- И он стал очагом распространения? - уточнил Рик. - Глупость какая-то. Может, его укусили?
- Они отслеживали и фиксировали каждое движение своих лошадок, круглые сутки. - Я закрыла файл, сложила компьютер и убрала его в рюкзак. - Вечером за день до вспышки Золотко выезжал на прогулку. Потом его почистили и осмотрели - не нашли даже царапины. И больше из стойла он не выходил.
- А какие-нибудь другие лошади отмечены как очаги по Нгуену-Моррисону?
Шон вытащил из заплечного мешка складной стальной хлыст. Мы трое, не сговариваясь, двинулись к стойлам. Если что-то и раскопаем, то именно там.
- Соседка Золотка, Предутренние Небеса, получила по Нгуену-Моррисону девяносто один процент, и у нее были видимые укусы. Так что в пользу Золотой Лихорадки шесть процентов.
- Единственное возможное объяснение - самопроизвольная амплификация. - Шон нахмурился еще больше. - Сердечный приступ, гибель от естественных причин?
Он распрямил хлыст и нажал кнопку на рукоятке - теперь оружие электризовано.
- Только не здесь, - ответил Рик и покачал головой в ответ на наши недоуменные взгляды. - Несколько лет назад я писал статью про современные ранчо. Лошади находятся под постоянным наблюдением, так что если какая-нибудь вдруг падет - от инфаркта или подавится кормом, да по любой причине, - об этом немедленно станет известно.
- То есть дежурные должны были получить сигнал. И успели бы сюда до того, как он воскрес и покусал остальных, - размышляла я вслух. - Почему же не успели?
- Потому что когда происходит мгновенное превращение в зомби, а не воскрешение, показатели жизнедеятельности не меняются, - почти восхищенно констатировал Шон. - Жив-здоров, а в следующую секунду - бац - ты уже куча зараженной плоти. Сенсоры не уловили самопроизвольного превращения, ведь при таком раскладе машина в принципе не может определить, что что-то пошло не так.
- Да, говорят же: не верь современным технологиям, - без тени улыбки отметила я. - Ладно, в семь часов коня чистили и все было в порядке, никаких царапин или травм, ночью началась самопроизвольная амплификация, которую не смогли засечь сенсоры. Но мы по-прежнему не знаем, почему это произошло.
Спонтанная амплификация случается. Иногда вирус внутри организма вдруг решает проснуться, и предотвратить это невозможно. Почти два процента вспышек, произошедших во время Пробуждения, относят к самопроизвольному заражению. Такое обычно наблюдается только у детей и стариков: вирус реагирует на резкое изменение массы тела. Никогда не слышала о спонтанной амплификации у скота, но и доказательств обратного тоже нет… Слишком уж все сходится. Лошадь в стойле сенатора Раймана внезапно подвергается спонтанному заражению и становится очагом инфекции именно в тот день, когда его выбирают кандидатом в президенты от Республиканской партии. Такие совпадения случаются только в романах Диккенса. Но не в жизни.
- Не верю я, - Рик озвучил наши общие мысли. - Слишком уж все гладко. Вот вам здоровая лошадь, и вот она уже зомби, гибнет куча народу, какая трагедия. Я бы такое написал, если бы пришлось сочинять газетную заметку на первую полосу о совершенно невероятном событии.
- Почему же никто не стал ничего раскапывать? - Шон остановился во внутреннем дворике между конюшнями и теперь переводил взгляд с меня на Рика. - Не хочу никого обидеть, но ты, Рик, в этой области новичок. А у тебя, Джордж, профессиональная паранойя. Почему никто другой не полез разбираться?
- Потому что, когда происходит вспышка вируса, никто не разбирается, - пояснила я. - Помнишь, ты в шестом классе разозлился? Когда нас заставили читать про Пробуждение? Я думала, нас обоих из-за тебя исключат. Говорил еще: так дерьмово обернуться все могло только по одной простой причине - люди довольствовались первым попавшимся простым ответом, цеплялись за него, отказывались напрягаться и думать.
- А ты говорила: такова человеческая природа, и мы должны спасибо сказать, что умнее их, - согласился брат. - А потом побила меня.
- Ответ все тот же - человеческая природа.
- Дайте людям что-нибудь правдоподобное, а еще лучше что-нибудь трагическое; например, девочку-подростка, которая героически спасла сестер. И они не просто поверят, они захотят поверить. - Рик покачал головой. - Хорошие новости. А люди с радостью верят хорошим новостям.
- Иногда я восхищаюсь нашим миром, где слово "хороший" в сочетании со словом "новости" вовсе не означает ничего хорошего. - Я оглянулась на брата. - Откуда начнем?
В офисе ответственная я, но в полевых условиях все меняется. Здесь командует Шон, если только я не вмешиваюсь и не требую немедленно эвакуироваться. Мы оба неплохо соображаем и знаем свои сильные стороны. Брат мастерски умеет тыкать в мертвецов палкой, а еще умеет выживать - ему же надо потом написать обо всем в блоге.
- Вооружены? - Этот вопрос был адресован скорее Рику, нежели мне.
Шон знает, я лучше добровольно суну руку зараженному в рот, чем отправлюсь на выезд без оружия.
- Да.
Я достала свой сороковой калибр.
- Да, - подтвердил Рик.
Пистолет у него был больше моего, но держал его Рик уверенно, так что, видимо, не просто хотел поиграть мускулами. Казинс убрал оружие в кобуру и добавил:
- Я бы предложил проверить меткость, но место здесь не подходящее для таких игр.
- Позже проверим.
Ответ Шона, похоже, Рика позабавил. Я еле сдержала смешок. Бедняга, видимо, решил, что брат шутит.
- Так, мы разделимся. Джордж, на тебе стойла для жеребят. Рик, ты осматриваешь конюшню для взрослых лошадей. Я проверю ветеринарный изолятор. Потом встречаемся здесь и вместе идем к однолеткам. Постоянная радиосвязь. Что-то заметите - кричите во все горло.
- Чтобы остальные пришли на помощь? - уточнил Рик.
- Чтобы остальные успели убежать, - отрезал Шон. - Братцы, включаем камеры. И давайте пободрее. Это не тренировка, это новости.
Разумная идея: вспышка вируса затронула все четыре здания, но началась в определенном месте. Каждый из нас обследует соответствующую конюшню, сделает хорошие, атмосферные снимки, а потом соберемся вместе и, возможно, найдем что-нибудь действительно важное. Мое сердце учащенно забилось, когда я открыла дверь, ведущую в кормовое отделение. Там было темно. Я сняла очки, и привычное жжение почти сразу же прекратилось: зрачки больше не пытались сузиться, а, наоборот, расслабились. Я прошла к стойлам для жеребят. В таких вот сумерках вижу лучше всего, совсем как зараженные.
Здесь явно использовали самые последние достижения в области животноводства. Просторные стойла - есть где развернуться и лошади, и человеку, который ее обслуживает. Я старалась не обращать внимания на висевшие на стене общевойсковые защитные костюмы и расставленные в углах красно-желтые контейнеры со значком биологической угрозы.
Но запах хлорки игнорировать было труднее. А раз обратив на него внимание, я сразу стала замечать и другие детали: пятна на стенах (не краска, и не брызги от кормовой смеси), примятая солома, пропитанная какой-то густой тягучей жидкостью. Здесь еще не закончили зачистку. Стандартная процедура. Сначала убирают зараженные тела и… куски. Потом запечатывают здание и распыляют хлор. В конце устанавливают и активируют баллоны с дезинфектантами и формалином. Формалин - это раствор, содержащий формальдегид, убивает почти все живое, включая зараженных. Согласно нормам санобработки, требуется распылить его целых пять раз: как только органические материалы все впитают - новая порция. После такой химической атаки, когда гарантированно гибнет все живое, жидкости должны подсохнуть, и тогда можно убирать и сжигать потенциально опасные материалы, например, ту же солому.
У меня на плече уже работала камера. Я включила еще три (на рюкзаке, на бедре и на заколке) и медленно приступила к осмотру помещения.
Под сеновалом лежали мертвые кошки: скрученные в жуткой предсмертной судороге пестрые тельца. Они пережили и вспышку вируса, и последовавший за нею ужас, но не смогли пережить распыление формалина. Я постояла немного, глядя на них. Такие маленькие и безобидные… Коты действительно безобидны, они весят меньше сорока фунтов и не оживают, Келлис-Амберли их игнорирует. Для кошек смерть - это по-прежнему смерть.
Я отошла к стене, и там меня стошнило.
После этого стало немного легче. Первичный осмотр ничего не выявил. Никаких необычных признаков - просто место, где произошла вспышка вируса. Ужасно, трагично, но ничего особенного. Вот здесь в здание проникла зараженная лошадь - выбила копытами откатную дверь. Набросилась на кобыл с жеребятами в первых трех стойлах. Люди не смогли защититься. Даже не поняли, что произошло, а потом уже было поздно. Если повезло, умерли быстро: либо от кровопотери, либо их разорвали на куски. В противном случае запустился вирус. Вряд ли повезло, свежие зомби в первую очередь хотят заразить жертву, а не съесть ее.
Легко представить, как здесь свирепствовали зомби-лошади: кусали всех подряд, снова и снова. Кошмар. Именно так в начале века чуть было не погиб наш мир. Сведения довольно точные. Мы, к сожалению, слишком хорошо знаем, как происходит вспышка вируса. Болезнь действует по одному и тому же сценарию.
На осмотр конюшни ушло минут двадцать. Так не терпелось поскорее выбраться оттуда, что я забыла надеть черные очки. Нестерпимый солнечный свет окончательно выбил меня из колеи. Я крепко зажмурилась, споткнулась и едва успела уцепиться за дверь конюшни.
- Вот так можно определить, что она не зомби, - послышался голос Шона откуда-то слева. - Зараженным на солнечный свет плевать, им черные очки не нужны.
- Пошел к такой-то матери, - пробормотала я.
Брат обнял меня одной рукой и отвел от здания.
- Какие выражения. И этим же ротиком ты маму целуешь?
- И маму, и тебя, дурака. Давай сюда очки.
- А где они?
- В левом кармане рубашки.
- Нашел, - прозвучал с другой стороны голос Рика, и мне в ладонь легли черные очки.
- Спасибо, - прислонившись к Шону, я быстро нацепила их на нос.
Камеры коллег все фиксировали. Ну и черт с ними.
- Что-нибудь нашли?
- Я - нет, - ответил брат.
Голос у него какой-то странный, он почти… смеется? Вряд ли в ветеринарном изоляторе было веселее, чем в моей конюшне. Наверное, даже хуже - ведь ночью там дежурила куча медицинского персонала.
- А вот Рику повезло.
- Мне с девушками всегда везло, - отозвался тот сконфуженно.
Я ничего не поняла, так что нужно было посмотреть. Я осторожно открыла сначала один глаз, потом другой. Шон все еще поддерживал меня за плечи. Именно из-за проблем со зрением я всегда так нервничаю на выездах, и брату об этом известно лучше других. Рядом стоял взволнованный и смущенный Рик.
В его рюкзаке кто-то завозился.
- Что там? - я резко выпрямилась.
- Новая подружка, - прыснул Шон. - Джордж, он был просто неотразим. Это надо было видеть. Вышел из конюшни, а она буквально размазалась по нему. Видал я раньше прилипчивых дамочек, но этой палец в рот не клади - не то что руку откусит, целиком съест.
- Рик? - Я настороженно покосилась на своего младшего сотрудника.
- Все правда. Как только она увидела человека без распылителя - вцепилась тут же.
Казинс открыл рюкзак. Показалась бело-рыжая голова, и на меня недоверчиво уставились желтые глазищи. Я удивленно моргнула. Голова тут же исчезла.
- Кошка.
- Остальные мертвы. - Рик закрыл рюкзак. - Наверное, сумела достаточно глубоко зарыться в сено. Или была снаружи, когда служба зачистки пришла, а потом каким-то образом ее заперли внутри.
- Кошка!
- Джордж, она чиста, - вмешался Шон.
Млекопитающие, которые весят меньше сорока фунтов, не подвергаются заражению (нет необходимого баланса между массой тела и массой мозга). Но иногда становятся переносчиками живого вируса, во всяком случае, пока он их не убьет. Такое случается крайне редко. Обычно к маленьким животным инфекция не цепляется. Но в полевых условиях нельзя рисковать.
- Сколько взяли анализов крови? - поинтересовалась я у брата.
- Четыре, по одному на каждую лапу. - Шон примирительно поднял руки, предвидя мой следующий вопрос. - Нет, не поцарапала. Да, абсолютно уверен: киса чиста.
- И он уже на меня наорал за то, что я ее взял без анализа, - добавил Рик.
- Это совсем не значит, что я на тебя орать не буду. - Я отстранилась от Шона. - Просто сделаю это в офисе. Итак, джентльмены, у нас три осмотренных конюшни и одна живая кошка. Продолжим?
- У меня на вечер других планов нет, - по-прежнему веселым голосом ответил Шон (конечно, он же ирвин, что ему еще для счастья надо). - Камеры включены?
- Да. - Я проверила часы. - Памяти достаточно. Будешь позировать?
- А как же!
Шон отступил к конюшне для однолеток и встал так, чтобы солнце светило сзади. Невозможно не восхищаться его страстью к театральным эффектам. Мы с братом сделаем два разных репортажа про сегодняшние события, каждый для своего раздела сайта. Он сыграет на опасности и риске, с которым всегда сталкиваешься в подобных местах. А я расскажу о произошедшей здесь трагедии. Свою историю надиктую позже - когда разберусь, что именно случилось. Ирвины продают волнение и испуг. Вестники продают новости.
- Что он делает? - недоуменно спросил Рик.
- Видел репортажи, где ирвины разглагольствуют о страшной опасности и затаившихся чудовищах?
- Да.
- Ну, вот это и делает. Шон, по твоему сигналу!
Брат не заставил меня повторять дважды. Он широко улыбнулся прямо в камеру, сделавшись внезапно томным и расслабленным (благодаря этой улыбке зрители буквально килограммами закупают футболки с его изображением), откинул рукой со лба слипшиеся от пота волосы и сказал:
- Всем, привет. Сплошная скукотища в последнее время, вся эта политика, закрытые помещения. Только помешанные на новостях чудики такое любят. А сегодня? Сегодня у меня для вас подарок. Потому что мы единственная журналистская команда, которой позволили войти на ранчо Райманов до завершения санобработки. Братцы, вы увидите все: кровь, пятна. Разве что не почувствуете запаха формалина…
Шон продолжал говорить, но я уже не слушала - я наблюдала. Он в совершенстве владеет своим искусством и умеет доводить аудиторию до исступления. В конце концов так их заболтает, что даже если вдруг обнаружит в кармане "зловещий и загадочный" фантик, все будут наблюдать за этим, затаив дыхание. Подобные навыки впечатляют, но мне больше нравится именно наблюдать. Шон удивительным образом преображается, превращается в настоящий сгусток энергии. Многие сочтут это странным - девушка в моем возрасте охотно признает, что любит собственного брата. А мне плевать. Я его люблю, и когда-нибудь мне придется его похоронить. Так что я благодарна, что могу пока наблюдать за его речами.
- …пойдемте со мной, и вы увидите, что на самом деле произошло здесь тем холодным мартовским днем.
Шон снова улыбнулся, подмигнул в камеру и направился к конюшне. Возле дверей он крикнул:
- Пауза. - Повернулся к нам и уже совершенно другим тоном спросил: - Готовы?
- Готовы.
И мы последовали за Шоном, предоставив зрителям прекрасную возможность поразмышлять на тему: "Эй, а знаете что? Этим, вообще-то, должны власти заниматься - мы же им платим, чтобы они рисковали своими жизнями и добывали информацию".
Сначала на нас обрушилась вонь. Так пахнет только на месте недавней вспышки вируса и нигде больше. Годами ученые пытались выяснить, почему люди чувствуют инфекцию, даже если живой вирус уничтожен. И пришли к неутешительным выводам: срабатывает тот же механизм (просто на порядок слабее), который позволяет зомби друг друга опознавать. Зараженные не бросаются друг на друга, если только они длительное время не голодали. А живые могут унюхать, где именно началось заражение. Очередная уловка дремлющего внутри каждого из нас вируса. Но никто не знает наверняка. Запах еще никому не удалось описать. Пахнет смертью. Все в тебе кричит "беги!". А мы, как настоящие идиоты, никуда не бежали.
Дверь закрылась, и помещение окутал знакомый полумрак.
- Джордж, Рик, включаю свет.
Я успела заслонить глаза рукой. Над головой вспыхнули светильники. Сзади послышался приглушенный шум - Рика вырвало. Неудивительно. У всех, хотя бы раз за подобное путешествие, желудок не выдерживает. У меня, по крайней мере, точно.
Глаза постепенно приспособились к свету, и я опустила руку. Кругом царил настоящий хаос. По сравнению с этим конюшня для жеребят - просто цветочки. Ну, пара пятен, ну, мертвые коты. Здесь они, кстати, тоже были - валялись на полу, словно грязные тряпки. А еще…
Первая моя мысль была: конюшню залили кровью. Не забрызгали, а именно залили, в буквальном смысле слова - как будто кто-то взял ведро и тщательно все обработал. Приглядевшись, я поняла: больше всего крови на стенах (там темнела длинная полоса, футах в трех от земли) и на полу, который покрылся неровной коркой всевозможных оттенков черного и коричневого - там смешались хлорка, кровь и фекалии. Несколько мгновений я смотрела прямо перед собой и старалась справиться с рвотой. Одного раза вполне достаточно. Обойдусь без повторения, особенно на глазах у других.
- Тут таблички с именами лошадей, - крикнул из дальнего угла Шон. - Вот этого звали Вторничный Блюз. Ничего себе имечко?
- Ищи Золотую Лихорадку и Предутренние Небеса. Если тут произошло что-нибудь необычное, мы можем найти улики в их стойлах.
- Под метровым слоем спекшейся крови, - пробормотал Рик.
- Надеюсь, ты взял с собой лопату! - В голосе Шона звучала возмутительная в данных обстоятельствах радость.
Рик ошеломленно на него уставился.
- Твой брат - настоящий инопланетянин.
- Да, зато симпатичный. Пошли проверять стойла.
Я проверила половину ряда, дошла до Урагана из Страны Оз и Штормового Предупреждения. И вдруг Рик позвал:
- Идите сюда.
Мы с Шоном обернулись: Казинс показывал куда-то в угол.
- Я нашел Золотко.
- Класс, - одобрил Шон. - Ничего не трогал?
Мы подошли поближе.
- Нет. Вас ждал.
- Молодец.
Дверь стойла криво висела на одной петле, ее выломали мощным ударом изнутри. Кое-где на расколовшихся досках виднелись следы лошадиных копыт. Брат тихо присвистнул:
- Золотку не терпелось выйти.
- Вполне понятно. - Я рассмотрела следы. - Шон, на тебе перчатки, откроешь?
- Для тебя - все, что угодно. Ну, по крайней мере дверь этого мерзкого стойла.
Шон закрепил дверцу при помощи небольшого крючка. Я наклонилась, чтобы камера смогла все заснять, а брат зашел внутрь.
Под его ногой что-то громко хрустнуло.
Мы с Риком вскинулись. У меня екнуло сердце: такие звуки на выезде не к добру. В лучшем случае - он только что избежал серьезной опасности, а в худшем…
- Шон? Доложи.
Побледневший брат поднял сначала одну ногу, а потом другую. В подошву левого сапога впился острый кусочек пластика.
- Мусор какой-то, ничего особенного, - с явным облегчением сказал Шон и наклонился, чтобы стряхнуть осколок.
- Стой!
Он замер, а я повернулась к Рику и потребовала:
- Объясни.