Но в сумерки, когдарастрепанныечастидобровольцевс
последним,отчаяннымусилиемдвинулисьвконтрнаступление,красные
отхлынули с высот и пропустили корниловское войско на запад. Произошлото
же, что и раньше: победили военный опыт и сознание, чтоотисходаэтого
боя зависит жизнь.
Всю ночь кругом пылали станицы. Погода портилась, дулсеверныйветер.
Небо заволокло непроглядными грядами туч. Начался дождь и лил как из ведра
всю ночь.Пятнадцатогомартаармия,двигавшаясянаНово-Дмитровскую,
увидела перед собой сплошные пространстваводыижидкойгрязи.Редкие
холмы с колеями дорог пропадали в тумане, стлавшемся над землей. Людишли
по колено в воде, телеги и пушки вязлипоступицу.Валилмокрыйснег,
закрутилась небывалая вьюга.
Рощин вылез из товарного вагона,оправилвинтовкуивещевоймешок.
Оглянулся. На путях шумели кучки солдат Варнавского полка...Тутбылии
шинели,инагольныеполушубки,игородскиепальто,подпоясанные
веревочками. У многих - пулеметные ленты, гранаты, револьверы.Укого-
картуз, у кого - папаха на голове, у кого - отнятый у спекулянтакотелок.
Топкую грязь месилирваныесапоги,валенки,ноги,обернутыетряпьем.
Сталкиваясь штыками, кричали: "Вали, ребята, на митинг!Самиразберемся!
Мало нас на убой гоняли!"
Возбуждениебылопоповоду,каквсегдапреувеличенных,слухово
поражении красных частей под Филипповской. Кричали: "У Корнилова пятьдесят
тысяч кадетов, а на него поодномуполкупосылаютнаубой...Измена,
ребята! Тащи командира!"
На станционныйдвор,сейчасжезастанциейпереходящийвстепь,
задернутую дождевой мглой, сбегались бойцы. В товарных вагонах сгрохотом
отъезжали двери,выскакивалиодичавшиелюдисвинтовками,озабоченно
бежали туда же, где над толпой свистел ветервещеголыхпирамидальных
тополях и орали,кружилисьграчи.Ораторывлезалинадерновуюкрышу
погреба, вытягивая перед собой кулак - кричали: "Товарищи, почему нас бьют
корниловские банды?.. Почему кадетов подпустили кЕкатеринодару?..Какой
тут план?.. Пускай командир ответит".
Тысячная толпа рявкнула "К ответу!" - с такой силой, что грачи взвились
под самые тучи.Рощин,стоянакрыльцевокзала,видел,каквгуще
шевелящихся голов поплыла к дерновому погребусмятаяфуражкакомандира:
костлявое, бритое лицоего,состановившимсявзором,былобледноеи
решительное. Рощин узнал старого знакомого, Сергея Сергеевича Сапожкова.
Когда-то, еще до войны, Сапожков выступал от группы"людейбудущего",
разносилвщепкистаруюмораль.Появлялсявбуржуазномобществес
соблазнительными рисунками на щеках и в сюртуке изярко-зеленойбумазеи.
Во время войны ушел вольноопределяющимся в кавалерию,былизвестен,как
отчаянный разведчик и бретер.
Получил чин подпоручика. Затем неожиданно, в
начале семнадцатого года, был арестован, отвезен в Петроград иприговорен
к расстрелу запринадлежностькподпольнойорганизации.Освобожденный
Февральской революцией, выступал некоторое время отгруппыанархистовв
Совете солдатских депутатов.Затемкуда-тоисчезисновапоявилсяв
октябре, участвуя во взятииЗимнегодворца.Однимизпервыхкадровых
офицеров пошел на службу в Красную гвардию.
Сейчас он, скользя и срываясь, влез на дерновую крышу и, собрав складки
подподбородком,засунулбольшиепальцызапояс,гляделнатысячи
задранных к нему голов.
- Хотите знать, дьяволы горластые, почемузолотопогоннаясволочьвас
бьет? А вот из-за этого крика и безобразия, - заговорил он насмешливо и не
особенно громко, но так, что было слышно повсюду. - Мало того, чтовыне
слушаете приказов главковерха, мало того, что по всякому поводуначинаете
гавкать... Оказывается, тут еще и паникеры!..Ктовамсказал,чтопод
Филипповскойнасразбили?Ктосказал,чтоКорниловапредательски
подпустили к Екатеринодару? Ты, что ли? (Он быстро выкинул руку снаганом
иуказалимнакого-тоизстоящихвнизу.)Ну-ка,влезькомне,
поговорим... Ага, это не тысказал...(Оннехотязасунулревольверв
карман.) Думаете, я такой дурак и мамкин сын - не понимаю, из-зачеговы
гавкаете... А хотите, скажу - из-за чего? Вон-ФедькаИволгин-раз,
Павленков - два, ТерентийДуля-три-получилипопрямомупроводу
сообщение, что на станции Афинской стоятцистернысоспиртом...(Смех.
Рощин криво усмехнулся: "Вывернулся, мерзавец, шут гороховый".) Ну,ясное
дело - эти ребята рвутся в бой. Ясное дело, главком - предатель,авдруг
цистерны со спиртомпопадуткорниловскимофицерам...Вотгоре-тодля
республики... (Взрыв смеха, и опять - грачиподнебо.)Инцидентсчитаю
ликвидированным, товарищи... Читаю последнюю оперативную сводку.
Сапожков вытащил листки и начал громко читать. Рощин отвернулся,вышел
через вокзал на перрон и, присевнасломаннуюскамью,сталсвертывать
махорочку. Неделю тому назад онзаписался(пофальшивымдокументам)в
идущий на фронт красногвардейский эшелон. С Катей кое-какбылоустроено.
После тяжелого разговора у Тетькина за чаем Рощин прошатался весьостаток
дня по городу, ночью вернулся к Кате и, неглядяейвлицо,чтобыне
дрогнуть, сказал сурово:
- Ты поживешь здесь месяц-два, - не знаю... Вы с ним,надеюсь,вполне
сойдетесь в убеждениях... При первой возможности я ему заплачу запостой.
Но настаиваю, - будь добра, сообщиемусейчасже,чтонедаром,без
благодеяний... Ну-с, а я на некоторое время пропаду.
Слабым движением губ Катя спросила:
- На-фронт.
- Ну, это, знаешь, совершенно одного меня касается...
Плохо, плохо было устроено с Катей. Прошлым летом, в июльский день,на
набережной, где в зеркальной Неве отражались очертания мостов иколоннада
Васильевского острова, - в тот далеко отошедший солнечныйдень,-Рощин
сказал Кате, сидевшейуводынагранитнойскамье:"Окончатсявойны,
пройдут революции, исчезнут царства, инетленнымостанетсяоднотолько
сердце ваше.