– И я не вижу никаких причин, почему вы не можете их забрать. Честно го-воря, вещей совсем немного. В основном это украшения… – Она останавливается у доски объявлений и нежно смотрит на фотографии. – Вот она! Вот наша Сэди.
Это фотография уже знакомой мне морщинистой старушки. Она закутана в розовую кру-жевную шаль, в легких белоснежных волосах бант. Комок подступает к горлу, когда я гляжу на эту фотографию. Никак не могу соотнести это крошечное морщинистое личико с гордым профилем Сэди.
– Это ее сто пятый юбилей, – Джинни указывает на соседнюю фотографию, – она ведь была самой старой пациенткой за всю нашу историю. Ее поздравила сама королева! Прислала телеграмму.
Сэди сидит в кресле, перед ней праздничный пирог, вокруг сгрудились широко улыбающиеся сестры в праздничных колпаках и с чашками чая в руках. Мне совестно глядеть на это веселье. Почему нас там не было? Почему рядом нет мамы, папы и всех остальных?
– Как жаль, что меня не было. В смысле, я не знала…
– Это непросто. – Джинни понимающе улыбается мне, но от этого только хуже. – Не пе-реживайте. Она и так была счастлива. К тому же я уверена, что вы достойно проводили ее в по-следний путь.
Я вспоминаю жалкие, убогие похороны Сэди и чувствую себя просто ужасно.
– О… послушайте! – Я замечаю на снимке кое-что интересное. – Подождите-ка! Это оно?
– Ожерелье со стрекозой, – охотно подтверждает Джинни. – Хотите взять фото?
Я забираю фотографию со странным чувством. Вот, значит, оно. Едва выглядывает из-под складок шали двоюродной бабушки Сэди. Вот бусинки. Вот усыпанная горным хрусталем стрекоза. В точности как она описывала.
– Мне очень жаль, что никто из нас не смог выбраться на похороны, – вздыхает Джинни, пока мы идем по коридору. – На этой неделе у нас серьезные проблемы с персоналом. Но мы помянули ее за ужином. А вот и наша кладовка.
В небольшом хранилище она находит нужную коробку. Внутри древняя расческа с металлическими зубьями и несколько старых книг в бумажных обложках. На дне коробки сверкают бусинки.
– Это все? – невольно вырывается у меня.
– Мы не сохранили ее одежду, – извиняется Джинни. – Но ведь это даже не ее одежда была. Я имею в виду, она не сама себе ее выбрала.
– А где же вещи из ее прежней жизни? Как насчет… мебели? Или каких-нибудь пустяков?
Джинни пожимает плечами:
– Ничем не могу помочь. Когда я поступила на работу пять лет назад, Сэди уже давно жила здесь. Полагаю, вещи сломались и поизносились за это время.
– Да уж. – Пытаясь скрыть разочарование, я копаюсь в скромных пожитках. Вот так про-живешь сто пять лет, и это все, что от тебя останется. Обувная коробка.
Достаю со дна коробки спутанные бусы, брошки и немного приободряюсь. Я ищу бледно-желтые бусины, вставки из горного хрусталя и стрекозу… Но ожерелья нет.
Отгоняя худшие предположения, продолжаю перебирать украшения. Передо мной трина-дцать ожерелий. Того, которое мне нужно, среди них нет.
– Джинни, я не вижу ожерелья со стрекозой.
– О боже! – Джинни беспокойно заглядывает мне через плечо. – Оно должно быть здесь! – Она достает ожерелье, сделанное из крохотных пурпурных бусинок, и умиленно улыбается. – Это еще одно ее любимое.
– Честно говоря, меня интересует ожерелье со стрекозой. – Я не могу скрыть волнения. – Может, оно где-то в другом месте?
Джинни растеряна.
– Это очень странно. Давайте спросим у Харриет. Она разбирала вещи.
Я послушно плетусь за ней по коридору до двери с табличкой «Служебное помещение». В маленькой уютной комнате три медсестры в старых цветастых креслах пьют чай.
– Харриет! – обращается Джинни к румяной девушке в очках.
– Это внучатая племянница Сэди, Лара. Она ищет то милое ожерелье со стрекозой, которое так любила Сэди. Ты его не видела?
Хорошая у меня теперь репутация. Охотница за наследством. Одним словом, хапуга.
– Я не для себя его ищу, – поспешно говорю я. – Мне оно нужно по… уважительной причине.
– В коробке его почему-то нет, – поясняет Джинни. – Где оно может быть?
– Нет в коробке? – Харриет удивлена. – Значит, его вообще не было в комнате Сэди. Те-перь я вспоминаю, что действительно его не видела. Извините, надо было составить подробную опись. Но мы убирали комнату в такой спешке. И в такой напряженной атмосфере…
– Возможно, его куда-то спрятали? Или отдали кому-то из других пациентов?
– Благотворительная распродажа подержанных вещей! – вспоминает худенькая черново-лосая медсестра. – Его по ошибке не продали на благотворительной распродаже?
– Какая распродажа? – поворачиваюсь я к ней.
– Мы собирали средства на нужды дома две недели назад. Все постояльцы и их семьи участвовали. Там был стенд со старинными безделушками.
– Нет, – качаю головой я, – Сэди просто не могла расстаться с этим ожерельем. Оно так много значило для нее.
– Дело в том, – объясняет черноволосая, – что мы ходили из комнаты в комнату. Повсюду стояли коробки с собранными вещами. Возможно, его прихватили по ошибке.
Она говорит это столь безразличным тоном, что меня переполняет обида.
– Но ошибки подобного рода недопустимы! Вещи постояльцев надо хранить в безопасно-сти. Ожерелье не может просто раствориться в воздухе.
– У нас есть сейф в подвале, – раздраженно вставляет Джинни. – Мы просим постояльцев хранить все по-настоящему ценное там. Кольца с бриллиантами и все прочее. Если ожерелье было такое ценное, его следовало запереть…
– Не думаю, что оно было такое уж ценное. Просто оно… очень много для нее значило. – Я опускаюсь на стул и тру лицо. – Можем мы где-нибудь его поискать? Вы помните, кто посещал благотворительную распродажу?
Медсестры обмениваются неуверенными взглядами.
– Я поняла. Вы ничего не знаете.
– Нет, знаем. – Черноволосая медсестра резко ставит на столик чашку. – У нас есть список участников лотереи.
– Список участников лотереи! – расцветает Джинни. – Конечно же! Все тогда получили лотерейный билет и оставили имена и адреса на тот случай, если выиграют. Главный приз – бу-тылка «Бэйлис», – с гордостью добавляет она. – И еще у нас был подарочный набор «Ярдли»…
– Так где этот список? – обрываю я ее.
Пять минут спустя у меня в руках четыре листка с адресами и фамилиями. Всего шестьдесят семь человек.
Шестьдесят семь вариантов.
Нет, это слишком сильно сказано – «вариант». Шестьдесят семь гипотетических шансов.
– Спасибо, – говорю я без особого энтузиазма. – Попробую отыскать концы. Но если вы все-таки его найдете…
– Конечно! Сразу дадим вам знать. – Джинни смотрит на медсестер, и те согласно кивают.
Когда мы с Джинни подходим к выходу, она вдруг останавливается:
– У нас есть книга посетителей, Лара. Не хотите оставить свой автограф?
– О, – смущаюсь я. – Хм… почему бы и нет?
Джинни достает объемистый фолиант в красной тисненой обложке и ищет нужную страницу:
– У каждого постояльца своя страница. Но Сэди посещали не слишком часто. Раз уж вы здесь, распишитесь, пожалуйста, и неважно, что она уже умерла… – Джинни краснеет. – Дума-ете, это глупо?
– Нет, это очень мило с вашей стороны, – смущаюсь я в свою очередь.