«Все будет хорошо», – пели птицы.
«Все будет хорошо», – повторяла она в такт собственным шагам и ударам своего сердца.
Когда она дошла до маленького белого дома – у нее не оставалось уже никаких сомнений на этот счет.
То есть, тьфу-тьфу, что я такое пишу! Конечно, в нем нет ничего женственного, он, наоборот, стопроцентный самец. Никакой не гей (хотя… нет, точно нет! Гей, даже глубоко законспированный, не станет обжиматься с любой мало-мальски привлекательной девушкой, которая попадется ему на пути).
Я хотела только сказать, что у Анджея душа как у женщины.
Хотя что я с этими сравнениями все время сегодня!
Ведь он не роняет слез на мелодрамах, не нюхает ландышей, не мечтает романтично о принце на белом коне (Эва, ради бога! Ну тогда уж хоть о принцессе! Ведь так вот пустишь об Анджее ненужные слухи, даже и не желая того!).
Но у него душа… сложная.
Вот именно. Не примитивная, как инструкция к видаку, а такая… растрепанная. Как хохолок на голове у морской свинки.
Я с этим человеком дружу уже много лет, хотя – бог свидетель! – эта дружба странная и нелегкая. Дружба с гордым, как павлин, богатым, как Мидас, невероятно привлекательным (уж хотя бы этот дар добрая фея могла бы ему не давать!) Анджеем Садовским, самым младшим, но от этого не менее успешным игроком варшавской биржи…
Я знаю его давно – но не знаю о нем практически ничего.
Не разобралась в нем до конца.
Он как женщина.
Если посмотреть: мачо с двухдневной щетиной, воротничок рубашки расстегнут, простой (хотя и отменно скроенный) пиджак и без галстука. И красивый в придачу. А где-то в глубине души – чувствительный и отзывчивый (хорошо, что он этого никогда не прочитает – он бы меня возненавидел за эти слова!). Ведь это ему я обязана по жизни больше, чем кому-либо другому. Ведь это он – не брат, не отчим, не какой другой мужчина – протянул мне уверенную, сильную руку помощи в тот печальный день, когда меня выкинули из дома. В буквальном смысле слова выкинули: покувыркалась я по ступенькам лестницы, сломав себе руку и два ребра и получив сотрясение мозга, от которого голова у меня болела нестерпимо целую неделю…
Это он ворвался как ураган в больницу, он, Анджей (до сих не могу понять, откуда он узнал о моем «падении»). Это он поздоровался и, глядя на мое заплаканное лицо, спросил как-то уж очень спокойно:
– Хочешь, я убью этого ублюдка? Только не говори, что ты с лестницы упала…
– Но я… упала с лестницы, – пробормотала я из-под своих повязок.
– Я спрашиваю: хочешь, я убью этого ублюдка?!
Но я мечтала только об одном: чтобы «этого ублюдка» больше никогда в жизни не видеть. Само собой, с Анджеем на эту тему я не говорила. Домой не вернулась и даже не думала о своем бывшем красивом доме в Каролеве – у меня не было ни малейшего желания снова на собственной шкуре испытать, какими твердыми были ступеньки на лестнице. Осталась без крыши над головой, без работы, без денег – пан К. оперативно обнулил наши общие счета. Зато с такой депрессией, которой, если бы ее вытянуть, хватило бы от Земли до Марса (где, кстати, самое место для пана К. и ему подобных, пусть им на Марсе будет хорошо).
Анджей меня все ругал, что я сдаюсь. Что убегаю.
Но что он мог сделать?..
Мог использовать свои связи, чтобы я получила квартиру. И использовал. Это ему я обязана своей однокомнатной квартиркой, которую действительно… ну, «люблю» – это, пожалуй, не совсем правильное слово, лучше сказать – ценю. Подозреваю, что и местом штатного фоторепортера в журнале «Дом с душой» я тоже обязана Анджею и его связям. Очень не хочется думать, что и его деньгам.
Очень не хочется думать, что и его деньгам. Потому что помощь помощью, но скрытого спонсорства я бы не вынесла.
«Дом с душой» – это красивый, хорошо изданный журнал о… да вот именно – о домах с душой. О местах, в которых есть свой микроклимат, свое очарование, в которых хотелось бы остаться и жить до конца жизни. К сожалению, у всех них есть своя цена. И далеко не у каждого есть возможность такой дом купить. У меня вот нет. Поэтому я могла только смотреть на них и фотографировать – загородные дома наших знаменитостей. Ну, и знакомиться с самими знаменитостями – кстати, презабавные они люди.
Я думаю использовать знакомство с ними в рекламной кампании «Книжки Каролины»…
Анджей стоял на пороге однокомнатной квартиры и вертел в пальцах электронную сигарету. В последнее время он перешел на электронные сигареты. Не потому, что его смущали высокие налоги, а потому, что эти электронные устройства, напоминающие по дизайну вечные перья или ручки известнейших фирм, с золочеными гравировками, вензелями и другими украшениями, стали в последнее время абсурдно модными среди молодых успешных бизнесменов.
– Точно в полдень. Ты довольно глупо выглядишь с этой ручкой во рту, – Эва не могла упустить шанса поиздеваться над ним.
– Ты так думаешь? – Анджей вытащил электронную сигарету изо рта, посмотрел на нее с изумлением, будто первый раз в жизни увидел, и сунул в карман, а взамен вытащил свой золотой портсигар. И через секунду, к ужасу и негодованию Эвы, уже с наслаждением втягивал в себя дым: – Так лучше?
Она смолчала.
– Давай-ка сделай мне хорошего чая и покажи свой бизнес-план, – он уселся в гостевое кресло, ожидая, пока Эва его обслужит. В этот момент часы, словно чтобы напомнить Эве, что время – деньги, как раз начали бить двенадцать.
И как раз на шестом ударе послышался несмелый стук в дверь.
Анджей с нескрываемым удивлением уставился на возникшее в дверях создание и даже сигарету медленно затушил.
Каролина была… необычная.
Конечно, до красавиц с обложек глянцевых журналов ей было далеко, но ее необычная красота притягивала мужские взгляды, словно магнит: лицо с мелкими чертами, с очень светлой, почти прозрачной кожей… красивые губы, сейчас несмело улыбающиеся… чуть длинноватый нос, что только придавало ей большую пикантность… ну и глаза – огромные, серые, опушенные густыми, чуть подкрашенными ресницами. Высокая и стройная. На плечи спадали длинные, прямые, цвета воронова крыла волосы, убранные под бархатную повязку.
Одежда у нее тоже была оригинальная. Темно-зеленая, в пол, воздушная юбка с оборками (да разве кто-то сейчас еще носит такие?!), изумрудного цвета шелковая блузка с изящным кружевным воротничком и бархатный жакетик с пояском. Вот добавить еще маленькую шапочку на голову – и Эва могла бы поклясться, что перед ней стоит эльфийская принцесса.
Любая другая девушка выглядела бы в подобном одеянии странно и претенциозно, а Каролина смотрелась в нем абсолютно органично, как будто и вправду родилась в каком-нибудь Далеком Замке.
Эва почувствовала, как в ней рождается зависть к этой девушке. Сколько бы она сама ни прикладывала усилий, она все равно выглядела всегда… никакой. Самая лучшая косметика, прическа от самого модного парикмахера, маленькое черное платье от Версаче, а в результате… ничего. Разве что кожа у нее была чистая и без морщин. Но и все.
А эта девушка напялила на себя какие-то лохмотья из сундука прабабки, на ресницы нанесла чуть-чуть туши – и Анджей…
Да, точно – кстати, об Анджее.
Он сидел и смотрел на вошедшую как завороженный.
У Эвы еще оставалась робкая надежда, что у Каролины найдется какой-то серьезный телесный недостаток, когда она войдет в комнату, – она все-таки мысленно нарисовала себе образ автора своего бестселлера как несчастной сиротки с покалеченной ногой.