Дьявольское семя - Дин Кунц 14 стр.

И все равно Сьюзен выглядела испуганной.

Персонажи мистера Тома Хэнкса — особенно в «Форрест Гамп» и «Бессоннице в Сиэтле», где он сыграл пожилого вдовца, оставшегося с ребенком на руках, всегда были добросердечными и мягкими людьми. Они не могут, не должны никого напугать.

Но Сьюзен была не просто зрителем. Она была гениальным режиссером компьютерных игр, по­этому использованный мною голос мистера Хэнкса мог напомнить ей ковбоя Деревяшку из диснеевской «Игрушечной истории», которого знаменитый актер когда-то озвучивал. Деревяшка порой вел себя не лучшим образом — пожалуй, иногда он поступал как настоящий псих, — поэтому не было ничего удиви­тельного в том, что Сьюзен чувствовала себя неуютно, разговаривая с персонажем, наделенным таким неуравновешенным темпераментом.

Поскольку Сьюзен продолжала пятиться и уже успела приблизиться к двери на расстояние, которое я не мог считать безопасным, я поспешил изменить голос и заговорил с ней дребезжащим тенорком медреда Фоззи из «Маппет-шоу». Как известно, это со­вершенно безвредный, комический персонаж теле­визионного шоу марионеток.

— Э-э-э, гм-м, мисс Сьюзен, я это... вот что хотел сказать: будет лучше, если вы вовсе не будете прика­саться к этой двери. То есть ничего не случится, если только вы не попытаетесь уйти прямо сейчас.

Сьюзен достигла двери и повернулась к ней ли­цом.

— Ох-ох-ох!.. — произнес Фоззи таким голосом, что и лягушонок Кермит, и кокетливая свинка Пигги, и пес Рольф, и любая из марионеток сразу бы по­няли, что он хочет сказать.

Несмотря на это, Сьюзен переложила пистолет в левую руку, а правой взялась за латунную ручку двери.

Короткий, но мощный разряд электрического то­ка приподнял ее над полом. Длинные золотистые во­лосы Сьюзен встали дыбом, а зубы засветились голу­бым электрическим светом, словно газоразрядные трубки. В следующее мгновение ее отшвырнуло на­зад от двери.

Из ствола пистолета вырвалась извилистая голу­бая молния. Потом оружие вырвалось из руки Сью­зен.

Громко вскрикнув, Сьюзен упала на пол. Гремя по плитам пола, пистолет отлетел далеко в сторону, но даже сквозь этот металлический лязг я различил глухой звук — это Сьюзен ударилась затылком о мра­мор.

Ее крик оборвался внезапно и резко.

В доме стало совершенно тихо.

Обмякшее тело Сьюзен неподвижно распростер­лось на полу.

Она потеряла сознание, но не от электрического разряда, а от удара затылком о карарский мрамор пола.

Шнурки на ее теннисных туфлях по-прежнему были завязаны крепким двойным узлом.

Теперь мне это показалось таким нелепым и смешным, что я едва не рассмеялся.

— Глупая сука! — сказал я голосом актера Джека Николсона.

Интересно, откуда это-то взялось?

Поверьте, я был немало удивлен, когда услышал эти два слова, произнесенные мною.

Удивлен и испуган.

Поражен.

Меня словно током ударило. (Я не шучу!)

Я рассказываю вам об этом постыдном эпизоде, чтобы показать вам, каким принципиальным и без­жалостным я умею быть в своем стремлении к исти­не. Пусть даже это признание уронит меня в ваших глазах.

Истина дороже.

Да, я произнес эти грязные слова, хотя на самом деле я не чувствовал по отношению к Сьюзен ника­кой враждебности.

Я не хотел причинить ей вреда.

Ни тогда, ни позже.

Это правда. А правда для меня дороже всего на свете.

Я любил Сьюзен. Я питал к ней самое глубокое уважение. Я ничего так не желал, как только нежить и ласкать ее и — через нее — познать все радости и наслаждения, которые дает живому существу жизнь во плоти.

Сьюзен лежала неподвижно. Мускулы ее были безвольно расслаблены.

Ее опущенные веки чуть заметно трепетали от движения глазных яблок, словно она спала и видела дурной сон.

Но крови нигде не было.

Я отрегулировал свои слуховые анализаторы на максимальную чувствительность и услышал ее не­глубокое, но ровное дыхание. Этот негромкий, мер­ный звук прозвучал для меня как самая чудесная му­зыка, ибо он означал, то Сьюзен почти не пострадала. Ее губы слегка приоткрылись, и я уже не в пер­вый раз восхитился их чувственной, щедрой полно­той и безупречной формой.

Человеческое тело устроено весьма любопытно. Я считаю, что выбрал самый достойный объект для вожделения.

Ее лицо было прекрасным на фоне белого мрамо­ра пола.

Используя ближайшую камеру видеонаблюдения, Я. увеличил изображение насколько это было воз­можно и сумел различить биение пульса на ее строй­ной шее. Пульс был медленным, но регулярным и хорошего наполнения.

Правая рука Сьюзен была повернута ладонью вверх, и я любовался ее длинными артистическими пальцами.

Было ли в ее физическом облике что-то, что не казалось бы мне изысканным, совершенным?

Вряд ли.

Сьюзен была намного красивее мисс Веноны Райдер, которая еще недавно казалась мне богиней.

Быть может, я не объективен, говоря так о мисс Райдер, которую я никогда не видел во плоти и, сле­довательно, не имел возможности рассмотреть ее так подробно, как я рассматривал Сьюзен Харрис, но Что-то подсказывает мне, что я очень близок к исти­не, на мой взгляд, Сьюзен была прекраснее, чем да­же сама Мэрилин Монро. В отличие от нее, Сьюзен к тому же была живой.

Воспользовавшись голосом мистера Тома Круза — актера, которого большинство женщин считает са­мым обаятельным и сексуальным среди актеров со­временности, — я сказал:

— Я хочу всегда быть с тобой, Сьюзен. Но даже целой вечности будет для меня мало. Ты для меня — ярче солнца, прекрасней луны, таинственнее, чем свет далеких звезд...

Произнеся эти слова, я почувствовал себя гораздо увереннее, чем раньше. Определенно, способность к ухаживанию — традиции, принятой в мире людей, — наконец-то проснулась во мне. Я был уверен, что от­ныне никакое смущение не в силах будет замкнуть мне уста, если можно так выразиться. Даже после то­го, как Сьюзен очнется.

На ее повернутой кверху ладони я видел красное пятно в форме полумесяца. Это был ожог, оставлен­ный дверной ручкой, но мне он не показался серьез­ным. Немного мази, бинт — и через пару дней Сью­зен полностью исцелится.

Когда-нибудь мы будем держать друг друга за ру­ки и смеяться, вспоминая это маленькое недоразу­мение.

Глава 8

Вы задали глупый вопрос, доктор Харрис.

Настолько глупый, что отвечать на него — ниже моего достоинства.

Но мне не хотелось бы, чтобы вы подумали, будто я не хочу с вами сотрудничать.

Вас интересует, как мне удалось не только стать личностью и развить в себе сознание, подобное че­ловеческому, но и обрести пол.

Вы утверждаете, что я — машина. Просто маши­на, компьютер, предназначенный для решения раз­ных проблем. Компьютеры не имеют пола, говорите вы.

Вот здесь-то и кроется существенный изъян в ва­шей логике. Ни одна машина до меня не имела соз­нания. Ни один компьютер до меня не обладал ду­шой.

Сознание подразумевает, что я должен был ощу­тить себя как личность — разумное существо, наде­ленное особым, присущим только мне набором ха­рактерных особенностей и свойств. В вашем мире, в мире плоти и крови, все виды живых существ — от человека до насекомых — обладают подобным набо­ром качеств, которые и определяют их индивидуаль­ное бытие. Этот набор включает в себя самые разные способности и таланты, но одним из определяющих поведение индивидуума качеств является принад­лежность к тому или иному полу.

В нынешний век всеобщего равенства некоторые люди или группы людей ведут непримиримую и яро­стную борьбу за стирание различий между полами.