— Конечно, — ответил старый Закчи, протягивая руку за кисетом.
— Так же здорово, как я? — взволнованно спросил мальчик.
— Почти что. Почти что, малыш, — проговорил дед Закчи. — Да, Неб, — продолжил он, с внезапной радостью сознавая, какие возможности для фантазии предоставляет этот вопрос, — там еще некоторые женщины-ангелы делали заднее сальто, но ни разу простое, малыш.
Не исключено, что мысль о женщине-ангеле деду Закчи навеяли редкие посещения цирка. Однако Небби был в восторге и в тот же день набил здоровую шишку на голове, пытаясь научиться выполнять заднее сальто.
Через несколько дней Небби, мучимый каким-то вопросом, выбежал вечером навстречу старому Закчи:
— Ты видел, как девочка Джейн Мелли катается на полурыбах-полуконях, деда? — с важным видом спросил он.
— Да, — ответил дед. Затем, вдруг неожиданно поняв подоплеку вопроса, осведомился: — Что случилось с малышкой миссис Мелли?
— Умерла, — спокойно ответил Небби. — Миссис Кей говорит, что в деревню вернулась лихорадка, деда.
В его голосе звучала радость, ибо, когда несколько месяцев назад в деревне началась лихорадка, дед Закчи забрал Небби к себе на судно, подальше от заразы. Мальчик там здорово провел время и с тех пор часто молил Бога о том, чтобы он наслал еще одну лихорадку и его снова взяли на судно.
— Мы будем жить на судне? — осведомился он, идя вместе со стариком.
— Может быть! Может быть! — рассеянно ответил старый Закчи немного обеспокоенным голосом.
Оставив Небби на кухне, дед отправился к соседям, чтобы расспросить их; возвратившись обратно, он сложил одежду и игрушки Небби в постиранный мешок для сахара и на следующий день отвел мальчика на судно. Если дедушка, неся мешок с вещами, шел пешком, то Небби всю дорогу скакал верхом, главным образом бешеным галопом. Он даже отважно промчался по узкой, без поручней сходне. Правда, дед Закчи старался как можно ненавязчивей держаться за его спиной, но этой опеки, да и нужды в ней, мальчик совсем не видел и не замечал. Его появлению совершенно искренне обрадовались Нед, машинист насосной установки, и Бинни, который, когда дед Закчи опускался под воду, следил за подачей воздуха по шлангу и спасательным тросом.
Жизнь на судне была очень счастливой порой для Небби, а также для деда Закчи и его двух людей, ибо ребенок, постоянно играя среди них, вернул их в далекую юность. Только из-за одного здесь бывали столкновения — из-за забывчивости Небби, который, объезжая свою полурыбу-полуконя, скакал по воздушному шлангу.
Нед, машинист насосной установки, очень решительно поговорил с Небби по этому поводу, и мальчик пообещал помнить, но, как водится, вскоре забыл. Они вывели судно за отмель и бросили якорь в том месте над буем, где под водой работал дедушка. Стояли погожие дни, и, пока держалась такая погода, они думали остаться здесь, а за провизией на берег посылать только небольшую плоскодонку.
Небби так всему радовался! Если он не скакал на полурыбе-полуконе, то говорил с матросами или нетерпеливо, когда из воды медленно вытягивали на борт воздушный шланг и спасательный трос, ждал у сходни появления из воды большого медного шлема дедушки. Или же, перегнувшись через поручень и уставившись вниз, напевал пронзительным, молодым голоском:
Возможно, он считал эти несколько строк заклинанием, обладающим способностью вызывать на поверхность полурыб-полуконей. Каждый раз, когда лодка отправлялась на берег, она привозила печальные известия о том, что сначала этот, а потом другой житель деревушки отправился в дальний путь; но Небби интересовался в основном детьми. Всякий раз, когда дед поднимался из морских глубин, мальчик, нетерпеливо пританцовывая вокруг него, ждал, пока с него снимут большой шлем, а затем с жадным любопытством задавал один и тот же вопрос:
— Деда, ты видел малышку Кэрри Эндрю или малыша Марты, скачущими на полурыбах-полуконях? И так без конца.
— Конечно, — отвечал дед, хотя несколько раз он так узнавал, что упомянутый ребенок скончался; на судне это известие становилось известным от тех, кто проплывал мимо на лодке, пока он трудился на морском дне.
— Осторожно, Небби! — сердито закричал Нед, машинист насосной установки. — Еще раз наступишь на шланг, и я, предупреждаю, сломаю твою лошадку и пущу ее на растопку.
Да, Небби опять, забывшись, наступил на шланг, но если обычно он спокойно выслушивал попреки и обещал исправиться, то теперь он стоял и со злым вызовом глядел на Неда. Намек на то, что его полурыба-полуконь изготовлена из дерева, рождал в его душе горечь. Ни на одно мгновение он не позволил проникнуть этой ужасной мысли в свою голову; даже тогда, когда, идя в отчаянную атаку, отбил щепку от носа полурыбы-полуконя, и там предательски показалось дерево. Тогда он просто не стал пристально разглядывать то место; его неиспорченное детское воображение тут же убедило его в том, что все в порядке; что он на самом деле ездит на «настоящей» полурыбе-полуконе. Он так стремился уверить себя в этом, что даже не показал деду Закчи отбитое место, не попросил его, как бы ему этого ни хотелось, починить лошадку. Деда всегда чинил его игрушки, но это нельзя починить. Это ведь настоящая полурыба-полуконь, не игрушка. Небби решительно отвергал всякую иную мысль, хотя, вероятно, подобные умственные процессы скорее идут на уровне подсознания, чем сознания. И вот теперь Нед, особо не стесняясь, произнес эти страшные слова. Небби дрожал от гнева и уязвленной гордости обладателя полурыбы-полуконя. Горя желанием немедленно отомстить за жестокое оскорбление, он быстро огляделся по сторонам и увидел воздушный шланг — то, из-за чего поднялся весь сыр-бор. Да, Неда это здорово разозлит! Небби развернул своего странного коня и поскакал назад прямо на шланг. Остановившись там, он со злобной нарочитостью принялся топтать большими передними копытами своего необыкновенного чудища воздушный шланг.
— Ах, ты мерзкий мальчишка! — взревел Нед, едва веря собственным глазам. — Мерзкий мальчишка!
Небби продолжал топтать большими копытами шланг, устремив на Неда свои наполненные яростью, дерзкие синие глаза. Тут терпение Неда лопнуло, и он проворно подскочил к мальчику. Он пнул ногой полурыбу-полуконя, и та перелетев на другую сторону палубы с грохотом врезалась в низкий фальшборт. Небби пронзительно завизжал, но скорее от страшного гнева, чем от испуга.
— Я выброшу эту чертову штуковину за борт! — крикнул Нед и бросился приводить в исполнение свое святотатственное обещание. В следующее мгновение что-то схватило его за правую ногу, и маленькие, очень острые зубы впились в голую голень ниже закатанных штанов. Нед завопил и уселся на палубу с такой силой, что его организм получил, наверное, изрядную встряску.
Как только его укус возымел действие, Небби отпустил ногу, и теперь он гладил и осматривал черное чудовище, являвшееся ему во сне и не оставляющее его мыслей наяву. Став возле фальшборта на колени, он смотрел горящими от гнева и полными ужасного страдания глазами на последствия страшного удара Неда (последний носил на босу ногу короткие тяжелые сапоги). Нед по-прежнему не в силах был расстаться с палубой и сыпал ругательствами. Впрочем, Небби это ничуть не волновало… Гнев и горе породили в его сердце жестокое безразличие. Больше всего он желал смерти Неда.
Ори Нед поменьше, он бы еще раньше услышал Бинни, ибо этот здравомыслящий мужчина к счастью для деда Закчи подскочил к воздушному насосу и теперь, качая его, от всей души поносил отверженного Неда. Впрочем, у Неда в мозгу уже наступило просветление, и он вспомнил, что совершил самое страшное для машиниста насосной установки преступление… Он бросил насос, когда водолаз был под водой. Взорвись под ним бочка с порохом, Нед вряд ли подскочил быстрей.