- Острое. - Рик перевел испуганный взгляд с меня на брата. - Острый кусок пластика, в лошадином стойле, на животноводческом ранчо. Вы тут видели битые стекла в окнах? Или поврежденное оборудование? Вот и я нет. Тогда что это такое? У лошадей твердые копыта, но и на них есть мягкие участки, которые очень легко поранить. Коневоды никогда бы не оставили ничего острого возле стойла.
Шон опустил ногу, но стоял теперь на носочках, чтобы не раздавить обломок.
- Сукин ты…
- Выходи оттуда. Рик, найди какие-нибудь грабли. Нужно разворошить сено.
- Понял.
Казинс отошел в противоположный угол помещения. Бледный Шон, по-прежнему на носочках, вышел из стойла.
Я хлопнула его по плечу.
- Дурак.
- Наверно, - согласился брат, немного успокоившись: раз я обзываюсь, все не так уж плохо. - Думаешь, мы что-то раскопали?
- Похоже на то, только тебе не про это сейчас надо думать. Возьми плоскогубцы, вытащи эту дрянь из подошвы и положи в мешок. Будешь руками трогать - убью.
- Ладушки.
Вернулся Рик с граблями в руках. Я забрала их у него и начала осторожно проверять солому.
- Присмотри за моим глупым братцем.
- Да, мэм.
В стойле обнаружились еще осколки и длинный погнутый обломок до боли знакомой формы. Шон ахнул от изумления.
- Джордж…
- Вижу. - Я все еще разгребала солому.
- Это игла.
- Знаю.
- Если уж тут даже пластику не место, откуда взялась игла?
- Вряд ли причина нас обрадует, - вставил Рик. - Джорджия, попробуй правее.
- Почему?
- Там не так примято. Возможно, что-то и уцелело.
- Хорошая мысль.
Я переключилась на правую сторону. Ничего. В последний раз прошлась граблями, и тут на свет показался шприц. Целый шприц - и в нем что-то было. Поршень не нажали до конца, сквозь грязный прозрачный пластик виднелись остатки молочно-белой жидкости. Мы молча уставились на находку.
- Джордж? - в конце концов спросил Шон.
- Да?
- Я больше не считаю тебя параноиком.
- Хорошо. - Я осторожно подвинула шприц граблями. - Проверьте контейнеры для утилизации - может, там остались специальные пакеты. Нужно запечатать эту штуку: нельзя ее так выносить, а нашим мешкам я не доверяю.
- Зачем? - не понял Рик. - Тут же провели санобработку.
- Потому что только один препарат могли ввести совершенно здоровому коню, который сразу же после этого превратился в очаг распространения инфекции, - ответила я.
У меня сосало под ложечкой от одного взгляда на шприц. Шон мог на него наступить. Если бы чуть по-другому поставил ногу, то…
Думай о чем-нибудь другом, Джорджия. Думай о чем-нибудь другом.
- Шприцы герметичны, - добавил брат. - Хлор не попал бы внутрь.
- То есть…
- Если я права, перед нами Келлис-Амберли, и его тут хватит, чтобы заразить все население штата Висконсин, - невесело улыбнулась я. - Как вам такой заголовок для главной страницы сайта: "Убийство Ребекки Райман"?
Келлис-Амберли может сколь угодно долго жить внутри переносчика инфекции, то есть внутри теплокровного млекопитающего. Пока лекарства от него не придумали. Отдельно взятые образцы крови можно очистить от частиц вируса, но нельзя удалить его из мягких тканей, костного мозга, спинномозговой жидкости. Спасибо за это надо сказать человеческому гению, который его создал. Инфекция всегда с нами, каждый день, с момента зачатия и до самой смерти.
В течение жизни мы сталкиваемся с несколькими "разновидностями" Келлис-Амберли. Келлис противостоит враждебным риновирусам простуды и поддерживает иммунную систему. У некоторых появляются злокачественные опухоли, и тогда просыпается и берется за дело Марбург-Амберли. Соединившись, два вируса по-прежнему выполняют свои первоначальные функции. Что для нас не так уж и плохо. Хоть какие-то плюсы - раз уж приходится существовать бок о бок с живыми мертвецами, которые так и норовят вас слопать.
Проблемы начинаются, только когда КА переходит в активную фазу. Десяти микронов живого Келлис-Амберли достаточно, чтобы началась необратимая реакция и носитель погиб. Болезнь просыпается, и вы уже больше не вы - становитесь живым сосудом, содержащим инфекцию, ее вечно голодным распространителем. У зомби только две цели: выкормить вирус в себе и распространить его дальше.
Крошечной капли Келлис-Амберли достаточно, чтобы заразить как человека, так и слона. Десять микронов. Если хотите литературное сравнение - в точке в этом предложении микронов и то больше. Лошади, которая стала очагом инфекции на ранчо Райманов, вкололи приблизительно девятьсот миллионов микронов живого Келлис-Амберли.
И пусть кто-нибудь, глядя мне в глаза, скажет, что это не терроризм.
из блога Джорджии Мейсон
"Эти изображения могут вас шокировать",
25 марта 2040 года.
Пятнадцать
Стоит вам позвонить американскому сенатору из карантинной зоны и сообщить, что вы только что обнаружили живую кошку и шприц (в котором, видимо, осталась капля ужасающего вируса), и тут же, буквально в ту же секунду на вас набросятся и военные, и спецслужбы. Всегда подозревала, что радио- и мобильные сигналы из карантинных зон отслеживают, но сегодня мне это продемонстрировали наглядно. Только успела сказать "целый шприц", и нас сразу же окружили мрачные громилы с большими пушками.
- Снимайте на камеры, - прошипела я Рику и Шону.
Оба кивнули, едва заметно, потому что страшно было пошевелиться - столько на нас нацелили пистолетов.
- Положите шприц и все свое оружие на землю и поднимите руки над головой, - прогремел сквозь помехи из громкоговорителя бесстрастный голос.
Мы с Шоном переглянулись.
- Мы, э-э-э… журналисты, - с почти вопросительной интонацией крикнул брат. - Лицензии класса А-15, право на ношение оружия. Освещаем предвыборную кампанию сенатора Раймана. Так что у нас с собой целый арсенал. И со шприцом в руках мы чувствуем себя не совсем уютно. Вы правда готовы ждать, пока мы выложим все, что у нас есть при себе?
- Боже, надеюсь, нет, - пробормотала я. - Иначе проторчим здесь весь день.
Ближайший к нам громила (в зеленом армейском комбинезоне, а не в черном костюме агента спецслужб) дотронулся до правого уха и что-то тихонько прошептал. После некоторой паузы кивнул и сказал (гораздо более спокойным голосом, чем тот, из громкоговорителя):
- Просто положите шприц и то оружие, что у вас на виду, поднимите руки и не делайте резких движений.
- Уже гораздо лучше, спасибо, - улыбнулся брат.
Сначала я не поняла, чего это он так выделывается перед толпой нервных военных, готовых в любой момент открыть огонь. А потом проследила за его взглядом и чуть было не улыбнулась. Здравствуй, стационарная камера номер четыре. Здравствуйте, умопомрачительные рейтинги. Не зря Шон разошелся. Я вышла вперед и положила шприц на землю. Вернее не сам шприц, а запечатанный армированный двухслойный пакет. Пространство между внешним и внутренним слоями заполнял хлор: если зараза выберется из шприца, то не успеет прорваться наружу. Двигаясь с чрезвычайной осторожностью, я выложила также пистолет, электрошокер, газовый баллончик (его я обычно пристегиваю к рюкзаку - мало ли какая дрянь встретится помимо зомби, а перцовку в глаза получить никто не рад) и складную дубинку, которую мне Шон подарил на день рождения. Потом подняла руки, показывая, что больше ничего нет, и сделала шаг назад.
- Мэм, и очки тоже, - велел солдат.
- Черт побери, у нее же ретинальный КА! Вы видели досье, еще когда мы только сюда приехали, так что все знаете! - Шон уже не красовался, а просто откровенно злился.
- Очки, - повторил военный.
- Шон, все в порядке, он просто выполняет свою работу. - Я стиснула зубы и изо всех сил зажмурилась, потом сняла очки, бросила их на землю и отступила назад.
- Мэм, откройте, пожалуйста, глаза.
- А вы сможете немедленно оказать мне медицинскую помощь? - Я тоже сильно разозлилась. - Меня зовут Джорджия Каролина Мейсон, лицензия номер альфа-фокстрот-браво-один-семь-пять-восемь-девять-три. Мой брат прав, у вас есть наши досье. У меня острый ретинальный Келлис-Амберли. Если открою глаза, могу серьезно повредить зрение. И мы журналисты, я подам на вас в суд.
Снова пауза - опять с кем-то совещался. Дольше, чем в прошлый раз. Видимо, проверяли досье, уточняли, не превращусь ли я немедленно в зомби, а то, может, нарочно очки надела и разглагольствую тут. Наконец:
- Вернитесь в группу.
Еще минут десять Шон с Риком выкладывали оружие. Потом мы встали рядом, и брат взял меня за локоть - помочь, если вдруг придется куда-то идти. Днем без очков я практически становлюсь слепой. Даже хуже: у слепых ведь свет не вызывает мигрени, и сетчатку они повредить не боятся.
- Кто дал вам право зайти на территорию?
- Сенатор Питер Райман, - ответил Рик, спокойно и уверенно - видимо, далеко не первый раз сталкивается с властями. - Полагаю, вы перехватили звонок мисс Мейсон сенатору?
- Сенатор Райман знает о вашем местонахождении?
- Сенатор Райман дал нам разрешение на проведение этого расследования, - Рик сделал особое ударение на слове "сенатор". - Думаю, его заинтересуют наши находки.
Солдат снова совещался с кем-то. Неожиданно затрещал громкоговоритель, и оттуда послышался голос Раймана:
- Дайте сюда эту штуку. Что же вы творите? Это мои журналисты, а вы так с ними обращаетесь, будто они незаконно вторглись на мою же территорию. Тут явно не все в порядке, а вы как думаете?
Другой голос на заднем плане неразборчиво промямлил какие-то извинения.
- Конечно, не подумали, - грянул в ответ сенатор. - Ребята, вы как? Джорджия, девочка моя, ты с ума сошла? Надень немедленно очки. Думаешь, у слепого журналиста получится раскапывать мои маленькие грязные тайны?
- Сэр, эти славные люди заставили меня их снять!
- Славные люди с такими славными пистолетами, - присоединился Шон.
- Очень мило с их стороны, но теперь, Джорджия, надень их, пожалуйста, обратно. У тебя есть запасная пара?
- Есть, но в заднем кармане - боюсь, уроню.
Всегда беру с собой запасные. Лучше три пары. Ясное дело, на случай заражения, а не на случай агрессивных военных.
- Шон, достань сестре очки. Она без них словно голая. Жуткое зрелище.
- Да, сэр!
Брат отпустил мой локоть. Через мгновение я почувствовала, как он вложил мне в руку очки, и, облегченно вздохнув, надела их. Свет сразу же потускнел - теперь можно открыть глаза.
Моему взору предстала все та же картина: слева - Рик, справа - Шон, повсюду вооруженные солдаты, а еще стационарная камера номер четыре, которая по-прежнему передавала данные в грузовик. В таком диапазоне большинство передатчиков не смогут ничего отследить - примут за помехи. Баффи не зря держит руку на пульсе беспроводных технологий: чем лучше разбираешься в подобных вещах, тем труднее блокировать твой сигнал. Не знаю, работают ли еще камеры, которые настроены на высокие частоты - наверное, нет. Зато низкочастотные военные вряд ли засекут.
- Джорджия, с глазами все в порядке? - спросил сенатор.
Взгляд Шона молча вопрошал о том же.
- В полном, сэр.
Не совсем правда. Мигрень уже набирала силу; теперь, наверное, буду несколько дней мучиться. Чего от них еще ждать - это же правительство.
- Когда эти славные люди закончат свою работу, нам нужно будет поговорить. Если у вас найдется минутка.
- Конечно. - Дружелюбие в голосе сенатора сменилось напряжением. - Я хочу узнать обо всем.
- Мы тоже, сэр, - вмешался Рик. - Например, хотелось бы знать, что в шприце. К сожалению, у нас нет необходимого оборудования, чтобы это проверить.
- Вышеуказанный предмет передается в распоряжение армии Соединенных Штатов Америки, - пролаяли из громкоговорителя. - Что в нем - больше вас не касается.
Мы вскинулись, все трое.
- Простите, - уточнил Рик, - найдено возможное доказательство того, что при помощи живого вируса Келлис-Амберли кто-то устроил вспышку вируса на американской земле. Во владениях кандидата в президенты Соединенных Штатов. И вы утверждаете, что людей это не касается? Не касается троих аккредитованных и лицензированных представителей американских СМИ, которые и нашли это самое доказательство? Причем сами провели расследование, с которым почему-то не справились вооруженные силы?
Солдаты вокруг нас явно напряглись и теперь держали оружие под весьма неприятным углом, мол, даже на американской земле бывают несчастные случаи. Сотрудники спецслужб нахмурились, но не сильно. В конце-то концов, за расследование на ранчо отвечали не они.
- Сынок, - послышалось из громкоговорителя. - Не хочется думать, что ты имеешь в виду то, что сейчас сказал.
- Но вы же сами говорите, мы не имеем права узнать о собственной находке. А нас ведь смотрят и читают зрители по всему миру, которые очень-очень хотят знать правду, - вмешался Шон. - По мне, так это не свобода слова.
Брат скрестил руки на груди и встал в подходящую для снимка позу, с виду расслабленную. Надо было хорошо его знать, чтобы понять, насколько он зол.
- И наши читатели не воспримут это как свободу слова, - согласилась я.
- Мисс, существуют обязательства по неразглашению. И я всех троих мигом заставлю подписать нужные бумаги, прямо здесь.
- Сэр, у вас бы, возможно, и получилось, но все это время шла прямая трансляция, - ответила я. - Не верите - зайдите на наш сайт и посмотрите. Прямой эфир, плюс расшифровка.
Спустя минуту из громкоговорителя донеслись приглушенные ругательства. Ага, заглянули на сайт. Я улыбнулась.
- Собирались сохранить все в тайне - не надо было оставлять расследование журналистам.
- А мне хотелось бы знать, - холодно вставил Райман, - какое право вы имеете изымать материалы с моей же территории и при этом скрывать информацию от меня, официального владельца. Особенно если учесть тот факт, что вышеупомянутые материалы могут быть связаны со смертью моей дочери и родителей моей жены.
- Все опечатанные опасные зоны…
- Остаются в собственности владельцев. Владельцы обязаны по-прежнему платить налоги, хотя не могут больше пользоваться ресурсами и заниматься земледелием, - неожиданно сказал Казинс.
Я бросила на Рика удивленный взгляд, но тот лишь безмятежно улыбнулся и добавил:
- Решение суда по делу Секор против штата Массачусетс, 2024 год.
- К тому же в этой стране не приветствуется сокрытие улик, - отрезал сенатор. - Думаю, вы хотите сказать, что эти милые журналисты свободны и могут спокойно покинуть опасную зону. Как только сдадут необходимые анализы крови. А вы изучите содержимое шприца и немедленно свяжетесь и со мной, и с ними. Особенно учитывая, кто его нашел и где.
- Ну…
- Думаю, вы понимаете, как губительно может сказаться на вашей карьере препирательство с сенатором. Особенно с таким, который собирается стать президентом. Жаль, что приходится об этом говорить, но другие способы на вас, похоже, не действуют.
Все замолкли, а потом голос из громкоговорителя осторожно начал:
- Сэр, у вас, наверное, сложилось не совсем правильно представление о том…
- Надеюсь, что так. Мои люди могут идти?
- Конечно же! - обрадовался неизвестный. - Мои солдаты их проводят. Вывести гражданских!
- Есть, сэр, - пролаяли его подчиненные.
У сотрудников спецслужб, похоже, все происходящее вызывало легкое омерзение.
Солдат, который заставил меня снять очки, в очередной раз с кем-то посовещался и с явной неохотой велел:
- Возьмите свое оружие и следуйте за мной, я отведу вас к воротам, где вы сдадите анализ крови. Пожалуйста, не трогайте предмет, который обнаружили на зараженной территории.
Рик, по всей видимости, собрался добавить, что мы обнаружили на зараженной территории не только этот предмет. Не думаю, что кошка обрадуется, когда ее начнут расчленять армейские ученые. Я пнула Казинса в лодыжку, не обращая внимания на его недоуменный взгляд. Потом сам же скажет спасибо. Или кошка скажет.
Вооружались мы гораздо дольше, чем разоружались, - надо же было проверить все предохранители. После санобработки по системе Нгуена-Моррисона территория считалась чистой (если, конечно, забыть про шприц с живым Келлис-Амберли). Но прострелить себе ногу там, где недавно произошла вспышка вируса, - все равно, по-моему, идиотская затея. Вооруженный эскорт сопроводил нас до ворот, где, к моей вящей радости, с анализаторами в руках уже поджидали Стив и еще два охранника из штаба сенатора.
При виде приборов я ахнула от удивления и легонько ткнула Шона локтем. Брат проследил за моим взглядом и присвистнул:
- Тяжелая артиллерия пошла в ход, а, Стив-о?
Тот чуть улыбнулся.
- Сенатор хочет удостовериться, что с вами все в порядке.
- Ну, с братцем моим всегда все не в порядке, а вот мы с Риком чисты. - Я протянула Стиву правую ладонь. - Давай-ка, ткни меня.
- С удовольствием. - Охранник надел устройство мне на руку.
В наши дни изготавливают разные анализаторы: начиная с простых полевых, которые ошибаются в тридцати процентах случаев, и заканчивая самыми навороченными, такими чувствительными, что они временами реагируют на засевший в каждом из нас вирус и неправильно выдают положительный результат. Самые крутые портативные приборы - Эппл ХН-237. Стоят столько, что и подумать страшно. И поскольку это все-таки полевые анализаторы, использовать их можно только единожды, а потом надо менять иглы (и платить за это столько, сколько в среднем составляет годовая зарплата журналиста). Одного раза такой машине вполне достаточно. Иголки (настолько тонкие, что пациент почти ничего не чувствует) протыкают все пять пальцев, ладонь и запястье. Великолепные системы распознавания вируса. По слухам, после выпуска ХН-237 вооруженные силы даже купили у Эппл несколько патентов.
У нас с Шоном есть такой в грузовике, но только один. Уже пять лет с собой возим и никогда еще не попадали в ситуацию настолько отчаянную, что пришлось бы разориться и его использовать. ХН-237 нужен, только когда необходимо удостовериться, срочно и не сходя с места, без права на ошибку. Такие используют после вспышки вируса. Военные точно знали, что в шприце. Откуда? Эта мысль не очень обнадеживала.
Стив включил анализатор. Защелкнулось крепление, и ладонь расплющило так, что натянулись сухожилия. Больно. Я напряглась. Хотя и ждала боли, иголки совершенно не чувствовались. На крышке замигали огоньки - красный-желтый. Потом один за другим загорелись зеленые индикаторы. Весь процесс занял не больше нескольких секунд.
Стив улыбнулся и убрал использованный анализатор в мешок для биологических отходов.
- Ты чиста, вопреки всему.
- Опять в долгу у ангела-хранителя.
У Шона индикаторы пока мигали, Рик только-только приступил к проверке.
- Точно, советую не перегружать этого самого ангела работой, - тихо посоветовал Стив.
Я удивленно оглянулась на помрачневшего охранника.
- Можете покинуть зону.
- Поняла.