По местности, где стадо расположилось на ночлег, он поедет медленно. Если что-то надо обогнуть, то всегда слева направо. Будет петь коню на ушко уютные песенки. Никогда не будет чиркать спичками.
— Я тебя понял.
— А твой дед тебе рассказывал про то, как раньше гоняли скот на север?
— Ну, кое-что рассказывал.
— Как ты думаешь, доведется тебе побывать в тех местах?
— Сомневаюсь.
— Обязательно побываешь. И совсем скоро. Это я тебе обещаю. Если доживешь.
— Так ты возьмешь грузовик-то?
— Не-а. Езжай сам. Я поеду следом.
— Хорошо.
— Компот там мой не вылакай.
— Ладно. Спасибо, что заехал.
— Да мне просто нечего было делать.
— Ну…
— А было бы чего, сперва дело сделал бы.
— Ладно, увидимся дома.
— Увидимся дома.
Хосефина стояла в дверях, наблюдала. В глубине комнаты
, — сказала она. —
.
В дверях уже стоял Эдуардо.
— Nadie.
— Nadie, — повторил он.
Той ночью, когда лежала обнаженная в кровати, она почувствовала, как на нее нисходит некий холодный дух.
Она повернулась и сказала об этом клиенту, стоявшему поодаль.
— Я постараюсь кончить побыстрее, — ответил он.
Но в то мгновение, когда он лег в постель рядом с нею, она испустила крик, вся отвердела, а ее глаза побелели. В затемненной комнате он не мог видеть ее, однако, пощупав рукой ее тело, он заметил, что оно выгнулось и все дрожит под его ладонью, тугое как барабан. Этот тремор в ней был как гул потока, бегущего по костям.
— Что это? — заволновался он. — Что это?
Полуодетым, на ходу продолжая одеваться, он выскочил в коридор. Словно из ниоткуда возник Тибурсио. Оттолкнув мужчину в сторону, он встал у кровати на колени, расстегнул пряжку поясного ремня, выхлестнул его из шлевок, сложил в несколько раз и, схватив девушку за лицо, всунул ремень ей между зубами. Клиент смотрел с порога.
— Я ничего ей не сделал, — сказал он. — Я к ней даже не притронулся.
Тибурсио встал и направился к двери.
— Она вдруг вот так вот раз — и все, — сказал клиент.
— Никому не говори, — сказал Тибурсио. — Ты меня понял?
— Заметано, я понятливый, старина. Дай только найду свои туфли.
Alcahueteзатворил за ним дверь. Сквозь зубы, стиснувшие ремень, девушка тяжело дышала. Он сел, откинул одеяло. Без всякого выражения на лице осмотрел ее. Чуть наклонился над ней в своей черной шелковой рубашке. Издавшей тихий лживый шепоток. Этакий то ли патологический вуайерист, то ли гробовщик. А может быть, инкуб неясной ориентации или просто одетый в темное хлюст, зашедший с неоновых улиц и своими бледными тонкопалыми ручонками выделывающий пассы, механически подражающие движениям истинных мастеров-целителей, которых он видел или о которых слышал и теперь воображает, будто может их заменить.
— Кто ты? — произнес он. — Ты никто и ничто.
Когда он вышел на веранду, притворив за собой сетчатую антимоскитную дверь, мистер Джонсон сидел у крыльца на завалинке. Старик опирался локтями в колени и смотрел, как над горами Франклина, густея, расплывается закат. Вдали над рекой вдоль jornadaв небе плыли стаи гусей. Они казались обрывками веревок на фоне болезненной красноты неба и летели слишком далеко, чтобы их было слышно.
— И куда это ты собрался? — проговорил старик.
Джон-Грейди подошел к перилам веранды, встал там, ковыряя в зубах и глядя вдаль, туда же, куда смотрел старик.
— А с чего вы взяли, что я куда-то собрался?
— Волосы все назад зализаны, как у ондатры. Сапоги опять же начищены.
Джон-Грейди сел на завалинку рядом со стариком.
— В город еду, — сообщил он.
Старик кивнул.
— Что ж, — сказал он, — надо думать, город по-прежнему на месте.
— Да, сэр.
— Хотя мне он и даром не нужен.
— А когда в последний раз вы были в Эль-Пасо?
— Не знаю. Уже, наверное, год не был. Может, дольше.
— И вам не надоедает все время в этой глуши сидеть?
— Надоедает. Временами.
— И вы не хотите даже по-быстрому туда наведаться? Типа глянуть, что в мире происходит.
— Не думаю, что от такого набега будет много проку. Кроме того, не думаю, что в мире что-нибудь происходит.
— А в Хуарес вы когда-нибудь ходили?
— Ходил, конечно. В те времена, когда я был пьющим. Последний раз в Хуаресе, то есть в Мексике, я был году этак в одна тысяча девятьсот двадцать девятом. Видел там, как какого-то мужчину застрелили в баре. Он стоял у стойки, пил пиво, а тот человек влетел, подошел к нему сзади, вытащил из-за пояса армейский самозарядный кольт сорок пятого калибра и выстрелил ему в затылок.