А в середине шевелился ее раздвоенный красный язык. Булле пришлось признаться самому себе, что даже та жуткая иллюстрация на странице 121 не была точной. Здесь все было гораздо-гораздо страшнее и ужаснее. Пасть неотвратимо надвигалась на него.
И теперь, когда Булле вот-вот будет проглочен, ты, наверное, думаешь, что в самую последнюю минуту произойдет что-то невероятное, то, что никогда не происходит в других случаях, но всегда происходит в книгах, когда герой подвергается опасности. Однако здесь этого не произойдет. Булле, десятилетнего мальчишку, который в этот момент излучает свет, проглотит анаконда. Всего лишь за два дня до великого праздника Семнадцатое мая.
Полная луна спряталась за облаком, проплывающим над Пушечной улицей, как будто не хотела видеть, что там творится.
У забора перед домом доктора Проктора стояли Трульс и Трюм.
— Грабить очень весело, — прошептал Трульс.
— Грабить очень весело, — прошептал Трюм. Хотя они шептали, им показалось, что это было очень громко. Облака то закрывали, то открывали луну и отбрасывали тени, которые метались по заросшему садику огромными фигурами в плащах и капюшонах.
— Может, я лучше посторожу тут, а ты спустишься один и добудешь ветрогонный порошок? — предложил Трульс.
— Заткнись, — сказал Трюм и посмотрел на покосившийся черный деревянный дом, который при дневном свете был таким маленьким, а в темноте выглядел угрожающе.
— Ты не дрейфишь? — спросил Трульс.
— Ничуть, — ответил Трюм. — А ты?
— Н-нет. Только хотел узнать, как ты.
— Пошли, — сказал Трюм и перелез через забор. Они постояли в садике, прислушиваясь. Из всех звуков были слышны только стрекот неугомонного кузнечика и шум ветра в листьях грушевого дерева, от дуновений которого стены дома трещали и скрипели так, будто древний старик рассказывает сказки о привидениях.
Они медленно пошли по траве к дому. Трульс слышал, как бьется сердце. Трюм, наверное, тоже. Когда они подошли к двери в подвал, Трюм поднял гвоздодер.
— Подожди! — прошептал Трульс. — Сначала надо посмотреть, заперта ли дверь.
— И-ди-от! — прошептал Трюм. — Ты думаешь, он такой дурак, что оставит в незапертом подвале целое состояние из ветрогонного порошка?
— Все может быть.
— Спорим?
— Хорошо, спорим на пакет ветрогонного порошка.
— Договорились.
Трульс нажал на рукоятку и потянул. И представьте себе, оказалось, что дверь на самом деле… на самом деле… ЗАПЕРТА!
— Вот жулик! — сказал Трульс.
— Точно, — сказал Трюм.
Он вставил острие гвоздодера в щель между дверью и наличником и надавил на другой конец.
Раздался треск. Потом еще один.
— Подожди! — выпалил Трульс.
— Что там еще? — простонал Трюм.
— Посмотри на окошко.
Трюм посмотрел на окошко. И ослабил напор на гвоздодер.
— Разбито, — сказал он. — Наверняка мальчишки-хулиганы разбили стекло.
— Или какое-нибудь ворье нас опередило.
Они влезли через окно и включили карманные фонарики.
Лучи скользили по странным аппаратам, трубкам, бочкам, барабанам, шлангам, стеклянным сосудам и старому мотоциклу с прицепом. И остановились на двух огромных банках.
— Порошок! — прошептал Трульс.
Они подошли поближе и осветили этикетки. Надписи были сделаны теми красивыми круглыми буквами, писать которые их пыталась научить фру Стробе, но которых ни Трульс, ни Трюм все равно не усвоили.
— «Обыкновенный ветрогонный порошок доктора Проктора», — с трудом прочитал Трульс на одной из этикеток.
— «Порошок ветронавтов», — прочитал на другой Трюм. — «Хранить в недоступном для детей месте».
— Хе-хе, — засмеялся Трульс.
— Хо-хо, — засмеялся Трюм. — Вот папаша обрадуется.
— А у нас будет плавательный бассейн. Идем, братан.
Каждый схватил по банке, и они вышли тем же путем, что и вошли.
И только луна видела их сквозь проносившиеся облака.
Но возможно также, что кое-кто еще смотрел на них из красного дома напротив. Во всяком случае, занавески на одном из окон второго этажа немножко пошевелились.
Глава 18. Еще более великий побег
Солнце взошло над Осло и над крепостью Акерсхус. А там разгорался скандал.
— Что? — кричал комендант. — Исчез порох из Шанхая?
— Он исчез вчера вечером на причале при разгрузке, командир, — объяснил вытянувшийся перед ним гвардеец, который явно нервничал.
— Исчез? Да как это могло произойти?
— Докер говорит, что его проглотил удав, командир. От громкого вопля коменданта стекла в кабинете задрожали:
— Ты пытаешься уверить меня, что удав мог съесть целый ящик пороха?
— Нет, это докер пытается уверить меня в том, в чем я теперь пытаюсь уверить вас, командир.
Лицо коменданта стало таким красным, а живот так надулся, что гвардеец испугался: вдруг комендант лопнет у него на глазах!
— Все это отговорки! Этот растяпа уронил ящик в воду! А ты знаешь, что это означает, мой дорогой гвардеец-артиллерист?
Гвардеец-артиллерист прекрасно знал, что это означает. Означает это, что впервые за сто с лишним лет не состоится Королевский Салют. Люди от Стрёмстада до Польши, более того, до самого Мадагаскара будут смеяться над маленькой страной далеко на севере и придумывать рифмы к слову Норвегия — борвегия, морвегия, корвегия и другие слова, которые на норвежском языке звучат, быть может, не так уж и плохо, но ведь могут означать что-то ужасное, например, на мадагаскарском языке.
— Что будем делать? — спросил гвардеец-артиллерист.
Подобно большому красному воздушному шару, который только что проткнули, комендант опустился на стул, стукнулся лбом о стол и застыл в таком положении. Он попытался что-то сказать, но губы шлепали по столу, и понять его было невозможно.
— Что-что? — спросил гвардеец-артиллерист. Комендант приподнял голову.
— Я сказал, что не знаю.
Солнце продолжало светить, как будто ничего не произошло. А ведь на самом-то деле произошло, и очень многое. Давайте подытожим.
Исчез порох коменданта. Удав проглотил Булле. Доктор Проктор сидит в тюрьме. Его порошок украден злодеями из семьи Тране.
Почему же тогда веселая и спокойная Лисе играет себе на кларнете вместе с другими музыкантами оркестра школы «Укромный уголок» и марширует по улицам города очень рано утром в великий день Семнадцатого мая? Неужели она забыла обо всех этих проблемах? Неужели она совсем не такая, какой мы ее до сих пор представляли? Неужели ее совсем не интересуют друзья? А может быть, она знает что-то такое, чего не знаем мы?
Может быть, так оно и есть, ведь и мы тоже знаем то, чего не знает она. Мы знаем, что анаконда проглотила Булле. И кроме нас и удава, об этом знает только сам Булле.
«Меня проглотил удав», — думал он, сидя в темноте внутри тела гигантской змеи, которое шевелилось и извивалось, а сверху и с боков на Булле что-то капало.
У него еще кружилась голова, как в тот момент, когда он летел в пасть удава.