— Ждем, когда она больше не сможет задерживать дыхание и высунется из воды, — сказал Булле.
— А что, если ее выловить? — предложил Усы-Вниз.
— Можно попробовать, — сказал Булле. — Но учтите, это великий английский агент Ноль Целых Ноль-Ноль Сотых Распа Хари, которая проткнула двадцать восемь французских рапиристов в честной дуэли, задушила одного удава и подняла четырех русских одной рукой, причем лежа. Но вы, пожалуйста, приступайте.
— Не-ет, — сказал Усы-Вверх. — Никакой спешки нет, правда, Жак?
— Мы никуда не торопимся, — сказал Усы-Вниз.
И трое продолжали в полной готовности смотреть на ванну.
— Какие, однако, хорошие легкие у этой бабы! — прошептал Усы-Вниз.
— Как мехи в кузнице, — сказал Булле.
Он заметил, что лунный свет побледнел, а темнота стала приобретать сероватый оттенок приближающегося рассвета.
И в ту же секунду над водой появилась она: высокая и худая, в черном пальто, с широко раскрытыми глазами над раззявленным ртом с маленькими неровными зубами хищной рыбы.
— Ой-ой! — испуганно закричал и отскочил от ванны Усы-Вниз.
— Чтоб тебя, морская ведьма! — прорычал Усы-Вверх. — Ей-ей, стрельну, коль сдвинешься хоть на волосок!
Распа открыла рот. Закрыла рот, открыла рот, ну и так далее, как положено. Но при этом не пошевельнулась.
— Надеть на нее наручники! — крикнул Булле.
— Чего-чего? — изумился Усы-Вниз все с тем же испуганным видом.
— Ах, верно-верно, их еще не изобрели, — сказал Булле и почесал голову под странной шляпой. — Веревкой, что ли, свяжите. Связать веревкой агента Ноль Целых Ноль-Ноль Сотых Распу Хари. Начали. Это, как бы сказать, приказ!
Солдаты вытащили кричащую, сопротивляющуюся и протестующую Распу из ванны и стали вязать ее, пока она не превратилась в кукурузный початок.
— Слушай, надо бы, того, заткнуть даме глотку, — сказал Усы-Вверх.
Солдат стянул левый тряпичный сапог, стянул дырявый носок и засунул ей в рот. Сразу наступила тишина.
— Чего теперь, генератор?
— Обыскать ее!
Усы-Вверх так и сделал.
— Банка с порошком, — сказал он. — Гм-гм, пахнет земляникой.
— Кидай сюда, — сказал Булле и поймал банку, пролетевшую по воздуху. — А теперь катите агента в темницу. Темницы мы ведь уже успели изобрести, правда?
— О боже, ну конечно, — сказал Усы-Вниз и покатил Распу на одной ноге, в смысле, на одном роликовом коньке из шатра. — Пошла-пошла, мерзкая красотка-шпионка.
— Лучше бы тебе тоже пойти с ним и посторожить ее, — сказал Булле Усам-Вверх, который все еще стоял.
— Но ведь, генератор, у меня, того-этого, приказ маршала Револя Люпена охранять вас.
— Да? — сказал Булле. — Ну, если так, я отменяю его приказ. Что ни говори, я ведь… как бы генератор, правда?
— Так точно, генератор!
Усы-Вверх встал по стойке «смирно», отдал честь, повернулся на каблуках и вышел из шатра.
Едва только дверца шатра закрылась, как Булле бросился к ванне и насыпал в нее из банки мыло для путешествий во времени. Потом вынул саблю из ножен, опустил в воду и стал размешивать. Вскоре появилась пена. Он взял в руки банку с мылом и сел на край ванны. Булле хотел бежать. Нырнуть на дно и пожелать вернуться в пансион «Пом фри», где, уж конечно, собрались все остальные: Лисе, Проктор и Жюльет Маргарин. Они ждут его.
Они ждут его. С Клодом Клише покончено, он больше никогда не появится на их пути. Булле напружинил ноги, чтобы прыгнуть.
— Разрешите? — резким голосом сказал кто-то.
Булле поднял голову. В проеме двери стоял человек почти в такой же шикарной форме, что и у него самого. Он был стройным, высоким, со шрамом на щеке в виде буквы V.
— Доброе утро, генератор Наполеон.
— Скорее, добрая ночь, — сказал Булле, поспешно пряча банку с мылом времени за пазухой.
Военный вошел в шатер так по-свойски, что было ясно: ему это не впервой.
— Видно, что сон пошел вам на пользу, генератор. Вы выглядите моложе, чем вчера.
— О, спасибо, это лишнее, — сказал Булле, мечтая как можно скорее сплавить этого гостя. — Все дело в мундире, он ведь новый.
— О, так это новое платье императора? — улыбнулся гость и расположился на стуле.
— Разве я император? — испуганно воскликнул Булле.
Гость засмеялся.
— Вы это сами решаете. Но в вашем последнем приказе говорится, что вас надо называть генератор.
— Понимаю. А вы не знаете почему?
— Разве вы забыли? Генерал и диктатор. Вместе получается генератор, верно? Ну, строго говоря, это была моя идея. Как и почти все остальные идеи. — Он вздохнул и посмотрел на свои белые перчатки. — Приступим к работе?
— К работе? — сказал Булле. — Я, видите ли, еще не закончил приводить себя в порядок после сна.
И даже не завтракал. Если бы вы оставили меня на несколько минут одного, господин… господин?..
У гостя поднялась бровь:
— Это же я, маршал Люпен!
— Да, конечно, — засмеялся Булле нервно и неубедительно. — Револь Люпен, извините, у меня так много маршалов!
— Два, — обиженно сказал Люпен. — Второй вчера умер от удара английского штыка. Я вижу, вам нехорошо, генератор.
— Да-да, — сказал Булле. — Все дело в… ну, в этой прищепке на носу.
Люпен поднялся.
— Если вы закончили мыть вашу саблю, нам необходимо подготовиться к бою, генератор.
— К бою? — растерянно воскликнул Булле. — Какому еще бою? Бою часов? Бою посуды? Барабанному бою?
— Армия англичан ждет на другой стороне дороги, генератор. Вы взволнованы?
— Ой как взволнован, — сказал Булле и проглотил комок в горле.
— Тогда приступим. Мы готовы.
— Если точно, то кто это «мы»? — сказал Булле.
И подумал, не прыгнуть ли ему в ванну прямо сейчас. Этот человек ни за что не уйдет.
— Вы, я, ваш конь и… — Люпен откинул дверцу шатра, — примерно семьдесят тысяч солдат.
Булле изумленно открыл рот. В утреннем полумраке рядом с шатром действительно стоял красивый белый конь, уже оседланный. Но изумился Булле не поэтому. За конем, насколько хватало глаз, стояли приготовившиеся к бою солдаты в синей форме, держа ружья со штыками наперевес.
Маршал Люпен вышел из шатра.
— Приветствуйте вашего императора, солдаты! — крикнул он.
В ответ над равниной разнесся дружный крик семидесяти тысяч человек:
— Вив Наполеон! Вив ля Франс!
Булле посмотрел на мыльную пену рядом с собой. Он все еще мог успеть прыгнуть туда.
— Вы готовы умереть за генератора, солдаты? — крикнул Люпен.
— Да! — крикнули солдаты.
Булле уже поджал ноги, чтобы прыгнуть в ванну, когда в одной половинке его мозга проскользнула мысль. Что тогда сказала Жюльет? «У тебя будет только один шанс изменить историю».