Фрегат выдержал первый удар, и с помощью двенадцати членов команды Эндрю Барлоу спустил на воду одну из шлюпок. Кроме них, гибнущее судно покинули четверо пассажиров, включая мисс Шарлотту Коттон. Удача и опыт помогли Барлоу среди бешеных бурунов отыскать проход между смертоносными рифами и вывести шлюпку в более спокойные воды прибрежного протока.
Несчастные выбрались на покрытый клочьями морской пены берег какого-то острова и, сбившись в кучу, ютились на нем четыре дня, пока циклон не выдохся.
Барлоу вскарабкался на вершину самого южного из трех холмов. Описание сомнений не оставляло – речь шла о Трех Старцах и Пушечном рифе. Вот откуда Джимми Норт узнал об острове с характерным абрисом и коралловом рифовом барьере. Барлоу запомнил ориентиры местоположения «Утренней зари», пока она лежала на рифах, и на нее одна за другой накатывали волны.
На второй день корпус фрегата не выдержал и развалился – передняя половина сползла за риф и канула под водой, а корму утащило в море и разнесло в щепки. Кроме Эндрю Барлоу и его шестнадцати спутников, от ста сорока девяти человек команды ни души не осталось – все погибли в бушующем море.
Наконец небо очистилось, и ветер улегся. На западе, у самого горизонта, проступали низкие очертания бесконечного пространства суши, которая, как Барлоу надеялся, была африканским материком. Товарищи по несчастью сели в шлюпку и пересекли прибрежный проток. Их надежды оправдались, но Африка, на берег которой они ступили, оказалась враждебной и жестокой.
Семнадцать человек начали долгое, полное опасностей путешествие на юг. За три месяца перехода болезни, хищники, дикари и злая судьба сократили их число. До порта на острове Занзибар добрались Барлоу, четыре моряка и мисс Шарлота Коттон. От голода они превратились в живые скелеты, пожелтели от лихорадки и страдали дизентерией, вызванной грязной водой.
Следственная комиссия дала самые высокие отзывы об Эндрю Барлоу, а Ост-Индская компания наградила его пятьюстами фунтов стерлингов за верную службу.
Окончив чтение, я поднял глаза на Шерри, и наши взгляды встретились.
– Подумать только! – сказала она.
Меня тоже потрясли масштабы драмы из далекого прошлого.
– Все сходится, Шерри. Один к одному.
– Вижу, – согласилась она.
– Давайте посмотрим, нет ли в архиве рисунков.
Отдел гравюр и рисунков размещался на четвертом этаже, и после недолгих поисков чопорная сотрудница явила нам «Утреннюю зарю» во всей ее красе: грациозный трехмачтовый корабль с вытянутыми низкими очертаниями и полным парусным вооружением. В длинной ютовой надстройке размещались пассажирские каюты, а наверху – спасательные шлюпки. Имея по тринадцать амбразур с каждого борта для длинноствольных пушек, стрелявших восемнадцатифунтовыми ядрами, фрегат мог защитить себя во враждебных водах восточнее мыса Доброй Надежды на пути в Китай и Индию.
– Не мешало бы выпить, – сказал я, собирая со стола изображения «Утренней зари». – Хочу заказать с них копии.
– Зачем? – пожала плечами Шерри.
Из-за лотков со старинными гравюрами появилась знакомая нам сотрудница и, недовольно втянув щеки, попыталась меня отговорить.
– Придется заплатить семьдесят пять пенсов.
– Вполне разумная цена, – согласился я.
– Готовы будут не раньше следующей недели.
– Дорогая, поверьте, копии нужны мне завтра, во второй половине дня. – Я одарил ее обольстительной улыбкой.
Она встрепенулась и поправила прическу.
– Так и быть, посмотрю, что можно сделать.
– Даже не представляете, как я вам признателен.
Архивариус смутилась, но я не сомневался, что ей было приятно.
– Понимаете, Гарри… – Мы подняли стаканы, поздравляя друг друга с удачей.
– Понимаете, Гарри… – Мы подняли стаканы, поздравляя друг друга с удачей. – Джимми всю жизнь охотился за сокровищами. Что ни неделя – то новый проект: корабль «Непобедимой армады» с трюмами золота, ушедший под воду ацтекский город, потерпевший крушение пиратский барк… Я привыкла и никогда не принимала его выдумки всерьез. Но сейчас… – Шерри пригубила вино.
– Подведем итоги, – предложил я. – Гудчайлд был крайне озабочен тем, чтобы его представитель получил и обеспечил сохранность пяти ящиков груза. Известно также, что полковник намеревался отправить их на борту «Утренней зари», о чем заблаговременно уведомил своего агента, вероятно, через личного друга – капитана военно-морского фрегата «Пантера».
– Не спорю.
– Мы выяснили, что пять ящиков внесены в судовую декларацию, а корабль потерпел крушение, когда они предположительно находились на борту. Наконец, мы точно знаем место, где затонула «Утренняя заря», что подтверждает добытый со дна корабельный колокол.
– Пока все верно.
– Единственный вопрос – содержимое ящиков.
– Грязные носки.
– Четыре тонны грязных носков? – удивился я.
Шерри состроила гримасу – о весе груза она не подумала.
– Внимания не обратили, – усмехнулся я. – Естественно, так быстро читать – половину пропустишь. Четыре тонны, милая девушка, означает, что в ящиках много чего – что бы там ни находилось.
– Действительно, цифры мало что для меня значат. Наверное, вы правы.
– Столько же весит новый «роллс-ройс» – чтобы вы имели представление.
Глаза ее расширились и потемнели.
– Ничего себе.
– Очевидно, Джимми знал, что лежит в ящиках, и располагал доказательствами. Во всяком случае, весьма хитрые, расчетливые люди ему поверили и серьезно взялись за дело.
– Настолько серьезно, что… – Она запнулась.
На мгновение ее глаза затуманила горечь утраты. Смутившись, я отвернулся, с озабоченным видом достал из внутреннего кармана письмо и разложил его на столе. К Шерри вернулось самообладание.
Пометка, сделанная карандашом на полях, не давала мне покоя.
– Б. Муз. Е.6914(8), – прочел я вслух. – Какие-нибудь соображения есть?
– Бакалавр музыки.
– Недурно. – Я зааплодировал.
– Придумайте лучше, – рассердилась она.
Я неторопливо сложил письмо, сунул в карман, заказал еще два вермута и расплатился с официантом.
– Что ж, первый след взят неплохо. Остается еще одна зацепка.
Шерри наклонилась вперед и выжидающе молчала.
– Помните, я рассказывал о блондинке, выдающей себя за вас? В ночь перед отлетом леди отправила телеграмму в Лондон. – Я достал из бумажника копию бланка и вручил Шерри. – Мошенница сообщила своему патрону, что все в порядке. Этот Мэнсон наверняка и есть главный, стоит за всем, что произошло. Им я и займусь, а вас передам на попечение дядюшке-отставнику. Свяжемся завтра.
Ее губы упрямо сжались, а в глазах появился голубоватый блеск вороненой стали.
– Гарри Флетчер, если задумали от меня отделаться, когда все закрутилось, вы наверняка не в своем уме.
Такси высадило нас на Баркли-сквер, откуда мы дошли до Керзон-стрит.
– Быстро возьмите меня под руку, – пробормотал я, оглядываясь через плечо с видом заговорщика.
Шерри мгновенно послушалась и только через пятьдесят ярдов спросила шепотом:
– В чем дело?
– Ни в чем, – проговорил я обычным голосом.