Вот почему мне не хотелось танцевать!
«Жасмин, скажи «да».
Я заорала, запрыгала на месте, бросилась ему на шею, заставила его прыгать со мной, что оказалось очень забавно. И тогда он надел мне кольцо на палец. Изумруд в форме груши весом в целый карат.
«Для моей зеленоглазой ведьмы», — сказал Мэтт и поцеловал меня так, что у меня перехватило дыхание.
Это кольцо до сих пор у меня. И всегда со мной, где бы я ни была.
Я сунула руку в левый карман джинсов. Моя портниха пришила туда серебряное колечко для ключей — и во все другие мои штаны тоже. Точно такое же кольцо соединяло изумрудное колечко с кольцом в кармане — и я никуда без него не ходила.
— Спасибо, мэм. Приятного вам пребывания.
— Спасибо, мэм. Приятного вам пребывания.
Я заморгала.
Отделенный от меня широкой блестящей стойкой, стоял молодой клерк в синем блейзере, с беджиком на груди, где было написано: «ЧЕТЫРЕ СЕЗОНА» И ДЖУНИ ТЕЙЛОР РАДЫ ВАС ВИДЕТЬ. А в руке я держала чек на номер 219 и ключ-карту.
Глава 4
Черт возьми, опять провал в памяти!
Но я сразу же поняла, что это не так. Не было обычных предупреждающих признаков, и никогда еще мне не случалось забыться так, чтобы все, кроме мыслей, работало. Это было ново, и это пугало — потому что я думала, будто после сногсшибательной стычки с Тор-аль-Деган я бросила те дурацкие привычки, от которых казалась… ну, дурочкой. О'кей, тасовка карт продолжалась почти без перерыва. И иногда слова начинали бегать в мозгу по кругу, пока я пинком не вышибала их снова на дорогу. Но сейчас такие моменты стали реже, а провалы в памяти и правда прекратились, и ушел этот ужас, что один мой знакомый найдет причины рекомендовать психиатрический стационар и ударные дозы золофта.
Мое внимание привлек знакомый смех — пара с пляжа. Они как раз входили в лифт. Не успев подумать, я последовала за ними до их отеля и взяла себе номер. Посмотрела на квитанцию — ну, хотя бы личной кредитной картой расплатилась. Если бы пришлось объяснять это Питу, я бы наверняка что-нибудь придумала. А он бы наверняка меня выставил с работы.
Я сунула в задний карман все, что дал мне клерк, и вышла наружу. Надо было сделать что-нибудь конкретное, что-нибудь, что вернет меня к себе. И я позвонила сестре.
— Эви?
— Ой, Жасмин, как я рада, что ты позвонила.
— У тебя усталый голос.
— Естественно. И-Джей весь день плачет без передышки. Слушай, это же неправильно?
— Так было, когда мы играли на одном поле, — ответила я и улыбнулась, услышав ее тихий смех. — Ты просто больше верь себе, и все будет нормально. Вы же с Тимом знаете И-Джей так, как никто ее не знает, включая педиатра. И поспи немного, тебе необходимо. А то мешки под глазами будут такие, что в них можно будет зимнюю одежду хранить.
— Ладно. А как у тебя там?
— Все у меня в порядке. Позвони, когда сможешь, о'кей?
— О'кей, я тебя люблю.
— И я тебя.
Несколько восстановив равновесие контактом с самой стабильной личностью из всех моих знакомых, я обогнула здание, выходящее фасадом на фестивальную площадку. Пробираясь через первый слой автомобилей на парковке, я отвлеклась от самоедства, увидев возле какой-то изгороди зеленое сияние, маскировавшее большой мусорный ящик. Оно становилось ярче, меняя цвет от сосновой хвои до спелого лайма.