На, вот билет.
Красная вышла, а zero опять лопнул; воротили тысячу гульденов.
- Видишь, видишь! - шепталабабушка,-почтивсе,чтопроставили,
воротили. Ставь опять на zero; еще раз десять поставим и бросим.
Но на пятом разе бабушка совсем соскучилась.
- Брось этот пакостный зеришко к черту. На,ставьвсечетыретысячи
гульденов на красную, - приказала она.
- Бабушка! много будет; ну какневыйдеткрасная,-умоляля;но
бабушка чуть меня не прибила. (А впрочем,онатактолкалась,чтопочти,
можно сказать, и дралась.) Нечего было делать, япоставилнакраснуювсе
четыре тысячи гульденов,выигранныедавеча.Колесозавертелось.Бабушка
сидела спокойно и гордо выпрямившись, не сомневаясь в непременном выигрыше.
- Zero, - возгласил крупер.
Сначала бабушка не поняла, нокогдаувидала,чтокруперзагребее
четыре тысячи гульденов, вместе со всем, что стояло на столе, и узнала,что
zero, который так долго не выходил и на котором мы проставилипочтидвести
фридрихсдоров, выскочил, как нарочно, тогда, когда бабушкатолькочтоего
обругала и бросила, то ахнула и на всю залу сплеснуларуками.Кругомдаже
засмеялись.
- Батюшки! Он тут-то проклятый и выскочил! -вопилабабушка,-ведь
эдакой, эдакой окаянный! Это ты! Это все ты! - свирепо накинуласьнаменя,
толкаясь. - Это ты меня отговорил.
- Бабушка, я вам дело говорил, как могу отвечать я за все шансы?
- Я-те дам шансы! - шептала она грозно, - пошел вон от меня.
- Прощайте, бабушка, - повернулся я уходить.
- Алексей Иванович, Алексей Иванович,останься!Кудаты?Ну,чего,
чего? Ишь рассердился! Дурак! Ну побудь, побудь еще, ну, не сердись, ясама
дура! Ну скажи, ну что теперь делать!
- Я, бабушка, не возьмусь вамподсказывать,потомучтовыменяже
будете обвинять. Играйте сами; приказывайте, я ставить буду.
- Ну, ну!нуставьещечетыретысячигульденовнакрасную!Вот
бумажник, бери. - Она вынула из кармана и подала мне бумажник.-Ну,бери
скорей, тут двадцать тысяч рублей чистыми деньгами.
- Бабушка, - прошептал я, - такие куши...
- Жива не хочу быть - отыграюсь. Ставь! - Поставили и проиграли.
- Ставь, ставь, все восемь ставь!
- Нельзя, бабушка, самый большой куш четыре!..
- Ну ставь четыре!
На этот раз выиграли. Бабушка ободрилась.
- Видишь, видишь! - затолкала она меня, - ставь опять четыре!
Поставили - проиграли; потом еще и еще проиграли.
- Бабушка, все двенадцать тысяч ушли, - доложил я.
- Вижу,чтовсеушли,-проговорилаонавкаком-тоспокойствии
бешенства, если так можно выразиться, - вижу,батюшка,вижу,-бормотала
она, смотря пред собою неподвижно и как будто раздумывая, - эх! жива не хочу
быть, ставь еще четыре тысячи гульденов!
- Да денег нет, бабушка; тут вбумажникенашипятипроцентныеиеще
какие-то переводы есть, а денег нет.
- А в кошельке?
- Мелочь осталась, бабушка.
- Естьздесьменяльныелавки?Мнесказали,чтовсенашибумаги
разменять можно, - решительно спросила бабушка.
- О, сколько угодно! Но что вы потеряетезапромен,так...самжид
ужаснется!
- Вздор! Отыграюсь! Вези. Позвать этих болванов!
Я откатил кресла, явились носильщики, и мы покатили из воксала.
- Скорей, скорей, скорей! - командовала бабушка.-Показывайдорогу,
Алексей Иванович, да поближе возьми... а далеко?
- Два шага, бабушка.
Но на повороте из сквера в аллею встретиласьнамвсянашакомпания:
генерал, Де-Грие и m-lle Blanche с маменькой. Полины Александровны с ними не
было, мистера Астлея тоже.
- Ну, ну, ну! не останавливаться!-кричалабабушка,ну,чеговам
такое? Некогда с вами тут!
Я шел сзади; Де-Грие подскочил ко мне.
- Все давешнее проиграла и двенадцать тысяч гульденов своихпросадила.
Едем пятипроцентные менять, - шепнул я ему наскоро.
Де-Грие топнул ногою и бросился сообщить генералу. Мы продолжали катить
бабушку.
- Остановите, остановите! - зашептал мне генерал в исступлении.
- А вот попробуйте-ка ее остановить, - шепнул я ему.
-Тетушка!-приблизилсягенерал,-тетушка...мысейчас...мы
сейчас... - голос у него дрожал ипадал,-нанимаемлошадейиедемза
город... Восхитительнейший вид... пуант... мы шли вас приглашать.
- И, ну тебя и с пуантом! - раздражительно отмахнулась от него бабушка.
- Там деревня... там будем чай пить... - продолжал генерал уже с полным
отчаянием.
- Nous boirons du lait, sur l'herbe fraiche53,-прибавилДе-Гриес
зверскою злобой.
Du lait, de l'herbe fraiche - это все, что есть идеальноидиллического
у парижского буржуа; в этом, как известно,взглядегона"natureetla
verite!"54. --------
53 - Мы будем пить молоко на свежей траве (франц.).
54 - "природу и истину" (франц.).
- И, ну тебя с молоком! Хлещи сам, а у меня от него брюхо болит.Даи
чего вы пристали?! - закричала бабушка, - говорю некогда!
- Приехали, бабушка! - закричал я, - здесь!
Мы подкатили к дому, где была контора банкира. Я пошел менять;бабушка
осталась ждать у подъезда; Де-Грие, генерал и Blanche стояли встороне,не
зная, что им делать. Бабушка гневно на них посмотрела, и они ушли подороге
к воксалу.
Мне предложили такой ужасный расчет, что я нерешилсяиворотилсяк
бабушке просить инструкций.
- Ах, разбойники! - закричала она, всплеснув руками. -Ну!Ничего!-
меняй! - крикнула она решительно, - стой, позови ко мне банкира!
- Разве кого-нибудь из конторщиков, бабушка?
- Ну конторщика, все равно.