Судья позволил «Роттен Хэму» начать с центра поля и тут же дал свисток на окончание игры.
2:2.
— И что теперь? — спросила Лисе.
— Два дополнительных тайма, — сказал Крилло. — А ты начинай разогреваться.
— Я?
— Ты у нас единственный запасной игрок.
Крилло показал в сторону ворот: лежащий там вратарь держался за живот. Его стали укладывать на носилки.
Лисе судорожно сглотнула. Сейчас она получит то, о чем сама просила: весь мир будет смотреть на нее.
Глава 23
Дополнительное время
(Скажите, они когда-нибудь закончат?)
— Я НЕ ХОЧУ ТУДА… позориться перед целым светом! — Лисе раздраженно пнула траву и посмотрела на трибуны со множеством людей и телевизионными камерами. — Если бы у меня была маленькая нога и я могла бы надеть башмак-дровосек, тогда бы, возможно, был смысл мне играть.
— Я знаю, — сказал Проктор, глядя на судью, который шел к центральному кругу давать свисток к началу дополнительного тайма. — Но мы должны сделать все, чтобы выиграть этот матч! Если матч закончится вничью, то будет назначена переигровка в следующую субботу, а это слишком поздно.
— Ну пожалуйста, Лисе! — сказал Булле. — Тебе в любом случае не придется быть вратарем. — Он показал на ворота, где стоял Смейл Долгорукий в перчатках и вратарской футболке.
Смейл никогда раньше не был вратарем, но так как ни один другой игрок этой команды тоже не стоял на воротах, Крилло прибег к считалке: «Эники-беники ели вареники, как было встарь, будешь вратарь». Выбор пришелся на Смейла.
Судья в очередной раз дал свисток к началу игры. Лисе поставили на место левого защитника. Крилло сказал, что она должна как можно больше мешать игрокам в синих футболках, другие задачи перед ней не ставились.
Все-таки странно, как судьба иногда сама вмешивается в течение событий и посылает человека в положенное ему место в этой жизни, ставит на полочку, о которой человек раньше не имел ни малейшего представления. Сейчас я говорю совсем не о Лисе. В те несколько раз, когда она оказывалась рядом с мячом, она бежала не туда, куда надо, и вообще не знала, куда мяч покатится, как он прыгает и как он ведет себя на поле.
Сейчас я говорю о Смейле Долгоруком.
— Вы видели, как он спас команду? — закричал радиокомментатор соседу-комментатору, когда Ибранальдовес мощным ударом направил мяч в угол ворот, а Смейл прыгнул, словно тигр, вытянул одну свою невероятно длинную руку, сунул ее под мяч и боксерским ударом послал мяч ВЫШЕ перекладины. — Гордон, я не видел такого ни разу после… после…
— Долгорукого в национальную сборную НЕМЕДЛЕННО! — закричал телевизионный комментатор, когда Смейл защитил ворота от пушечного удара.
Болельщики «Челчестера» продолжали стонать, рвать на себе остатки волос и грызть ногти, пока Смейл работал своими руками, выгребая мячи из ворот. И уже теперь, когда ты еще не знаешь результат этого матча, я хочу сообщить тебе одну хорошую новость. Она состоит в том, что Смейл Долгорукий сделал потом долгую успешную карьеру вратаря в составе национальной сборной. Новость же не очень хорошая, а если честно, то совсем плохая состоит в том, что матч подходил к концу, и НИЧТО не говорило о том, что «Роттен Хэм» перейдет на другую половину поля и приблизится к воротам «Челчестера».
— Нам надо что-то сделать! — в отчаянии закричал доктор Проктор. — Осталось полторы минуты!
— Ненавижу часы! — пробурчал Булле.
И вот тут мяч подкатился к Лисе, которая стояла у боковой линии рядом со скамейкой запасных.
— Осталось полторы минуты!
— Ненавижу часы! — пробурчал Булле.
И вот тут мяч подкатился к Лисе, которая стояла у боковой линии рядом со скамейкой запасных. Мяч остановился прямо у ее ног, и она уставилась на него.
— Давай, Лисе! — закричал со скамейки Булле. — Прибавь скорости! Дриблинг Кройфа, верблюжий финт, тоннельный проход, удар назад через голову! Все совсем нетрудно!
— Нетрудно? — сказала Лисе и осторожно подняла ногу.
Ничего другого она сделать не успела, потому что Ибранальдовес опередил ее, почти пролетев по воздуху. Шипами своих бутс он задел за Лисе и за мяч, оба вылетели за пределы поля и с неприятным звуком хлопнулись о рекламный щит.
— Красную карточку! — свирепо закричал Крилло и подпрыгнул на скамейке. — Пожизненное заключение! На электрический стул!
Но судья предпочел назначить свободный удар. Лисе открыла глаза и уставилась на Булле и доктора Проктора, причем на каждого в трех экземплярах, и все они огорченно смотрели на нее.
— Что-нибудь болит? — спросил Булле.
— Всего-навсего всё! — сказала Лисе. — А вы, пожалуйста, перестаньте троиться.
— Ты всего-навсего чуть-чуть стукнулась головой, — сказал Проктор. — Лежи спокойно, Лисе, я тебе принесу…
— Лежи спокойно? — Лисе раздраженно оттолкнула ногой рекламный щит, который наполовину закрывал ее, и встала. — Нам надо выигрывать матч!
В глазах у нее помутилось, и она опять опустилась на землю.
— Лежи спокойно, у тебя сотрясение мозга, да и вообще поздно вмешиваться в ход матча. Вот вода, выпей.
Но Лисе не стала брать бутылку. У нее на лбу появились глубокие морщины.
— Нам надо завоевать кубок СЕГОДНЯ! — сказала она.
— Нет, она явно не чуть-чуть стукнулась головой, — пробормотал Булле.
— Свободный удар бьем мы, ведь правда?
— Да, но, Лисе, дорогая, даже если бы у нас был башмак-дровосек твоего размера, что нам делать, если мы в глубине обороны на нашей половине?
Лисе встала.
— Помните, как, собираясь ехать сюда, мы положили кое-что в багаж?
— Э-э… Что?
— Дайте мне пакетик того, что я, глупая, НЕ ХОТЕЛА брать с собой.
— Ты хочешь сказать… — начал Проктор. — Хочешь сказать…
— Она хочет сказать… — начал Булле. — Хочет сказать…
— Ну же, скорее! — простонала Лисе.
Проктор подбежал к скамейке, открыл чемодан, нашел пакетик и дал его Лисе, которая решительно открыла его и проглотила содержимое. Потом подошла к Крилло.
— Свободный удар буду бить я, — сказала она.
Крилло вздохнул и пожал плечами:
— Олрайти. Это все равно самый последний удар. Судья сейчас даст свисток на окончание.
— Вот это да! — сказал радиокомментатор. — Похоже, что «Роттен Хэм» предоставил право последнего удара в этом драматическом матче девочке. Она готовится бить. Стоит спиной к мячу, кстати говоря. Хочет бить пяткой, что ли? Впрочем, почему бы и нет?
Лисе посмотрела на трибуны. Увидела, что все лица обращены к ней. Она больше не волновалась, и ей было наплевать, что кому-то это кажется невозможным, — уж она-то знала, что у нее ПОЛУЧИТСЯ. Потому что она — Лисе. Только она — Лисе. Девочка почувствовала бурление в животе. Зная, что сейчас произойдет, она считала про себя: «Шесть, пять, четыре…»
Она увидела, что судья поднял ко рту свисток, встала спиной к мячу и наклонилась.