Тутнеобходимапреемственностьпредания,разустановленные
приемы и понятия, переходящие из рода в род и по старойпамяти.Искатьих
надо у солдат,уфабричных,вфабричныхгородахидажепонекоторым
незнакомым бедным городкам у мещан. Сохранились тоже они подеревнямипо
губернским городам между дворнями больших помещичьих домов.Ядажедумаю,
что многие старинные пьесы расплодились в списках по Россиинеиначе,как
через помещицкую дворню. У прежнихстаринныхпомещиковимосковскихбар
бывали собственные театры, составленные изкрепостныхартистов.Ивотв
этих-тотеатрахиполучилосьначалонашегонародногодраматического
искусства,которогопризнакинесомненны.Чтожекасаетсядо
"Кедрила-обжора", то, как ни желалось мне, я ничегонемогузнатьонем
предварительно, кроме того, что насценепоявляютсязлыедухииуносят
Кедрила в ад. Но что такое значит Кедрил и, наконец,почемуКедрил,ане
Кирилл? русское ли это или иностранное происшествие? - этого я никак немог
добиться. В заключение объявлялось, что будет представляться "пантоминапод
музыку". Конечно,всеэтобылооченьлюбопытно.Актеровбылочеловек
пятнадцать - все бойкий и бравый народ.Онигомозилисьпросебя,делали
репетиции, иногда за казармами, таились,прятались.Однимсловом,хотели
удивить всех нас чем-то необыкновенным и неожиданным.
Вбудниострогзапиралсярано,кактольконаступаланочь.В
рождественский праздниксделанобылоисключение:незапиралидосамой
вечерней зари. Эта льгота даваласьсобственнодлятеатра.Впродолжение
праздника обыкновенно каждый день, передвечером,посылалиизострогас
покорнейшей просьбой к караульному офицеру: "позволить театр инезапирать
подольше острога", прибавляя, что и вчера был театр и долго не запирался,а
беспорядков никаких не было. Караульный офицер рассуждалтак:"Беспорядков
действительно вчера не было; а уж каксамисловодают,чтонебудети
сегодня, значит, сами за собой будут смотреть, а это всего крепче. К тому же
не позволь представления, так, пожалуй (ктоихзнает?народкаторжный!),
нарочно что-нибудь напакостят со зла и караульных подведут". Наконец, ито:
вкараулестоятьскучно,атуттеатр,данепростосолдатский,а
арестантский, а арестанты народ любопытный: весело посмотреть. Апосмотреть
караульный офицер всегда вправе.
Приедет дежурный: "Где караульный офицер?" - "Пошел в острог арестантов
считать, казармы запирать", -ответпрямой,иоправданиепрямое.Таким
образом, караульные офицерыкаждыйвечервпродолжениевсегопраздника
позволяли театр и не запирали казарм вплоть до вечернейзари.Арестантыи
прежде знали, что от караула не будет препятствия, и были покойны.
Арестантыи
прежде знали, что от караула не будет препятствия, и были покойны.
Часу в седьмом пришел замнойПетров,имывместеотправилисьна
представление. Из нашей казармы отправились почти все,кромечерниговского
старовераиполяков.Полякитольковсамоепоследнеепредставление,
четвертого января, решились побывать в театре, и то послемногихуверений,
что там и хорошо, и весело, ибезопасно.Брезгливостьполяковнималоне
раздражала каторжных, а встречены они были четвертого января оченьвежливо.
Их даже пропустили налучшиеместа.Чтожекасаетсядочеркесовив
особенности Исая Фомича, то для них наштеатрбылистиннымнаслаждением.
Исай Фомич каждый раз давал по три копейки, а впоследнийразположилна
тарелку десятькопеек,иблаженствоизображалосьналицеего.Актеры
положили сбирать с присутствующих, кто сколько даст, на расходы театру ина
свое собственное подкрепление. Петров уверял, что меняпустятнаодноиз
первых мест, как бы ни был набит битком театр, на том основании, что я,как
богаче других, вероятно, и больше дам, а к тому жеитолкубольшеихнего
знаю. Так и случилось. Но опишу первоначально залу и устройство театра.
Военнаяказарманаша,вкоторойустроилсятеатр,былашаговв
пятнадцать длиною. С двора вступали на крыльцо, с крыльца в сени, а из сеней
в казарму. Эта длинная казарма, как уже и сказал я, была особого устройства:
нары тянулись в ней по стене, так что средина комнаты оставаласьсвободной.
Половина комнаты, ближайшая отвыходаскрыльца,былаотданазрителям;
другая же половина, которая сообщалась с другойказармой,назначаласьдля
самой сцены. Прежде всего меня поразила занавесь. Онанатянуласьшаговна
десять поперек всей казармы. Занавесь была такою роскошью, что действительно
было чему подивиться. Крометого,онабыларасписанамаслянойкраской:
изображались деревья, беседки, пруды и звезды. Составиласьонаизхолста,
старого и нового, кто сколько далипожертвовал,изстарыхарестантских
онучек и рубах, кое-как сшитых в одно большое полотнище, и,наконец,часть
ее, на которую не хватило холста, была просто из бумаги, тоже выпрошенной по
листочку в разных канцеляриях и приказах. Нашижемаляры,междукоторыми
отличался и "Брюллов" - А-в, позаботились раскрасить и расписать ее.Эффект
былудивительный.Такаяроскошьрадоваладажесамыхугрюмыхисамых
щепетильных арестантов, которые, как дошло до представления,оказалисьвсе
без исключения такими же детьми, как и самые горячие из них инетерпеливые.
Все были очень довольны, дажехвастливодовольны.Освещениесостоялоиз
нескольких сальных свечек, разрезанных на части. Перед занавесью стоялидве
скамейки из кухни, а перед скамейками три-четыре стула,которыенашлисьв
унтер-офицерской комнате. Стулья назначались на случай, для самых высших лиц
офицерского звания. Скамейки же - для унтер-офицеров иинженерныхписарей,
кондукторов и прочего народа, хотя и начальствующего,ноневофицерских
чинах,наслучай,еслибонизаглянуливострог.