Нам нужна хоть какая-нибудь отправная точка.
Саманта резко остановилась, спросила:
— Ты ничего не чувствуешь?
— Нет. Либо не могу войти в контакт с ней, либо она без сознания или под действием наркотика.
— Либо мертва.
В углах его рта появились глубокие морщины.
— Линдси жива, — уверенно произнес он. — Он всегда ждет выкупа. Возможно, он увез ее отсюда.
— Так далеко?
— Да, так далеко. Чтобы я не смог уловить ее присутствие. Но даже если бы она находилась близко, я тоже не смог бы установить контакт с ней.
— Ты имеешь в виду расстояние?
— Да. Многое зависит от расстояния и от других факторов. К примеру, я должен понять, как люди реагируют на стресс и на боль. Даже направление и местность имеют значение. Мне нужно на чем-то сконцентрироваться, Сэм.
— А если я не смогу тебе ничего подсказать?
— Мне не на кого больше надеяться. Обычные полицейские средства не помогут нам и на метр приблизиться к Линдси.
— Только не дави на меня.
В первый раз за все время их разговора он улыбнулся, правда, улыбка получилась слабой и неуверенной.
— Извини, но я не умею подслащивать горькую пилюлю правды.
— Да, я помню.
Лукас предпочел не комментировать ее замечание.
— Пожалуйста, сядь в машину. Может быть, что-то почувствуешь внутри.
Мысленно подбадривая себя, отметая неуверенность и настраиваясь на положительный результат, Саманта потянулась к ручке двери напротив водительского сиденья. Только дотронувшись до нее, она сразу ощутила внутри себя знакомое странное волнение, описать которое невозможно. Она тут же открыла дверь и села за руль.
Саманте не раз говорили, что смотреть на нее во время ее видений порой даже страшно. Лицо ее менялось, становилось безжизненной маской и действовало на зрителей парализующе.
Она это очень хорошо знала.
Не успела она сесть за руль, как ее окутала черная пелена. Так случалось всегда. Это был первый знак — густой мрак, вязкий, словно деготь. Затем неожиданно наступала звенящая тишина.
Саманта сидела, вцепившись пальцами в руль, но вскоре перестала чувствовать его.
Ее начал обволакивать холод. Ей нередко приходило в голову, что так холодно может быть только в преисподней. Она словно повисла в воздухе, бесплотная, невесомая и даже бесформенная, в каком-то жутком месте, пустоту которого и представить себе невозможно.
Она и сама не могла вспомнить после видений, как там пустынно, но во время видений ощущала это всем своим существом.
Несколько минут она находилась в неизъяснимо загадочном, страшном состоянии, ждала, когда перед ней вспыхнет яркий свет и она увидит иное место, иную жизнь, иное время. Она ждала, когда мозг ее настроится на нужную частоту и в нем возникнут и поплывут, словно в необычном фильме, звуки и образы.
Вот появились картинки, замелькали, как в калейдоскопе. Затем она услышала голоса, звучавшие как далекое эхо. Вначале все было искажено, но постепенно образы приняли обычную форму, а звуки стали чище и яснее.
«…понимаешь…»
«…ты понимаешь…»
«…личного, ты же понимаешь».
— Ничего личного, ты же понимаешь.
Наркотик продолжал действовать, но даже сквозь полузабытье Линдси почувствовала в его голосе фальшь.
— Нет, как раз очень личное, — пробормотала она и прислушалась, надеясь по ровному голосу своего разговорчивого похитителя понять что-нибудь о его характере.
Ей нужно было пробить хотя бы маленькую брешь в его броне, которую она могла бы постепенно расширить, найдя его уязвимое место.
— Вовсе нет, — возразил он. — Ну или по крайней мере тебя это не касается.
— Ну или по крайней мере тебя это не касается.
— Я пешка, — прошептала она.
Не успели эти слова слететь с ее губ, как она сразу же пожалела, что произнесла их.
— Пешка? — с интересом спросил он. — Шахматная? Кто же тебе вбил в голову такую мысль? Лукас?
Линдси молчала. Теперь она сидела в кресле. Руки ее были все так же связаны, на голове был все тот же капюшон или мешок. Похититель стоял позади нее.
— Стало быть, он наконец понял, что это игра.
— Тебя все равно рано или поздно схватят, — проговорила Линдси бесстрастным голосом, изо всех сил стараясь подавить нараставший в груди страх. Голова у нее начала проясняться, и Линдси поняла, что должна следить за своей речью, чтобы случайно не сказать что-то, что могло бы помочь ее похитителю. — Ты слишком засветился.
— Не волнуйся, пожалуйста, пока я в полной безопасности, — ответил он почти приятельским тоном. — У меня нет никаких связей с Голденом. Здесь никто не подозревает о моем существовании.
— Хватаешь людей наугад?
— Никоим образом. Я тщательно выбираю своих гостей. И тебя выбирал долго. Каждый из вас — это важная часть игры.
— Ты всем говоришь такие успокоительные речи?
Он рассмеялся — весело, озорно.
Линдси этот смех не прибавил ни грамма надежды.
— Хорошо, что у тебя есть чувство юмора, — сказал он. — С ним легче жить.
— И умирать?
— Ну это ты скоро сама узнаешь, — радостно произнес он. — Прежде меня. А я тебе охотно помогу.
Глава 5
Санта-Фе, штат Нью-Мексико
— Очаровательное местечко, — произнес специальный агент Тони Харт. — Никогда бы не подумал, что здесь может жить убийца, да еще и женщина.
— Не стану спорить, — отозвался Бишоп.
— Кстати, какова степень нашей уверенности, что она живет именно здесь?
— Высокая степень. Шеф полиции поехал за ордером на арест.
— То есть закрываем лавочку?
— Если не ошиблись и не возникнет проблем с арестом, то да.
— Значит, можно паковать вещи?
— А ты их когда-нибудь распаковываешь?
— Бывает. Не все же, как ты, умещают все необходимое в кейсе, — заметил Тони.
— Подожди, пока шеф полиции не скажет. — Бишоп оторвал взгляд от монитора, посмотрел поверх него на Тони. — Что?
— Вот это да! Быть такого не может. Ты же не открытый телепат, ты читаешь мысли только при касании.
— Достаточно просто посмотреть на твою физиономию — и сразу ясно, о чем ты думаешь. Давай выкладывай, что там у тебя.
Тони оседлал стул, с шумом придвинулся к импровизированному рабочему столу, составленному из трех тумбочек.
— Ничего хорошего. Я только что разговаривал с приятелем, журналистом. Он освещает события в восточных штатах. Так вот он сообщил мне, что один из его коллег собирается опубликовать статью.
Бишоп сразу понял тематику статьи.
— И? — спросил он.
— В ближайшее время информация о серийном похитителе станет известна широкой публике.
— Вот же гад!
— Много хуже, босс.
— Что может быть хуже?
— Саманта Берк.
Бишоп откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул.
— Люк ничего не говорил о ней в своем вчерашнем отчете.
— По-моему, я тебя не удивил?
— Не очень.
— Тогда слушай, как все было.