— По всей стране, от мыса Нордкап до мыса Линнеснес, раздавались аханье, стоны и крики боли. Стортингу пришлось принять закон о финансировании гигиены зубов. И с этого времени зубные врачи стали понемногу проедать золотой запас Банка Норвегии. Вплоть до сегодняшнего дня…
— Значит, теперь все золото находится во рту у норвежцев, которые поглощают сладости и не чистят зубы? — спросила Лисе и с суровым видом сложила руки на груди. — Безобразие!
— Ага, — сказал Булле, сунул указательные пальцы в рот и растянул его так, что казалось, верхняя половина головы вот-вот отвалится. — Посмотрите-ка сюда…
И верно, там тускло блеснуло нечищеное золото.
— Но если вы уже знаете, что в краже виновны братья Хруст, почему их не арестовали? — спросил Проктор.
— Причин много, — ответил директор банка Тор. — Прежде всего, у нас нет никаких доказательств, кроме авиабилетов.
— Но должны же они где-то спрятать золото, — сказала Лисе. — Надо обыскать гаражи, подвалы и…
— Чердаки! — выкрикнул Булле. — Бразильское золото на чердаке! Как изящно!
Директор банка покачал головой:
— Братья Хруст давно отдали золото своему заказчику. Я сильно сомневаюсь, что у братьев Хруст хватит сообразительности, чтобы организовать столь хитроумные грабежи по собственной инициативе. Весь вопрос в том, кто является заказчиком.
— А полиция может арестовать братьев Хруст и выведать у них, кому они отдали золото? — спросила Лисе.
Директор банка вздохнул:
— Ах, если бы все было так легко, Лисе. Они твердые, как кремень, и не проболтаются, даже если их пытать. Я не хочу сказать, что их надо пытать…
— Надо! — закричал Булле и запрыгал. — Пытать! Но немножко!
— К сожалению, ООН постановила, что пытки, даже легкие, незаконны, — вздохнул король и оттянул слишком тесную орденскую ленту. — Поэтому единственный способ найти золото — это проникнуть в их банду. То есть выдать себя за одного из них, подружиться с ними, заручиться их доверием. И тогда уж — может быть, за кружкой пива в баре, когда им захочется немножко расслабиться, — тогда уж выведать, где находится золото.
— Но ведь это могут сделать полицейские агенты в Англии, — сказала Лисе. — К тому же они говорят по-английски.
— Мы уже связывались с полицейскими агентами, как ты их называешь, — ответил Хельге.
— Или со Скотленд-Ярдом, как мы их называем, — подхватил Халлгейр с чувством превосходства.
— И они сказали, что у братьев Хруст отличный нюх: они сразу могут узнать английского полицейского. Дело в том, что от полицейских пахнет…
— Кажется, капустой.
— И тогда Скотленд-Ярд предложил отличную идею: обмануть братьев Хруст с использованием детей или чокнутых профессоров. От них-то уж наверняка ничем не пахнет.
— Вот-вот! — сказал король. — Задание понятно?
— Так точно! — Булле расправил плечи и отдал честь. — А если понадобится чуть-чуть применить пытку, у нас есть на это лицензия? Защипать? Довести до истерики? Защекотать?
— Завтра утром вы едете в Лондон, — сказал король. — Вы встретитесь с секретным агентом Скотленд-Ярда около фигуры Майкла Джексона в Музее восковых фигур мадам Турет ровно в восемь минут девятого. У агента будет новая информация о братьях Хруст. И помните, что это секретное задание. Поэтому, если вас схватят…
— …то никто нас не спасет! — восторженно закричал Булле.
— Вот такое я ЛЮБЛЮ! ЛЮБЛЮ!!!
Лисе сделала большие глаза, а доктор Проктор посмотрел на Булле серьезным, озабоченным взглядом.
— Еще вопросы? — сказал король.
— У братьев есть какие-нибудь особые приметы, по которым их было бы легче узнать? — спросил Проктор.
Король посмотрел на гвардейцев, те переглянулись, пожали плечами и покачали головой.
— Никаких примет? — уточнила Лисе.
— Никак ничего не вспомнить, — сказал Халлгейр. — Кажись, у каждого на лбу татуировка из одной буквы.
— Но мы не знаем, из какой именно, а потому енто не очень поможет, — сказал Хельге.
Король пожал каждому из наших героев руку и с улыбкой пожелал им удачи.
Но как только троица вышла, он отошел к окну. Улыбка исчезла с его лица.
— У меня создается ощущение, что вы рассказали мне не всю правду о братьях Хруст, — заговорил он.
— Э-э, — сделав наивное лицо, сказал Хельге. — И почему?
— Я никогда не замечал, чтобы от полицейских пахло капустой. Мне кажется, вы солгали. Так?
Хельге поежился:
— Может, и так.
— Но совсем чуть-чуть, — добавил Халлгейр.
— Мы не хотели пугать молодежь и потому не сказали, что в Скотленд-Ярде вообще никто не приближается к братьям Хруст. А уж тем более никто не приближается к… — Хельге понизил голос и что-то прошептал.
— Что? — спросил король.
Хельге снова что-то прошептал.
Король обернулся к Халлгейру:
— Что он говорит?
— Он говорит… — Халлгейр понизил голос и что-то прошептал.
— Бросьте эту ерунду! — прогрохотал король. — К кому не приближается Скотленд-Ярд?
Хельге подошел к королю вплотную и прошептал ему прямо в ухо:
— Да к мамаше.
— Хруст, — прошептал в другое ухо Халлгейр.
— К мамаше? — переспросил король. — Хруст?
— Тсс! — сказал Хельге.
— Двойное тсс! — сказал Халлгейр.
— Это их мамаша! — прошептал Хельге и испуганно огляделся по сторонам. — Она — это самое плохое, что появилось в Лондоне после великой чумы тысяча шестьсот шестьдесят пятого года.
— Она все видит и все слышит, ее нельзя обмануть, и она такая жестокая, что никто не смеет громко называть ее имя, — прошептал Халлгейр.
— Э-э, извините, что я спрашиваю, — вмешался директор банка. — Но какую, собственно говоря, жестокость могут проявить три грабителя банков и их мамаша?
— Они играют в покер на битье по костяшкам пальцев со всеми, кто к ним попадет, — сказал Халлгейр и слегка закатил глаза.
— В покер на битье по костяшкам пальцев? — хором повторили директор банка и король и вопросительно посмотрели на двух гвардейцев из секретной службы, которые сложили руки на груди и мрачно кивнули.
— Наверное, это не очень страшно, если проиграешь четыре или пять ударов, — сказал Халлгейр. — Ну, стукнут тебя колодой карт, ну, ясное дело, башка закружится, ну, покраснеешь чуток.
— Но если проиграешь десять тысяч ударов… — продолжил его мысль Хельге и закатил глаза так сильно, что осталось только одно белое… и немножечко красного.
— И что же тогда? — спросил директор банка.
— Один агент Скотленд-Ярда попытался проникнуть в банду. Мамаша разоблачила его, они сыграли с ним в покер, и он проиграл десять тысяч ударов колодой карт.