Что-то, больше всего похожее на огромную пуховую подушку, запущенную в меня кем-то калибра Халка Невероятного, ударило меня в грудь.
Меня оторвало от земли и отшвырнуло на несколько футов. На лету я зацепил плечом почтовый ящик, а потом я уже лежал на спине, глядя в ясное летнее небо.
Я остался жив – неплохо для начала с учетом ситуации. Значит, взрыв был не слишком сильный. Заряд, скорее, зажигательный, чем фугасный – так, старый, добрый огненный шар, от которого, конечно, вылетают окна и воспламеняются предметы, а ударная волна несет с собой некоего Гарри Дрездена, чародея, слегка б/у.
Я сел и уставился на клубящееся на месте Мёрфиного «Сатурна» облако черного дыма, из которого выбивались языки алого огня. Это вполне подтверждало мои предположения. Я скосил глаза набок и увидел Мёрфи, сидевшую на асфальте. На нижней губе ее набухла кровью ссадина. Вид она имела бледный и слегка оглушенный.
Я ничего не мог с собой поделать. Я начал ржать как пьяный.
– Что ж, – выдохнул я, наконец. – С учетом обстоятельств я вынужден признать, что ты была права. Ни хрена я не умею управлять, и у тебя стопроцентное право вести машину. Спасибо, Мёрф.
Она пристально посмотрела на меня и сделала глубокий вдох.
– Не за что, – процедила она сквозь зубы.
Я ухмыльнулся и откинулся на спину полежать на асфальте еще немного.
– Ты как, в порядке?
Она смахнула кровь с губы.
– Кажется, да. А ты?
– Двинулся плечом о почтовый ящик, – отозвался я. – Побаливает немного. Нет, правда, не сильно. Но аспирину, пожалуй, принял бы. Одну таблетку, не больше.
Она вздохнула.
– Господи, ну и нытик же ты, Дрезден.
Мы посидели минуту молча, пока где-то вдалеке не послышались и не начали приближаться к нам сирены.
– Думаешь, бомба? – спросила Мёрфи тоном, какой обычно бывает у людей, не знающих, чего бы еще сказать.
– Угу, – кивнул я. – Я стравливал в землю часть энергии, когда она рванула. Должно быть, я сбил с настройки ее таймер или приемник сигнала. В общем, привел в действие раньше срока.
– Если только это не задумывалось как предупредительный выстрел, – заметила она.
Я хмыкнул.
– Тогда кому это предназначалось, как думаешь?
– Ну, за последнее время я, вроде, никому не насолила, – сказала Мёрфи.
– Я тоже.
– По совокупности ты насолил гораздо большему количеству людей, чем я.
– По совокупности? – возмутился я. – И кто это говорит! Ну, и потом, заминированные автомобили плохо вписываются в… ну… в…
– В пословицу? – предположила Мёрфи, стараясь придать голосу этакое английское звучание.
– В пословицу! – возгласил я, в меру сил имитируя Джона Клиза. – Нет такого в моем почти неохватном собрании пословиц. И ты со своими цитатками из Монти Пайтона меня сейчас достанешь.
– Ты просто нытик, Гарри, – ее улыбка померкла. – Впрочем, пословица или нет, но заминированная машина вполне вяжется с образом экс-преступницы.
– Не забывай, миссис Беккит все время находилась с нами, в доме.
– А мистер Беккит? – напомнила Мёрфи.
– М-да, – кивнул я. – Гм. Думаешь, он ошивался здесь?
– Я думаю, нам нужно кой-чего выяснить, – ответила она. – Тебе лучше идти.
– Правда?
– Не забывай, я-то не на службе, – объяснила Мёрфи. – Машина моя. Всем будет проще, если допрашивать придется одного, а не двоих.
– Верно, – согласился я и заставил себя встать. – Какая нить тебе интереснее?
– Я бы занялась нашей странной покойницей и Беккитами, – ответила она. Я протянул ей руку, и она приняла ее, что для нас двоих означало больше, чем могло бы показаться со стороны. – А ты?
Я вздохнул.
– Пойду, поговорю с братом.
– Уверена, он в этом не замешан, – тихо произнесла Мёрфи. – Но…
– Но он знает толк в ремесле инкуба, – договорил я… впрочем, не уверен, что Мёрфи имела в виду именно это. Я мог бы и разозлиться на эту ее ремарку, но, рассуждая трезво, я не мог винить ее в подозрительности. В конце концов, она коп, ей положено. Всю свою сознательную жизнь она провела, разбираясь с самыми гнусными человеческими подлостями. В общем, рассуждая трезво, она более чем имела право подозревать всех и каждого – по крайней мере, до тех пор, пока у нас не будет больше информации. От этого зависели людские жизни.
Однако Томас – мой брат, моя кровь. И логика мало что могла с этим поделать.
Первая машина с мигалкой – полицейский патруль – вывернулась из-за угла в паре кварталов от нас. По пятам за ней следовали пожарные.
– Пора, – тихо произнесла Мёрфи.
– Посмотрим, смогу ли нарыть чего-нибудь, – сказал я и пошел прочь.
Всю дорогу до дома я сохранял боевую готовность номер один: следил, не идет ли за мной кто-нибудь, не подстерегает ли кто меня в местах потенциальной засады… ну, и т. д., и т. п. Ничего такого ни по дороге, ни непосредственно у входа в мою полуподвальную квартиру мне не встретилось.
Я спустился по бетонным ступенькам к двери – такой, стальной… солидной, в общем – и, пробормотав заклинание, отключил оберегов. Потом повозился с ключами, отпирая обычные, материальные замки и вошел.
Мистер поддал мне под колени плечом в знак приветствия. Мой серый кот весит около тридцати фунтов, так что я едва не врезался спиной в дверь. Я нагнулся и почесал ему за ухом. Мистер довольно мурлыкнул, обошел меня кругом, потерся еще раз о мои ноги и вернулся на книжный шкаф дремать в ожидании вечерней прохлады.
Из темной ниши, которая служит мне кухней, показалась огромная груда серого с черным меха. Груда распахнула в зевке зубастую пасть и направилась в мою сторону, приветственно виляя хвостом. Дойдя до меня, пес сел и ткнулся мордой мне в район живота. Я потрепал его обеими руками по холке.
– Привет, Мыш. Все спокойно на домашнем фронте, а, мальчик?
Он вильнул хвостом еще раз, продемонстрировал свои белоснежные зубищи и вывалил язык в довольной собачьей ухмылке.
– Ох, да, почту забыл, – сказал я. – Будь добр, принеси, а?
Мыш с готовностью поднялся, и я открыл дверь. Он выскользнул на улицу совершенно бесшумно. Для носорога Мыш вообще перемещается на удивление легко.
Мягко ступая по выстеленному разномастными коврами полу, я подошел к камину и опустился в мягкое кресло у огня. Потом снял трубку и набрал номер Томаса. С минуту я терпеливо слушал длинные гудки, буравя телефон злобным взглядом и не зная, что делать. Так ничего и не придумав, я набрал номер еще раз. С тем же успехом. Что ж, попробовать стоило.
Еще минуту я кусал губу, переживая за брата.
Мыш вернулся еще через минуту – довольно долго для короткой прогулки по не представляющему для собаки опасности маршруту до почтового ящика и обратно. В зубах он держал несколько конвертов, которые осторожно положил на старый журнальный столик у дивана. Потом вернулся к двери и навалился на нее мохнатым плечом. Видите ли, моя дверь установлена с перекосом, так что открывать ее сущее мучение, а когда она открыта, хочешь – не хочешь, это мучение приходится повторять, чтобы ее закрыть.