:
– Как тебе сказать, в этом нет ничего плохого, но… может, мы поговорим об этом в другой раз?
Они прошли несколько метров в тишине, приближаясь к горке у Кварнвикен, которую еще называли Призрачной горой. Учительница всей грудью вдохнула холодный воздух с запахом сосен, а потом произнесла:
– Это такой союз. Не важно, мальчик ты или девочка, но вы вроде как становитесь одним целым. Я и ты. Такое нельзя не почувствовать.
Оскар кивнул. Девчоночьи голоса за спиной приближались. Еще немного – и они облепят учительницу со всех сторон, как это обычно бывает. Он пододвинулся поближе к ней, так что их куртки соприкоснулись, и спросил:
– А бывает такое, чтобы человек был одновременно и мальчиком, и девочкой? Или ни тем ни другим?
– Нет, по крайней мере у людей. У некоторых животных…
Мишель подбежала к ним, вереща:
– Мари‑Луиз, Йонни напихал мне снега за шиворот!
Они уже почти спустились с горы. Вскоре все девчонки собрались вокруг учительницы, наперебой жалуясь на Йонни с Микке.
Оскар замедлил шаг, чуть отстав от них. Обернулся. Йонни с Микке стояли на вершине горы. Они помахали Оскару. Он не стал махать им в ответ. Вместо этого он поднял здоровенный сук, валяющийся у дороги, и пошел дальше, очищая его от листьев и веток.
Оскар миновал Дом с привидениями, давший название горе. Огромное складское помещение со стенами из гофрированной жести казалось совершенно неуместным среди редких низкорослых деревьев. На стене, обращенной к склону, кто‑то вывел огромными буквами: «ГОНИ МОПЕД!»
Девочки играли в салки с учительницей, бегая по берегу озера. Он не собирался с ними играть. И плевать, что Йонни и Микке скоро его догонят. Оскар лишь крепче сжал свою палку, продолжая идти вперед.
Погода стояла отличная. Озеро замерзло еще пару дней назад, и лед был уже достаточно прочным, так что группа конькобежцев под предводительством физрука Авилы собиралась там кататься. Когда Йонни и Микке сказали, что присоединяются к прогулочной группе, Оскар даже задумался, не сбегать ли домой за коньками, чтобы переметнуться к конькобежцам. Но дома лежали коньки двухгодичной давности – вряд ли они теперь на него налезут.
К тому же он боялся льда.
Однажды, когда он был маленький и гостил у папы в Седерсвике, папа пошел проверить ловушки для раков. Оскар стоял на мостках и видел, как папа внезапно провалился под лед и на какое‑то страшное мгновение его голова ушла под воду. Оскар был один и принялся что есть силы орать, призывая кого‑нибудь на помощь. К счастью, у папы была пара ледовых крючьев и он смог выбраться из воды, но с тех пор Оскар неохотно ходил по льду.
Кто‑то ухватил его за локти.
Оскар быстро повернул голову и увидел, что учительница с девчонками исчезли за поворотом дороги, ведущей вокруг холма. Йонни произнес:
– Ну что, Поросенок, искупнемся?
Оскар крепче сжал палку, что есть сил вцепившись в нее обеими руками. Это был его единственный шанс. Они рывком потащили его за собой. Вниз, ко льду.
– А Поросенок‑то дерьмом воняет, его нужно помыть.
– Пусти!
– Отпустим, отпустим. Ты, главное, расслабься. Еще немного – и отпустим.
Они оказались на льду. Оскар был лишен всякой точки опоры. Они волокли его спиной вперед в сторону проруби у сауны, его каблуки прочерчивали две глубоких борозды на снегу. Он опустил палку между ног, пытаясь притормозить.
Вдали виднелись маленькие фигурки людей на льду. Он закричал, зовя их на помощь.
– Ори сколько влезет. Если повезет, успеют вытащить.
Черная пропасть во льду зияла всего в нескольких шагах. Оскар напряг все свои мускулы и резко рванулся в сторону.