Действительно, пахло как в зоопарке. Ни одного животного не видать, но запахи навоза, гнилого сена и грязной шерсти бьют в нос. Грир наконец увидел то, что искал: за рядом эвкалиптов, под засохшим плющом с мертвыми цветками пряталось строение, отмеченное на карте оранжевым маркером. Оно походило на большой мавзолей, сложенный из того же желтоватого камня, что и дворец.
- За мной! - Он взлетел по ступенькам и на миг остановился перед массивными деревянными дверьми с металлическими болтами.
Держа автомат наизготовку, Грир шагнул внутрь.
Это сооружение было круглым, в виде атриума. Лесенки и перила, выточенные из оливкового дерева, тянулись вдоль стен. Здесь находились сотни полок, которые поднимались по спирали к самому потолку, на многих до сих пор лежали запыленные книги в кожаных переплетах. В центре потолка находилось большое окно из цветного стекла. Просачивающиеся сквозь него лучи солнца отбрасывали бледно-пурпурные отблески на все, что находилось внизу.
- Да здесь ничего нет, кроме книг, - разочарованно протянул Лопес. - Надо проверить, что во дворце.
- Заткнись, кому говорят! - рявкнул Грир.
Сложил карту и сунул ее во внутренний карман. Теперь он точно знал, что делать.
Переднюю стену украшала огромная железная птица, все тот же павлин с широко распростертыми крыльями.
- Подойди сюда, Лопес, - скомандовал Грир, - держи одно из крыльев.
Солдат, судя по всему, немного растерялся, но прислонил автомат к одной из полок с книгами и повиновался приказу. Птица была не меньше шести футов в высоту, металл показался теплым на ощупь. Зачем она ему нужна, эта птица, неужели в Штатах за нее можно что-то выручить?
- Когда скажу, - заметил Грир, - жми на крыло сверху вниз, со всей силы.
- Хочешь, чтобы я его сломал? Тогда за нее и цента не дадут.
- Делай что говорят.
Грир стал давить с одной стороны, Лопес поднажал с другой. Через несколько секунд крылья немного подались.
- Дави еще! Сильнее! - велел Грир.
Огромные крылья начали складываться, со стен под ногами павлина на пол посыпались штукатурка и пыль.
Увидев это, Лопес ослабил давление, а Грир заметил:
- Все правильно. Так и должно быть.
- А если все это сооружение сейчас рухнет?
Донлен, по привычке державший Хасана на прицеле, был целиком поглощен этим зрелищем.
Наконец, когда оба крыла соединились в нижней своей части, под ногами у павлина приоткрылось небольшое углубление. Согласно полученной инструкции, оно должно было открыться полностью, но Грир не стал дожидаться. Он наклонился и начал отламывать остатки штукатурки. Снова посыпались пыль, песок и мелкие кусочки кирпича, образовалось отверстие размером не более десяти дюймов в высоту и около фута в ширину, куда ему наконец удалось засунуть руку, и он тут же что-то нащупал пальцами. Это оказался металлический ящик или сундук, покрытый пылью, - за ним он сюда и пришел. Грир начал подтягивать его к себе, услышал, как скрипит песок; двигать предмет оказалось трудно. Тогда он смахнул с сундука пыль, немного расчистил место вокруг него, снова ухватился и подтащил находку еще на дюйм или два к себе. Весил сундук, по его оценке, фунтов двадцать - тридцать.
- Помочь, капитан? - спросил заинтригованный Лопес.
Может, командир действительно знает, что делает, и там лежат настоящие сокровища!
Но помощь Гриру была не нужна, во всяком случае пока. Он откинулся назад всем телом и наконец вытащил сундук из отверстия. Он был покрыт толстым слоем грязи, и еще Грир видел, что эта чертова штуковина сделана из свинца. На боковых сторонах были большие металлические застежки, каждая со старинным замком. Чтобы их открыть, понадобятся ключи диаметром чуть ли не с кулак.
Лопес посмотрел на замки и с вожделением улыбнулся.
- Могу открыть, не проблема, - предложил он.
Грир выпрямился, держа сундук обеими руками.
- Пора убираться отсюда.
Лопес с Донленом не двинулись с места. Хасан боялся того, что может случиться дальше.
- Вы это о чем, сэр? - спросил Донлен. - Хотите сказать, откроем ее в лагере?
- Хочу сказать, что нам пора. Пошли.
Грир обошел солдат, подтолкнул Хасана к выходу. Донлен с Лопесом обменялись удивленными взглядами - что происходит? - и покорно затрусили следом.
Выйдя из мавзолея, они заметили, что тени резко удлинились. Солнце садилось, перевалив за крепостные стены, начал подниматься вечерний ветерок.
Грир с Хасаном прошли мимо ряда пустых клеток, шагнули на деревянный мостик над ручьем. Хасану не терпелось уйти отсюда. Он не знал, что за животные обитали прежде в этих клетках, и знать не хотел. Не хотел знать и то, зачем аль-Калли понадобилась плотная металлическая сеть, из которой можно было соорудить птичник в сто футов высотой и тысячу, не меньше, в ширину.
Они прошли мимо гаража, где стоял "роллс-ройс", Лопес украдкой взглянул на роскошную машину. Интересно, на ходу ли она? Если да, то можно было бы перегнать ее в лагерь. Он сам сел бы за руль и ехал за "хаммером". Вот было бы здорово!
Вдруг ему показалось, что он увидел в глубине гаража какое-то движение. Нет, не то чтобы даже увидел, просто свет и тени там поменялись местами. Он взглянул на остальных членов группы, шагавших впереди: стоит ли поднимать тревогу? Снова заглянул в гараж, направил ствол автомата на "роллс-ройс". Но никого там не увидел, а остальные отошли еще дальше.
Лопес прибавил шагу, то и дело озираясь. Он уже жалел, что слушал все эти дурацкие истории Хасана. Странные крики в ночи, исчезающие люди. Но еще больше жалел, что послушался Грира, когда тот распинался на тему всяких там сокровищ. Пока что он видел только железный сундук. Кто его знает, что там внутри? Но наверное, все же что-то есть, раз Грир так в него вцепился.
Слева он увидел помещения, похожие на стойла, там было пусто, у дверей с потолка свисали какие-то непонятные обрывки ремней. Остатки сбруи? Сразу и не поймешь. Лопес был родом из Санта-Фе, каждое лето работал на ранчо, но никогда прежде не видел таких принадлежностей. Может, аль-Калли держали здесь знаменитых арабских скакунов, о достоинствах которых он был наслышан?..
Они приблизились к тыловой части дворца, Лопес взглянул на ряд узких окон. Интересно, что там, за ними? Господи, неужели здесь действительно жили люди? Дворец напомнил ему Тадж-Махал, он много раз видел его изображение на разных картинках и открытках. Он шел на службу в армию и думал, что увидит много таких дворцов. Пока что увидел только один, вот этот. Да и то только снаружи.
Откуда-то издалека донесся громкий протяжный, какой-то мяукающий крик. Подобные звуки издает плачущий младенец.
- Господи! - воскликнул Лопес. - Что это?
Все члены группы разом остановились.
- Павлин, - сказал Хасан. - Плачет, просит дождя.
Лопес сглотнул, во рту сразу стало сухо, как в пустыне.
- И получается?
- Нечасто.
Под колоннадой тени образовали на полу подобие зигзагообразного узора. Солнца уже не было видно, оно зашло за стены. Шаги отдавались здесь громким эхом, но Лопес понимал - всякие шутки теперь неуместны. Расправил пропотевший ворот рубашки, чтобы не прилегал так тесно к шее, и в этот момент ему показалось, что он чувствует сзади чье-то дыхание, а потом послышался низкий хрипловатый звук. Он резко развернулся, держа палец на спусковом крючке, но не увидел позади ничего, кроме ровного строя колонн, озаренных золотисто-розовыми отблесками заходящего солнца.
- Эй! - сказал он, все остальные остановились и обернулись к нему.
- Что? - спросил Донлен.
- Какой-то звук…
- Хасан же сказал, это павлины.
- Нет. Что-то другое…
Грир перехватил сундук, пристроил его под мышку, взялся свободной рукой за автомат.
Кожу на шее Лопеса так и стянуло, но не от высыхающего пота. Он чувствовал на себе чей-то взгляд. За ним следят. Боец вспомнил о койотах, которых отстреливал в Нью-Мехико, и почувствовал себя одним из них.
- Когда дойдем до фронтона, - сказал Грир, - всем рассредоточиться и…
В этот момент на Лопеса что-то набросилось. Метнулась тень, огромное черное пятно вынырнуло из-за колонны и накинулось на него, точно волк на отбившуюся от стада овцу. Донлен запаниковал и выпустил по колоннаде очередь из автомата, Хасан всем телом вжался в стену, а Грир почувствовал, что на левую ногу ему словно кто-то плеснул кипяток. Он сразу понял - срикошетила одна из пуль, но осмотреть рану времени не было. Надо выбираться отсюда вместе с чертовым сундуком как можно скорее.
Он попытался бежать, но нога онемела.
Отряд отступал, Донлен продолжал отстреливаться. Хасан где-то спрятался. Ну и черт с ним, он больше не нужен.
Грир, хромая, бежал по мраморным плитам двора, он знал, что за ним тянется кровавый след. Где бы там ни пряталась эта чертова тварь, ясно одно, она непременно учует запах крови. Он заставлял себя двигаться неимоверным усилием воли - прилив адреналина приглушил боль в ноге, но это ненадолго. Он слышал, как Донлен перезаряжает автомат. Ночь здесь наступает быстро, надо успеть добраться до ворот. "Вперед, - твердил он про себя. - Давай двигайся!"
Вот он, хромая, вышел из тоннеля и крикнул Садовскому:
- На нас напали!
Но тут же усомнился, что сидевший в закрытом "хаммере" товарищ услышал его.
Донлен снова открыл огонь. По кому он там стреляет? Может, просто палит, так, для острастки?
Вспыхнули фары, Грир вошел в круг света, замахал рукой. Садовский увидел его и выскочил из машины.
- Помоги! - крикнул ему капитан.
Садовский пытался взять у него тяжелый сундук, но Грир не отдал. Сказал только:
- Открой эту чертову дверь!
Садовский распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья, Григ наклонился и поставил сундук на пол.
Снова раздался треск автоматных очередей, к ним подбежал запыхавшийся Донлен.
Истекающий кровью Грир сел на переднее сиденье. Донлен запрыгнул на заднее так шустро, словно за ним гнался тигр.
- Где Лопес? - крикнул Садовский.
- Его больше нет, - морщась, ответил Грир. - Давай трогай.
Садовский захлопнул за ним дверцу, потом обежал машину спереди, уселся на водительское место. Лопеса больше нет? Неужели погиб?
"Хаммер" тронулся с места.
- А Хасан?
- Быстрее, тебе говорят!
Машина описала на дороге широкий круг. Тут свет фар выхватил из темноты какую-то фигуру. Человек бежал к ним, странно воздев над головой сомкнутые руки.
Хасан в наручниках.
Садовский покосился на Грира, ожидая очередных приказаний, не станут же они оставлять здесь этого несчастного?..
Вдруг, буквально через секунду, на Хасана набросилось нечто. Навалилось, точно черная бесформенная туча, сшибло с ног. Садовский услышал крик, в свете фар мелькнули расширенные от ужаса глаза Хасана, а затем загадочная тварь утащила его в ночь. На дороге остался лишь высвеченный фарами маленький черный томик Корана.
Садовский оцепенел, сидя за рулем.
- Вперед! - рявкнул Грир, морщась и держась за ногу. - Не видишь, я кровью истекаю?
ГЛАВА 1
Наши дни
Картеру Коксу не было нужды спускаться на дно колодца № 91. Он, будучи приглашенным научным сотрудником Музея истории естествознания имени Джорджа К. Пейджа, а также главой отдела полевых палеонтологических исследований, мог бы спокойно сидеть в удобном офисе с кондиционером и видом на бульвар Уилшир. Вместо привычного комбинезона и зеленой футболки на нем бы красовался костюм с галстуком, впрочем, галстук, наверное, был бы лишним, не так уж много мужчин в Лос-Анджелесе носили галстуки, как заметил Картер. Его руки были бы чистыми, волосы - ухоженными, а туфли - блестящими.
Но все это не сделало бы его счастливым и наполовину. Каковым он был здесь, сейчас, на самом дне смоляного колодца, где температура за восемьдесят, волосы перехвачены насквозь пропотевшей повязкой, высокие сапоги покрыты вязким слоем теплой черной смолы, фактически гудроном. Хотя колодцы в Ла-Бре и называли смоляными, то был, безусловно, гудрон, самый низкий сорт сырой нефти, который кипел и пузырился под землей на протяжении последних тридцати или сорока тысяч лет. Пузыри метана лениво поднимались на поверхность дна колодца, раздуваясь, словно огромные жабы, перед тем как беззвучно лопнуть. Каким-то чудесным образом в этой густой черной жиже сохранились кости доисторических животных, которые они извлекали с помощью долота, щетки и долгого кропотливого труда.
Площадь колодца - около пятидесяти квадратных футов, стены со всех сторон были укреплены широкими деревянными досками (на случай обвала или землетрясения), доски снабжены подпорками из ржавых металлических балок. В глубину колодец был около двадцати пяти футов, сверху его прикрывала наклонная пластиковая крыша - козырек от солнца или дождя, хотя майские дожди в Лос-Анджелесе обычно проблем не создают. Вдоль северной стены стоят, выстроившись в ряд, тяжелые черные ведра, к ручке каждого прикреплена крепкая красная цепь, и их спускают вниз, черпают жижу и вытягивают на поверхность.
Сегодня с Картером работала команда из трех человек. Все они были добровольцами и прошли подготовку в музее. Клод, инженер на пенсии, работал над трехфутовой выемкой в восточном квадрате; Розали, учительница средних лет, трудилась рядом с ним; с другой стороны от Картера, как обычно, была Миранда. Девушка только что закончила университет в Лос-Анджелесе, получила диплом со степенью бакалавра по антропологии. Она все время пыталась понять, устраивает ее эта работа или нет. В данный момент вроде бы не очень.
- Кажется, я снова увязла, - сказала она.
Она стояла на коленях на досках, проложенных крест-накрест по дну колодца, глубоко погрузив руки в липкую грязь. Слишком глубоко, по мнению Картера. Когда наклоняешься, чтобы извлечь смолу (он поймал себя на том, что тоже стал называть так гудрон), надо следить за тем, чтобы не погружаться в нее слишком глубоко и много за один раз не брать. На протяжении тысяч лет смола была смертельной ловушкой для животных всех видов - от покрытых длинной густой шерстью мамонтов до саблезубых тигров - и оставалась таковой до сих пор.
- Расслабься! - крикнул Клод. - Вытягивай медленно.
- Я так и делаю, - нервно сказала Миранда и покосилась на Картера, который сидел на корточках и вытирал со лба пот.
- Дави вниз одной рукой, а другую попробуй вытянуть, - посоветовал он и придвинулся ближе, теперь они находились вплотную друг к другу. - Иначе обе руки увязнут.
Он положил ладони ей на предплечья и начал тащить вверх, медленно, с той же силой, что и Миранда. Сегодня смола была какая-то особенно теплая, а потому оказывала больше сопротивления, чем обычно. Лица их разделяло всего несколько дюймов, он по запаху определил: она только что забросила в рот пару пастилок "Тик-так".
- Там что-то есть, - сказала девушка. - Чувствую, что-то большое.
- Там всегда что-то есть, - заметил Картер, медленно вытягивая руки девушки из жижи. - В каталогах музея насчитывается уже около двух миллионов находок.
- А из этого колодца сколько?
- Много, - ответил он, когда на поверхности показались ее руки, черные и блестящие; смола была такой густой, что не капала, - поэтому мы и проводим раскопки здесь.
Миранда со вздохом облегчения выпрямила спину.
- Спасибо. Ты мой спаситель.
- Не за что, - сказал Картер. - Я обещал начальству музея, что не позволю ни одному из своих помощников утонуть в колодце.
- А что будет, если кто-то утонет? - спросил Клод.
- Штраф в десять долларов, - ответил Картер. - И еще я лишусь скидки на парковку на целую неделю.
- Хорошо, что мы попали именно в твою смену, - заметила Розали, бросая горсть влажной смолы в подставленное ведро.
Все дружно расхохотались.
На то, чтобы отмыть руки и волосы от липкой гадости, уходило не меньше получаса. В трейлере, припаркованном неподалеку от колодца, находились душевые кабины, где имелись губки, мочалки, пемза, скрабы, щетки на длинных ручках, шампуни, словом, все необходимое, чтобы выиграть битву с грязью.
Рабочую одежду вешали на деревянный крючок. Носить ее где-либо еще было просто немыслимо.
Картер надел чистые джинсы, тонкий синий свитер и легкие белые мокасины. Хотя его сложно было назвать формалистом, работая в Кингели на факультете палеонтологии, а затем в Нью-Йоркском университете в отделении биологии позвоночных, он одевался совсем по-другому. Там он носил рубашки с длинными рукавами, иначе было просто неприлично. Но здесь, в Лос-Анджелесе, обстановка была менее формальная, и в глубине души он признавал, что этот город ему нравится.
Погода - тоже. Вот сейчас, к примеру, конец дня, и хотя навес над колодцем сохранял в нем жару, но в парке дышалось легко и приятно, в воздухе пахло свежестью. Бриз шевелил верхушки пальмовых деревьев, по стволу калифорнийского дуба шустро взбиралась белка. Картер никогда не помышлял о переезде в Лос-Анджелес, он был типичным обитателем Восточного побережья со своими предубеждениями, ему претила показная пышность и фривольность Калифорнии, но если взглянуть со всей объективностью, как положено истинному ученому, следовало признать - климат тут значительно лучше. Да и перспективы роста тоже, если говорить о работе.
После несчастного случая в нью-йоркской лаборатории он стал на факультете персоной нон грата. Нет, свое место он сохранил, а вот доверие и расположение сослуживцев утратил, казалось, навсегда. Сталкиваясь с ним где-нибудь в коридоре или холле, люди отводили глаза. Поэтому, когда жена Картера Бет вдруг получила приглашение поработать в Музее изобразительного искусства Гетти, оба они, почти не раздумывая, решили принять его.
Проблема была лишь одна: чем там будет заниматься Картер? Научные достижения у него были впечатляющие, несчастный случай никак на это не повлиял, поэтому Картеру не стоило большого труда получить место на Западном побережье. Труднее было рассортировать так и посыпавшиеся на него со всех сторон предложения.