– Разве можно такой краской красить жилые помещения? – спросила Рут. – Разве для этого нет специальной краски? Вы от этого не заболеете раком или еще чем-нибудь?
– Понятия не имею, – ответила миссис Поммерой. – Я вчера вечером нашла кучу банок с этой краской в сарае и подумала: ну что ей, пропадать, что ли? Эта краска мне напоминает о муже. Китти с Глорией зашли ко мне поужинать, а потом я и сама не заметила, как мы начали красить. Ну, что скажешь?
– Честно? – спросила Рут.
– Все равно, – махнула рукой миссис Поммерой. – Мне нравится.
– Живи я в такой кухне, меня бы так тошнило, что голова бы отвалилась, – объявила Китти.
– Зря не болтай, Китти, – проворчала Глория. – Беду накликаешь. Кто знает, может, тебе очень даже скоро придется жить в этой кухне.
– Ну уж нет, мать твою!
– Китти может в любое время у меня поселиться, – сказала миссис Поммерой. – Ты это знаешь, Китти. И ты это знаешь, Глория.
– Какая же ты грубиянка, Глория, – покачала головой Китти. – Какая же ты, мать твою, грубиянка.
Глория поджала губы. Она продолжала красить стену, аккуратно и ровно работая валиком. Рут спросила:
– Дядя Лен тебя опять выгоняет из своего дома, Китти?
– Да, – негромко и холодно ответила Глория.
– Нет! – возмущенно воскликнула Китти. – Нет, он меня не выгоняет из дома, Глория! Какая же ты бесчувственная грубиянка, мать твою!
– Он говорит, что выгонит ее из дома, если она не прекратит пить, – проговорила Глория таким же спокойным тоном.
– А он-то сам почему пить не прекращает, а? – сердито вопрошала Китти. – Лен мне говорит, чтоб я бросила пить, а уж больше него никто не хлещет!
– Китти может переехать ко мне, – повторила миссис Поммерой.
– Он-то сам почему каждый день надирается? – прокричала Китти.
– Ну, – рассудительно проговорила Рут, – потому что он мерзкий старый алкаш.
– Сволочь он, – сказала Глория. – Гадкий старый хрен.
– Ну, хрен-то у него точно самый большой на острове, – хихикнула Китти.
Глория продолжала красить стену. Миссис Поммерой рассмеялась. Наверху послышался детский плач.
– О господи, – прошептала миссис Поммерой.
– Добилась своего, – проворчала Глория. – Ребенка разбудила, чтоб тебя, Китти.
– Это не я! – возмутилась Китти.
Ребенок заплакал еще громче.
– О господи, – повторила миссис Поммерой.
– Ну и громко же орет, – сказала Рут, а Глория кивнула:
– Это точно, Рут.
– Значит, Опал дома, да?
– Она тут уже несколько дней, Рут. Они с Робином помирились, и это хорошо. Они теперь семья, им нужно жить вместе. Они уже взрослые, я так думаю.
– А я так думаю, – буркнула Глория, – что ее семейку уже тошнит от нее, вот они ее сюда и отправили.
Наверху послышались шаги. Плач немного утих. Вскоре в кухню вошла Опал с ребенком на руках.
– Вечно ты так орешь, Китти, – жалобно проговорила Опал. – Всегда будишь моего Эдди.
Опал была женой Робина Поммероя, и этот факт все еще изумлял Рут: толстый, вечно сонный семнадцатилетний Робин Поммерой был женат. Опал была из Рокленда, и ей тоже было семнадцать. Ее отец владел в Рокленде бензозаправкой. Робин познакомился с Опал в городе, когда заехал набрать бензина в канистры для своего грузовичка.
Опал была из Рокленда, и ей тоже было семнадцать. Ее отец владел в Рокленде бензозаправкой. Робин познакомился с Опал в городе, когда заехал набрать бензина в канистры для своего грузовичка. Она была довольно хорошенькая («Хитрая грязная маленькая сучка», – поставил свой диагноз Ангус Адамс), волосы у нее были светлые, пепельно-русые, и Опал завязывала их в игривые хвостики. В кухню она пришла в халате и грязных шлепанцах, а ногами шаркала, как старушка. С тех пор как Рут видела ее в последний раз, Опал растолстела, но виделись они прошлым летом. На малыше был толстенный подгузник и один носок. Он вытащил пальчики изо рта и стал сжимать и разжимать их, словно хотел схватить воздух.
– О боже мой! – воскликнула Рут. – Какой он громадный!
– Привет, Рут, – смущенно поздоровалась Опал.
– Привет, Опал. Какой у тебя большущий младенец!
– Я не знала, что ты уже вернулась из школы, Рут.
– Я уже месяц как приехала.
– Рада, что вернулась?
– Конечно.
– Вернуться на Форт-Найлз – это как с лошади свалиться, – заметила Китти Поммерой. – Ни за что не забудешь, каково это.
Рут пропустила ее шутку мимо ушей.
– Просто гигантский ребенок, Опал! Ну, Эдди, привет! Привет, малыш Эдди!
– Да, точно, – кивнула Китти. – Наш Эдди – великан. Правда, Эдди? Правда, ты у нас великан?
Опал поставила Эдди на пол между своих ног и дала ему два пальца, чтобы он за них держался. Эдди попытался свести вместе коленки и зашатался как пьяный. Его животик смешно торчал вперед над краем подгузника, ножки у него были пухлые и тугие, а ручки словно собраны из отдельных частей. И еще у него было несколько подбородков, а вся грудь у него была вымочена слюнями.
– Ох, какой же он большой, – широко улыбнувшись, сказала миссис Поммерой. Она встала на колени перед Эдди и стала нежно щипать его щечки. – Кто у меня такой большой, а? Какой ты большой? Эдди, какой ты большой?
Эдди в полном восторге прокричал:
– Га!
– Он и вправду большой, – довольно проговорила Опал. – Мне его уже на руках держать тяжело. Даже Робин говорит, что ему тяжело стало Эдди на руках носить. Робин говорит, что пора уже Эдди поскорее научиться ножками ходить.
– Кто у нас станет самым лучшим рыбаком, а? – пьяно выговорила Китти.
– Никогда не видела такого крупного и здоровенького малыша, – сказала Глория. – Гляньте на его ножки. Футболистом будет как пить дать. Ты таких великанов хоть раз видела, Рут?
– Он просто самый большой, – кивнула Рут.
Опал покраснела.
– У нас в семье дети все крупные. И Робин крупным родился, правда, миссис Поммерой?
– О да, Робин был здоровенный. Но не такой здоровенный, как наш Эдди!
Миссис Поммерой ласково пощекотала животик Эдди.
– Га! – крикнул он.
Опал сказала:
– Его уже не прокормить. Вы бы видели, как он ест. Больше меня! Вчера пять кусочков бекона слопал!
– О мой Бог! – прошептала Рут.
Бекон! Она не могла оторвать глаз от ребенка. Эдди не был похож ни одного из малышей, каких она только видела в жизни. Он был похож на жирного старика ростом в два фута.
– Аппетит у него отличный, вот почему он такой большой. Правда? Верно я говорю, великан ты наш? – Глория подхватила Эдди и несколько раз чмокнула его в щечку. – Правда, толстощекий ты наш? Аппетит у тебя что надо. Потому как ты у нас маленький дровосек, а еще ты наш маленький футболист, да? Самый большущий малыш в мире.
Эдди взвизгнул и влепил Глории увесистую пощечину.