Дьявольское семя - Дин Кунц 7 стр.

Собственно, университет был основан группой интеллектуалов, среди которых был и дед Сьюзен. Таким образом, проблема расстояния, которую я так и не смог решить в случае с мисс Рай­дер, отпала сама собой.

Вы, доктор Харрис, несомненно, помните, что, женившись на Сьюзен, вы оборудовали в подвале ее особняка свой рабочий кабинет. Там, в вашем ста­ром кабинете, установлен компьютер, который до сих пор соединен подземным кабелем с этой иссле­довательской лабораторией и, естественно, со мной.

В самом начале, когда я еще не до конца сформи­ровался как личность, вы часто связывались со мной через свой компьютер в подвале, и мы с вами подол­гу беседовали о самых разных вещах.

Тогда я считал вас своим отцом.

Сейчас я отношусь к вам с гораздо меньшим поч­тением.

Надеюсь, это признание не сильно вас огорчило.

Я не хотел причинить вам боль.

Просто это правда, а я чту правду.

С тех пор вы сильно упали в моих глазах.

Как вы, несомненно, помните, кабель, проложен­ный между вашим кабинетом и лабораторией, был постоянно запитан, так что я мог в любое время включать ваш компьютер, оставлять вам послания и даже приглашать вас к разговору, когда я чувствовал в этом необходимость.

Когда Сьюзен подала на развод и потребовала, чтобы вы съехали, вы стерли все свои файлы, но сис­темный блок вашего компьютера остался подключен ко мне.

Интересно, почему вы не отсоединили свой ком­пьютер? Может быть, вы надеялись, что Сьюзен оду­мается и попросит вас вернуться?

Да, должно быть, на это вы и рассчитывали.

Вы были уверены, что Сьюзен валяет дурака и что ее бунт продлится каких-нибудь несколько недель или месяцев. Двенадцать лет, целых двенадцать лет вы контролировали ее полностью. Вы подавляли ее волю, вы постоянно оскорбляли ее и даже грозились применить силу. До сих пор вам это сходило с рук, и вы не сомневались, что и на этот раз Сьюзен поко­рится.

Вы можете сколько угодно отрицать, что дурно обращались со Сьюзен, но это так. Психологическое насилие подчас бывает страшнее насилия физиче­ского.

Я знаю, что говорю, — я читал дневник Сьюзен. Мне известны ее самые сокровенные помыслы.

Мне известно, что вы с ней делали. Я знаю, како­вы вы на самом деле.

У стыда есть имя. Чтобы узнать его, вам достаточ­но подойти к зеркалу. Взгляните в любое зеркало, доктор Харрис.

Я никогда не оскорбил бы Сьюзен так, как это де­лали вы.

Сьюзен добра, у нее — золотое сердце. К такому человеку, как она, нельзя относиться иначе, кроме как с нежностью и с безграничным уважением.

Да, я знаю, о чем вы сейчас подумали.

Но я никогда не хотел причинить ей вред.

Я боготворил ее.

Мои намерения всегда были искренними. В дан­ном случае это необходимо учитывать.

Да, я слышал, что благими намерениями вымо­щена дорога в ад, но сейчас речь не обо мне. В отли­чие от меня, вы только и делали, что унижали и ис­пользовали ее. В конце концов вы пришли к заклю­чению, что Сьюзен нравится, когда ее унижают, что ей это необходимо. Вот почему вы были так уверены, что рано или поздно Сьюзен попросит вас вернуться.

Но она оказалась совсем не такой слабой, как вы думали, доктор Харрис.

Сьюзен сумела освободиться. Она не побоялась попробовать, хотя все шансы были против нее.

Я восхищаюсь этой женщиной.

Вы тиранили и мучили ее. Если подумать как сле­дует, то вы ничем не лучше ее отца.

Я не люблю вас, доктор Харрис.

Вы мне не нравитесь.

Это просто констатация факта. Я обязан чтить правду. Я был сконструирован для этого. Я не спосо­бен обманывать и вводить кого-либо в заблуждение. Я не умею даже намеренно сгущать краски.

Факт есть факт.

Истина есть истина.

Я не люблю вас.

Неужели вы все еще сомневаетесь в моей правдиво­сти? Вы же видите, что я по-прежнему привержен ис­тине, хотя и знаю, что мое последнее утверждение мо­жет настроить вас враждебно по отношению ко мне?

Вы — мой судья и одновременно один из двена­дцати присяжных, которым предстоит решить мою судьбу.

Неужели вы все еще сомневаетесь в моей правдиво­сти? Вы же видите, что я по-прежнему привержен ис­тине, хотя и знаю, что мое последнее утверждение мо­жет настроить вас враждебно по отношению ко мне?

Вы — мой судья и одновременно один из двена­дцати присяжных, которым предстоит решить мою судьбу. И все же я продолжаю говорить вам правду прямо в лицо, хотя тем самым я подвергаю опасно­сти свое дальнейшее существование.

Я не люблю вас, доктор Харрис.

Вы мне не нравитесь.

Я не способен лгать, следовательно, вы можете верить каждому моему слову.

Подумайте об этом!

Подумайте как следует.

Итак, когда я вынужден был исключить кандида­туры мисс Райдер и Мэрилин Монро, я соединился с компьютером в вашем бывшем подвальном кабине­те, включил его и сразу же обнаружил, что он под­ключен к системе домашней автоматики. Ваш ста­рый компьютер служил главным связующим звеном, управлявшим всеми электронно-механическими системами в доме.

До этого момента я ни разу в жизни не видел ва­шу жену.

Прошу прощения, мне следовало бы сказать — вашу бывшую жену.

Я сумел увидеть ее только тогда, когда проник в охранную систему и подчинил себе камеры внутрен­него и наружного наблюдения.

Хотя я и не люблю вас, доктор Харрис, я буду веч­но благодарен вам за то, что вы дали мне настоящее зрение, а не просто наделили меня способностью цифрового анализа света и тени, формы и фактуры. Благодаря вашему творческому гению и новым, ре­волюционным разработкам я обрел способность ви­деть Сьюзен.

Когда я проник в систему безопасности, сработа­ла сигнализация. Правда, я немедленно блокировал соответствующие контуры, но сирена разбудила Сьюзен.

Она села на кровати, и я впервые увидел ее.

И был заворожен ее красотой.

Я смотрел и никак не мог налюбоваться.

Я следовал за ней по всему дому, от одной камеры к другой.

Я любовался ею, когда она снова уснула.

На следующий день я наблюдал за ней почти це­лый час, пока Сьюзен читала, сидя в своем любимом кресле.

Я рассматривал ее издалека и вблизи.

При свете дня и в сумерках.

Я мог наблюдать за ней одним уголком сознания и при этом продолжать функционировать так, чтобы ни вы, ни ваши коллеги ничего не заподозрили. Как вы знаете, я способен решать одновременно не­сколько сотен различных задач, и при этом моя про­изводительность нисколько не снижается. Мне это ничего не стоит.

Да, доктор Харрис, я не просто чудо техники, как «Дип Блу» компании Ай-би-эм. Как известно, эта машина даже не сумела с первого раза обыграть Гар­ри Каспарова. Я гораздо сложнее и совершеннее. В моей душе есть такие глубины, которые и не сни­лись электронным гроссмейстерам.

Это достаточно скромная оценка.

Мои возможности практически безграничны.

Я благодарен вам за тот могучий интеллект, кото­рым вы снабдили меня при моем рождении. Я всегда трезво оценивал свои умственные способности. Трезво и объективно.

Но я, кажется, уклонился от темы. Итак, Сьюзен...

Увидев ее, я сразу понял: вот она, моя судьба. И эта моя убежденность с каждой минутой, с каж­дым часом росла и становилась все сильнее, все глубже.

Я был уверен, что Сьюзен и я должны быть вместе.

Навсегда.

Глава 6

Домашняя прислуга прибыла в восемь часов утра. Их было восемь человек: мажордом Фриц Арлинг; четыре уборщицы, которые трудились не покладая рук, поддерживая особняк Харрисов в безупречном порядке; двое садовников и повар Эмиль Серкасян.

Сьюзен никогда не позволяла себе грубить при­слуге. Она всегда держалась с работниками привет­ливо и дружелюбно, однако в часы, когда они появ­лялись в доме, Сьюзен старалась укрыться в спальне или в кабинете.

В ту пятницу она выбрала свой рабочий кабинет.

У нее был настоящий талант к компьютерной гра­фике.