— Мы и впрямь собираемся со Стэном пожениться. В следующем месяце. — Тут она с гордым видом продемонстрировала Эльзе палец, на котором сверкало кольцо с бриллиантом.
— Никак не пойму: ты беременна или просто поправилась? — осведомился между тем Стэн, слезая со стремянки. Так и не дождавшись от Эльзы ответа, он ушел, чтобы понаблюдать за монтажом величественной кафедры, за которой должен был восседать метрдотель.
— Увы, Стэна особенно вежливым не назовешь, — извиняющимся тоном произнесла Саския.
— Слава богу, ты здесь! — воскликнула Джун, выныривая из коридора и подходя к Эльзе. Мощные телеса Джун были до последней степени обтянуты канареечно-желтым, с эластичными вставками платьем, придававшим ей сходство с перекормленным, гигантских размеров цыпленком с рекламы. — Одетта сидит в туалете и рыдает. Очухавшись от водки, ее шеф-повар Ферди первым делом ей сообщил, что Калум устраивает сегодня вечер, чтобы отметить годовщину открытия ресторана «Клиника». По мнению Ферди, сам Калум сюда даже не собирается, но, что всего хуже, он переманил на свой праздник половину гостей, которые должны были прийти на обед в «РО»! Дальше — больше. После того как Ферди все это рассказал, ему вдруг резко поплохело, и он блеванул Одетте прямо на платье, так что ей теперь и выйти-то к гостям не в чем. Одетта мужественно все это стерпела и даже ухитрилась привести Ферди в чувство, но тут в офис ворвался старший повар Нед, увидел пьяного Ферди и с размаху засветил ему кулаком в нос. Бедняга опять вырубился. Ну кто, скажите, после этого не расплачется?
Эльза после минутного размышления нашла выход:
— Вот что, Джун. Ты должна отдать ей свое платье.
— Как так «отдать»? — опешила Джун. — Да знаешь, сколько приседаний я сделала, чтобы сегодня вечером в это платье влезть?
— Сколько бы ни сделала, все равно мало, — жестко сказала Эльза, которая точно знала, что ей как подруге этот выпад рано или поздно простится. — К тому же твой желтый наряд никак не вяжется с религиозной тематикой декора. Тебе надо найти себе что-нибудь вроде рясы — под стать епископскому облачению Стэна. А Одетте скажи, чтобы взяла себя в руки. Ну а пока она будет приходить в себя, заниматься гостями придется тебе — тут уж ничего не поделаешь. Мне же надо ненадолго отлучиться.
— И куда же ты намылилась? — расстроенно проблеяла Джун, хорошо понимая, что без поддержки ей придется трудно.
— В «Клинику». Хочу взять за жабры Калума Форрестера и привезти сюда.
С этими словами Эльза направилась к выходу. У дверей, задрав голову, стоял Стэн, наблюдая за тем, как двое пьяных рабочих вешали над входом вывеску, где слова «Клуб „РО“» были прорисованы готическим шрифтом.
— Да вы ее вверх ногами вешаете, кретины! — взревел он, после чего повернулся к Эльзе и смерил ее нелюбезным взглядом. — Что-то рано ты сегодня уходишь, детка…
— Я по делу. Скоро вернусь, — бросила Эльза. — Если увидишь за стойкой бара одного милягу шотландца, скажи ему следующее: «Твоя скво просила передать, что ситуация просто аховая».
— Чего-чего? — Стэн снял митру и озадаченно поскреб пятерней бритую макушку. — Скажу. Отчего не сказать? — кивнул он.
Тем временем рабочие перевернули вывеску и приладили ее как надо, хотя и несколько криво.
Эльза на ходу достала мобильник и набрала домашний номер Джеза Стоукса. Тот сразу снял трубку, что, можно сказать, было событием из разряда чрезвычайных. Знаменитый гитарист группы «Сленг» редко бывал дома: скрывался от чиновников из налогового управления.
— Ты собираешься к Одетте? — спросила она, не имея ни малейшего представления, знает ли Джез о вечере в «РО».
— Когда ты позвонила, стоял у двери и собирался выходить. Тебя что — требуется подбросить?
— Нет, мне требуется помощь, — торопливо произнесла Эльза. — Приведи с собой приятелей.
— Тогда я возьму Олафа, — хмыкнув, сказал Джез. — Это мой самый приятный приятель.
— Нет, я всех твоих приятелей имею в виду. Всех скопом. Не останавливайся ни перед чем: подкупай, шантажируй, раздавай невыполнимые обещания, но только пусть они здесь будут!
— Ни фига себе! — сказал Джез. — Прямо боевая тревога. Совсем, что ли, положение аховое?
— Не то слово, — сказала Эльза.
— Что ж, большой сбор так большой сбор, — рассмеялся Джез. — Ладно, я что-нибудь придумаю…
Эльза отключила мобильник и подумала, что водить знакомство с рок-музыкантами дело в принципе стоящее. Конечно, люди они резкие, непредсказуемые и семейные торжества обычно не посещают, зато отлично знают, как в экстренных случаях привлечь к себе и своим знакомым внимание прессы. Шагая к своей машине, Эльза обратила внимание на подозрительного вида компанию, которая направлялась к «РО» со стороны станции метро. Шли эти люди, слегка покачиваясь, словно все до одного были навеселе, и напропалую дымили сигаретами. В походке шедшей впереди женщины было что-то знакомое, и Эльза невольно замедлила шаг.
— Это вы, Клод? — неуверенно окликнула она женщину, а сама подумала, что если Одетта пригласила на торжественный обед своих домашних, то поступила не очень умно. Ее родственники были мастера устраивать скандалы в общественном месте, а при случае могли и подраться.
— Эльза? Неужто ты? — затараторила женщина. Язык у нее при этом слегка заплетался, что только подтвердило худшие подозрения Эльзы: мать Одетты начала отмечать праздник еще дома. — Монни, Крэйг, Па, это Эльза — школьная подружка нашей Одди.
Клод Филдинг всегда называла Эльзу школьной подружкой Одетты, хотя познакомились девушки только в университете.
— Где это чертово «КО»? «Кафе Одетты»? — обратилась Клод к Эльзе. — Так, кажется, называется ее заведение? Мне необходимо срочно присесть. Ноги болят — просто ужас!
Эльза машинально опустила глаза и посмотрела на ее ноги.
О чудо! Клод Филдинг, королева домашних тапочек, была обута в сверхмодные туфли на высоченных каблуках. «Наверняка Одетта покупала, — с неприязнью подумала Эльза. — Ведь Клод — известная халявщица, хотя деньжонки у нее водятся».
— Вон там, — сказала Эльза, махнув рукой в ту сторону, где находился «РО». Впрочем, направление она указала не слишком точно. «Пусть еще немного погуляют, — решила она. — Может, протрезвеют?»
Когда она выехала с заставленной автомобилями стоянки и понеслась в противоположную от Айлингтона сторону, на освободившееся место стал заезжать длинный и элегантный, но очень старый «Астон Мартин». Делая разворот, он чиркнул бампером по заднему крылу пытавшегося припарковаться перед ним «Вольво». Сидевшая за рулем «Вольво» блондинка ничего не заметила: грохотавшая в салоне музыка заглушала все посторонние звуки, в том числе металлический скрежет.
Сид Френсис слушала самый популярный хит группы «Маска» — «Рейс на тот свет» — и подпевала во весь голос.
Добрый старый Лондон. Такой знакомый, такой прекрасный и безобразный одновременно. Сколько же она здесь не была? Несколько лет — это как минимум.