А если тебе уж очень хочется знать, то я скажу, что это чуть меньше ста метров.
Пальцы Булле все слабее цеплялись за стрелку часов. Вообще-то, Булле был сильный маленький парнишка, но в его рюкзаке лежал тяжелый золотой слиток, а руки вспотели, и что же сейчас будет? Я просто спрашиваю, вот и все.
Глава 16
Корова, мираж и Великий Допрос
— АЛЛО? — ПРОКРИЧАЛ ПЕТТЕР в телефонную трубку.
Впечатление было такое, словно со стороны Булле в трубку дует сильный ветер. Потом раздался грохот.
— Булле?
На другом конце тишина. А потом — долгий гудок.
Растерянный Петтер положил телефон в карман и огляделся вокруг. Но его очки запотели от дождя, и он почти ничего не видел. Поэтому он снял их и понял, что все еще сидит на земле какого-то английского поселения. Более пустынного места он не видел с тех пор, как… ну, с тех пор, как на рассвете вылетел из собственного дома.
Минувшей ночью ему звонили Булле, Лисе и доктор Проктор. Они очень тщательно проинструктировали его, как лететь, чтобы подхватить Булле на маленькой стрелке часов Биг-Бен в Лондоне ровно в три часа дня. Кроме этого, ему ничего не рассказали, если не считать того, что это ужасно важно и что речь идет обо всем золотом запасе целого государства — так сказал Булле.
Петтер вытащил из-за пояса брюк верхнюю часть своих трусов — единственную ткань, которая оставалась на нем сухой, — и протер очки. Снова надел их и осмотрелся. Теперь он видел больше, но оптимизма это не прибавило. В поле его зрения попали дельтаплан, такой же мокрый, как он сам, и такая же мокрая корова, которая со скучающим видом щипала траву. И еще мираж, который приближался к нему. Мираж был девочкой в красном тренировочном костюме, очень похожем на костюм Петтера для бега на длинные дистанции. Мираж становился все больше и больше. Наконец он решил, что уже достаточно вырос в размерах, и застыл перед Петтером. Этот мираж был удивительным, потому что он заговорил.
— How do you do? — произнес он.
Петтер продолжал смотреть. Мираж был похож на девочку его возраста с мокрыми волосами, жидкими косичками и в очках с самыми толстыми стеклами, какие он видел когда-либо в жизни. На девочке.
— Ай… ай… — сказал Петтер и подумал, что он разговаривает с миражом! — Айм Петтер. Это только айм есть Петтер. Ху ар ю?
— I’m Petronella. Is this your hangglider?
Петтер зажмурил один глаз, посмотрел на девочку, которую звали Петронелла, и кивнул, что да, это его дельтаплан.
— Йесс, ай сэл дем.
— Really? I like hanggliders. And I’m in sales too. Old Hillman cars. — Мираж показал рукой куда-то вверх.
Туман немного рассеялся, и на вершине холма Петтер разглядел дом. А перед ним виднелись контуры старых подержанных автомобилей, которые Петронелла продавала, по ее словам.
— Ю сел менни?
Петронелла покачала головой:
— Everybody has left, it’s only me here.
Петтер кивнул. Продажа шла плохо, потому что все уехали, осталась одна Петронелла. Эта ситуация была ему хорошо знакома.
— Care for some tea? — спросил мираж.
— Вот? — спросил Петтер.
— Would you like some tea?
— О-о, — сказал Петтер, догадавшись, что она приглашает его на чай. — Ю донт хэв какао, ду ю?
Мираж, называющий себя Петронеллой, расцвел в широкой улыбке.
— Do you like cocoa better than tea as well, then?
Петтер кивнул, но не сразу. Нет никаких сомнений, что это мираж. Девочка, которая любит и дельтапланы, и какао, — слишком невероятно, чтобы быть правдой. Если она любит еще и китайские шахматы, то — ха-ха! — он попал в сказочную страну.
Если она любит еще и китайские шахматы, то — ха-ха! — он попал в сказочную страну.
— Come on, let’s make some cocoa, — сказала она и протянула Петтеру самую бледную руку из всех, какие он когда-либо видел.
Такую бледную, почти прозрачную. Но это на самом деле была рука, а никакой не мираж. Потому что он держал ее. И Петтер понял, что не хочет выпускать эту руку. Ему пришла в голову странная мысль: что это, возможно, самое удачное из всех неудачных приземлений за время его полетов на дельтаплане.
И они не спеша пошли к дому на холме, возле которого стояли ржавые «хиллманы». Петтер подумал, что Булле, как всегда, преувеличивает, говоря, что по-настоящему жизненно важно подхватить его на высоченной башне в центре Лондона.
«Я умру, — думал Булле. — Я умру из-за мерзкой английской погоды и трусливого жителя Южного Трёнделага».
Он попробовал пошевелиться, но его руки и ноги были крепко привязаны к стулу, на котором он сидел.
Причина, по которой Булле был так уверен, что он умрет, заключалась в том, что невысокий мужчина, стоящий перед ним, только что сказал ему именно это. «Ты умрешь», — вот что он сказал. И прозвучало это весьма убедительно.
Булле взглянул на хорошо известное ему лицо. Известное потому, что у Булле была эта маска. Выступающий лоб, лысая передняя часть головы, узкие, до противного ровно подбритые брови и бородка клинышком. Максимус Рублёв собственной подлой персоной.
За его спиной в полумраке комнаты семьи Хруст сидели на диване братья Хруст и смотрели на Булле холодным, уничтожающим взглядом. А еще дальше за ними стояла, сложив руки на груди, та, чье имя можно произносить только шепотом.
— Умереть сейчас или умереть потом, — сказал Булле. — Если вы на самом деле хотели моей смерти, то зачем спасли меня на Биг-Бене? Еще две секунды, и я выпустил бы стрелку из рук, и вы избежали бы хлопот с убийством, и не нужны были бы все эти ваши путы…
— Тихо! — закричал Рублёв так громко, что плотные гардины затрепыхались. — Мои охранники спасли тебя по двум простым причинам, пигмей с веснушками! Во-первых, потому, что у тебя в рюкзаке лежал золотой слиток. А во-вторых, потому, что перед смертью ты расскажешь, кто еще участвовал в этом ограблении.
— Кто еще? — повторил Булле и дерзко рассмеялся. — Я не доверяю другим бандитам, господин Рублёв. Я всегда работаю один.
Рублёв сложил руки на груди и приставил к губам палец в перчатке.
— А бандит ли ты на самом деле, господин Шерл? Если это вообще твое настоящее имя. Может быть, ты работаешь на Скотленд-Ярд? Или на Собственную ее королевского величества секретную службу?
— На полицию? — Булле рассмеялся так, что пломбы в его коренных зубах застучали друг о друга. — Хорошенькое было бы дело, если бы супербандит…
— Тихо! Ты все равно умрешь, и у тебя сейчас только два варианта: умереть, не чувствуя боли, или… — Рублёв расплылся в улыбке, — после покера на битье по костяшкам пальцев.
Булле сглотнул. Какой ужас: если он ничего не скажет, его превратят в тертый сыр пармезан! Ах, если бы у него на ноге был сейчас башмак-дровосек! Но его сразу изъяли, когда схватили Булле. И теперь башмак лежал на столике рядом с прицельной перчаткой и бутылочкой с остатками Морозильной жидкости доктора Проктора.
Рублёв подошел к стулу и понизил голос:
— А может, ты хотел похитить золото для кого-то, кто хочет увести Ибранальдовеса у меня из-под носа? Но эта игра проиграна, глупыш. Потому что я куплю его сегодня в пять часов. Час тому назад все золото уже отправлено из хранилища. Так что лучше сдавайся и рассказывай мне все.