)
Заключенному № 819, наоборот, все кажется «забавным» [27] . Во время первых перекличек он откровенно развлекается, и ему кажется, что некоторые охранники думают так же. Заключенный № 1037, видимо, понимает, что со всеми остальными обращаются так же унизительно, как и с ним, но не относится к этому серьезно. Его больше беспокоит, что он голоден: он съел только легкий завтрак и ждет обеда, которого все нет. Он думает, что отказ кормить заключенных обедом – это еще одно самовольное наказание со стороны охранников, хотя почти все заключенные ведут себя хорошо. На самом деле мы просто забыли про обед, потому что аресты заняли много времени и было множество других дел. Кроме того, один из студентов, выбранный на роль охранника, в последний момент отказался от участия в эксперименте. К счастью, к ночной смене мы смогли заменить его другим претендентом. Так появился охранник Барден.
Приходит очередь ночной смены
Охранники ночной смены приходят к ее началу, в 18.00. Они надевают униформу, примеряют темные очки с зеркальными стеклами, вооружаются свистками, наручниками и дубинками. Они отмечаются в комнате охранников, расположенной в нескольких шагах от входа во двор, в отдельном коридоре, где также находятся кабинеты начальника и суперинтенданта, и на дверях висят соответствующие таблички. В комнате охранников дневная смена приветствует новых коллег, заверяет их, что все в порядке, все на месте, но кто‑то из охранников добавляет, что некоторые заключенные еще не совсем привыкли к обстановке. За ними стоит понаблюдать, и чтобы привести их «в чувство», нужно немного на них надавить. «Не волнуйтесь, мы с ними разберемся, завтра мы их построим»,– уверенно заявляет один из вновь прибывших охранников.
Наконец, в семь часов вечера подают первую еду. Меню очень простое, как в студенческой столовой. Тарелки стоят на столе во дворе [28]
Воскресенье. Тушеная говядина.
Понедельник. Бобы с перцем чили.
Вторник. Куриное рагу.
Среда. Индейка по‑королевски.
Четверг. Оладьи с беконом.
Пятница. Спагетти с фрикадельками.
Завтрак: стакан сока и овсяные хлопья или вареные яйца и яблоко.
Ланч: 2 куска хлеба с одной из следующих приправ: мясное ассорти, ветчина, печеночный паштет.
Яблоко, печенье, молоко или минеральная вода.}. За столом помещается только шесть человек, и трое заключенных ждут, пока поужинают первые шестеро. Им приходится довольствоваться тем, что осталось. Заключенный № 8612 тут же пытается уговорить остальных устроить сидячую забастовку – протест против «недопустимых» тюремных условий, – но все проголодались, устали и не настроены на активные действия. Заключенный № 8612 – это наш дерзкий Дуг Карлсон, анархист, который пререкался с полицейскими во время ареста.
Заключенные возвращаются в камеры. Им приказывают сохранять тишину, но заключенные № 819 и 8612 не слушаются, громко разговаривают и смеются. Пока им это сходит с рук. Заключенный № 5704, самый высокий из всех, до сих пор вел себя тихо, но ему очень хочется курить, и он требует вернуть ему сигареты. Ему говорят: чтобы заработать право на сигарету, нужно быть хорошим заключенным. № 5704 возражает, он считает, что это нарушение правил, но напрасно. По правилам эксперимента любой участник может в любой момент уйти домой, но раздраженные заключенные, кажется, об этом забыли. Они могли бы воспользоваться угрозой уйти, чтобы добиться улучшения условий или отмены бессмысленных изматывающих обрядов, но никто не уходит. Заключенные медленно свыкаются с новыми ролями.
Последняя задача начальника тюрьмы Джаффе в этот первый день – сообщить заключенным, что скоро их ждут свидания с друзьями и родными. Все заключенные, у кого есть друзья или живущие поблизости родственники, должны написать им о возможности посещения.
Джафф описывает правила написания писем и дает каждому, кто просит, ручку, бумагу с логотипом Стэнфордской окружной тюрьмы и конверт с маркой. В конце короткого «сеанса правописания» заключенные должны написать письма и вместе с ручками отдать их охранникам. Он объясняет, что охранники по своему усмотрению могут запретить заключенному переписку, потому что он нарушает правила, не может назвать свой личный номер или по любой другой причине. Как только письма написаны и сданы охранникам, заключенным приказывают выйти из камер для первой переклички ночной смены. Конечно, прежде, чем отнести письма на почту, охранники, в целях безопасности, читают их и снимают с них копии для нашего архива. Так свидания и письма становятся инструментами, с помощью которых охранники неосознанно и весьма эффективно ужесточают контроль над заключенными.
Перекличка приобретает новый смысл
Что касается перекличек, они, полагал я, должны служить двум целям: помочь заключенным привыкнуть к своим личным номерам и убедиться в начале каждой смены, что все заключенные на месте. Во многих тюрьмах переклички также служат средством дисциплины. Первая перекличка оказалась довольно невинной, но скоро ночные и утренние переклички превратятся в настоящие пытки.
«Так, ребята, сейчас у нас небольшая перекличка! Будет весело», – говорит с ухмылкой охранник Хеллман.
Охранник Джефф Лендри быстро добавляет:
«Чем лучше вы будете себя вести, тем быстрее мы закончим».
Усталые заключенные по одному выходят во двор, они молчаливы, угрюмы и не смотрят друг на друга. День был очень длинный, и кто знает, что еще их ждет, прежде чем они смогут, наконец, лечь спать.
Джефф Лендри командует:
«Повернитесь, руки на стену. Никаких разговоров! Вы что, хотите простоять здесь всю ночь? Так и будет, если вы не будете вести себя как следует».
«Называем свои номера! – вставляет Хеллман. – Я хочу, чтобы вы сделали это быстро, и я хочу, чтобы вы сделали это громко».
Заключенные подчиняются.
«Я не расслышал, нам придется повторить сначала. Эй, ребята, это слишком медленно, так что давайте еще раз».
«Правильно, – подхватывает Лендри, – придется повторить».
Звучат несколько первых номеров, и Хеллман кричит:
«Стоп! Это что, громко? Может, вы меня не услышали? Я сказал громко, и я сказал четко!»
«Давай посмотрим, могут ли они назвать свои номера в обратном порядке. Попробуем с другого конца», – шутливо говорит Лендри.
«Эй! Никто не смеется! – грубо выкрикивает Хеллман. – Мы будем заниматься этим всю ночь, пока вы не сделаете это как следует».
Некоторые заключенные начинают понимать, что между двумя охранниками, Хеллманом и младшим Лендри, идет борьба за власть. Заключенный № 819, который до сих пор не воспринимает все это всерьез, громко смеется: его забавляет, как Лендри и Хеллман выпендриваются друг перед другом на глазах у заключенных.
«Эй, № 819, разве я сказал, что можно смеяться? Ты меня не расслышал?» – Хеллман впервые по‑настоящему злится. Он подходит прямо к № 819 и толкает его дубинкой в грудь.
Потом Лендри отталкивает второго охранника и приказывает № 819 отжаться двадцать раз от пола. Тот молча подчиняется.
Хеллман снова встает перед строем заключенных:
«А теперь спойте».
Заключенные снова начинают расчет, но Хеллман его прерывает:
«Кажется, я сказал, что вы должны петь! Может, шапки вам на уши давят?»
Его приказы и методы контроля становятся все более творческими. Он заставляет заключенного № 1037 пропеть его номер. Тот фальшивит, и Хеллман требует, чтобы тот двадцать раз подпрыгнул. Когда тот заканчивает, Хеллман добавляет:
«А теперь еще десять раз, лично для меня.