«Винсент» – это пуля, которая летит прямо в цель. «Дукати» – это магическая пуля в Далласе, которая одновременно попала и в Джона Ф. Кеннеди, и в губернатора Техаса.
Такого не бывает. Но ведь не бывает и таких потрясных прыжков через рельсы, каковой удался мне на 900SP. Было что: мотоцикл элегантно, с легкостью, с грацией убегающей кошки, перенес меня по воздуху через рельсы. Посадка оказалась настолько легкой, что я подумал: «Черт, надо было еще немного пролететь».
Может быть, так и мыслят современные мачо Кофейных Гонок. Мой байк едет настолько быстрее твоего, но ты можешь попробовать на нем прокатиться, ты, маленький хромой придурок. Ну что, обосрался? Или все-таки прокатишься на этой БЕЗДОННОЙ КЛАДЕЗИ ОБОРОТОВ?
Таково отношение современных фриков супербайков, и я – один из них. В иные дни нет ничего лучше мотоциклов, от них получаешь больше удовольствия, чем от чего-либо еще, что можно делать, не снимая штанов. «Винсент» убивает мотоциклиста гораздо быстрее современного мотоцикла. Идиот не смог бы прокатиться на «Винсент Блэк Шэдоу» больше, чем один раз, а вот на «Дукати 900» идиот может ездить много раз и ничего не произойдет – просто испытает острые ощущения. Вот в чем заключается Проклятие Скорости, которое преследует меня всю жизнь. На моем надгробии высекут: СКОРОСТИ ВСЕГДА БЫЛО ДЛЯ МЕНЯ НЕДОСТАТОЧНО.
Один из таких стремных эпизодов приключился, когда я ехал на замызганном «кадиллаке» от Коуст Хайвея к Биг Суру, а огромный горный лев сиганул в машину прямо на ходу.
Я ненадолго остановился тогда, чтобы сжечь газеты, скопившиеся на заднем сиденье, и тут огромный котяра спрыгнул со скалы, приземлившись на гравий в шаге от меня. Я как раз заливал костерок пивом из банки, перегнувшись через сиденье, когда это произошло.
Уже вечерело, и я был тогда один. Когда зверюга приземлилась на землю, я полностью обалдел. Лев, кажется, тоже. Мгновенно прыгнув на водительское сиденье, я двинулся вперед на первой передаче, надеясь так уйти от верной смерти или как минимум тяжелого увечья.
Кошак попытался закогтить меня сразу же, но промахнулся на мгновение – машина уже ехала. Но еще секундой позже, перейдя на вторую передачу, я услышал ужасающее рычание прямо за собой и понял, что лев бросился в погоню и почти достал меня… (Вот тогда я действительно был Напуган…) Помню, тогда я еще подумал, что теперь от страха впору и сдвинуться, как тут лев влетел сквозь открытое окно как бомба, прямо на пассажирское сиденье.
Он задел приборную доску и каким-то образом умудрился включить радио на полную громкость. Затем его зубы впились мне в руку и ногу. Так что не удивляйтесь, что я вздрагиваю всякий раз, когда слышу песню Чака Берри.
Как сейчас помню запах зверя. Слышу, как ору, пытаясь не потерять управление. Вижу кровь, залившую сиденье. Музыка оглушала, а лев продолжал рычать и вцепляться в меня. Затем он перемахнул на заднее сиденье, прямо в кипу все еще горевших газет. Я услышал вой от боли и увидел, как кошак пытается протиснуться сквозь заднее окно.
Мы продолжали ехать со скоростью 50 км/ч, как вдруг я заметил внушительных размеров молоток, вывалившийся из бардачка.
Я немедленно схватил его правой рукой и, не выпуская руля левой, врезал со всей мочи прямо ему по башке.
Шмяк! Я почувствовал, как он вошел во что-то мягкое, типа коробки с яйцами. Затем наступила тишина. С заднего сиденья не доносилось ни движения, ни звука. Ничего.
Я нажал на тормоза и остановился. Моя рука все еще сжимала молоток, когда я увидел, что там вышло: я засадил тварюге молотком прямо в лоб, раскроил череп и расплескал мозги. Он беспомощно валялся на заднем сиденье, заливая все своей кровью.
Замешательство как рукой сняло.
Копакабана – это пляжный центр Рио-де-Жанейро, тогдашней столицы Бразилии, где я жил как раз в то время, когда разразился ужасный «кубинский кризис» 1962 года.
Это было время, когда американцы по всему миру, будь то в Варшаве, Гонконге или Триполи, поняли, что мир вокруг них стоит на пороге чудовищных событий и что еще до конца недели все страны к северу от Экватора будут стерты с лица земли атомными бомбами. Вот так! Супердержавы наверняка нажмут эту долбаную «кнопку» в знаменитом ядерном чемоданчике, когда оба вражеских флота столкнулись бы около двух пополудни где-то к западу от Бермудских островов по пути к Кубе. Это столкновение и означало бы конец света, как мы его понимаем. И никто не сомневался – это вполне реальный вариант развития событий.
Простите, если мое маленькое заграничное приключение покажется вам неправдоподобным или чересчур сентиментальным. Для того времени оно было совершенно заурядно. Я находился в краях, где насилие считалось в порядке вещей. Я провел целый год в очень неспокойном регионе, в основном в странах, расположенных вдоль гряды южноамериканских Кордильер. Я работал в совершенно чуждых мне странах от Панамского канала до пустынных и холодных аргентинских пампасов, в странах, парализованных кровавыми революциями и контрреволюциями, которыми пестрели новостные ленты. Южная Америка в начале 60-х годов была местом, где погибнуть было проще, чем купить булочки к завтраку. И это место казалось еще сравнительно безопасным – во всяком случае, никто не собирался сбрасывать сюда атомные бомбы.
В то время Рио-де-Жанейро служил мне центром Вселенной. Жизнь в Рио протекала на редкость приятно, при всех сложившихся обстоятельствах. Если бы остальной Мир вылетел бы таки в тартарары, Рио стал бы вовсе идеальным местом для бытия, во всяком случае, я бы точно там завис.
Гирлингс бежал из Голландии, потому что находился в розыске за убийство – он кокнул каких-то фашиков из «кольта» 45-го калибра, который украл у убитого американца. Гирлингс вырос во время Второй Мировой войны в оккупированной Голландии и ненавидел немцев, как своих кровников. Каждую ночь он выходил на охоту на «фрицев», чтобы задать им хорошей трепки.
Однажды ночью мы наткнулись на стильно одетых молодых людей, мучающих собаку. Они крепко ее держали и пытались оторвать ей ноги. Бедный пес жалобно визжал. Мы как раз вышли из ночного клуба и увидели этих гадких подонков, пытавшихся прикончить несчастного пса посреди ярко освещенной улицы, в каких-нибудь двухстах метрах от шумной и широкой авениды Копакабана. И тут мы кинулись на них на дикой скорости, улюлюкая в полную глотку. Помню, как я сказал: «Ну-ка, давай разберемся с этими ублюдками». Гирлингс моментально среагировал – такова ментальность профессионального киллера, прямо как у Оскара.
Дело происходило в районе Южного Пляжа, там, где широкие гранитные тротуары. Когда мы накинулись на них, они бросили собаку и припустились бежать вдоль тротуара, подскакивая, как мишки Гамми. Я заорал:
– Че, собаку решили помучить, козлы?! Ну так мы вас помучаем!
Вне всякого сомнения, мы среагировали излишне резко, учитывая обстоятельства. Однако когда сталкиваешься с такой мерзостью недолго потерять контроль над собой. Может, мы были На Взводе. В Рио это обычное дело, особенно на пляже Копакабана, где вас настигают бесчеловечные галлюцинации, от которых личность мгновенно деградирует, а выход из тела происходит в самый неожиданный момент без предупреждения.
Я не сомневался, что мы их догоним. Вдали виднелся ярко освещенный проспект, и не приходилось сомневаться, что они побегут именно туда. Парни в отчаянии даже пытались застопить автобус «Лотокао» – он похож на обычный школьный, но без крыши и окон, они ездят по городу 24 часа в сутки. Парни улепетывали отчаянно, одурев от страха, крича о помощи, и последнее, чего бы мне хотелось, – это упустить их.
И вот вообразите такую сцену: мы выносимся из темноты, шлепая по бетону кроссовками фирмы «Converse», перед нами – два туземца, отчаянно орущих в надежде остановить автобус.